Хотя с таким потоком мне никакое привлечение не нужно.
Мой букет, похоже, понравился абсолютно всем. Даже маме — она поставила цветы в стеклянную вазу, которая стала украшать обеденный стол… К столовой герберы подходили вполне: стены у нее были персиковыми, а мебель деревянной, покрытой коричневым лаком.
Я немного поболтала с мамой и легла на кровать. Спать было слишком рано, а потому я лежала и продолжала думать о том, с какой целью мне подарили эти цветы. Просто так? Разве такое случается? Но не все же такие жадные, как, например, я. Есть и щедрые люди, которые могут одаривать добром лишь за улыбку или поддержку.
Филипп, он…
Интересно, зачем мне знать его имя, если есть большой шанс, что я больше его не увижу?..
Глава 2. Нечто новое
Чем пахнут цветочные магазины? Филипп задался этим вопросом, наверное, впервые в жизни. Случайно заметил, что они обладают особенным запахом, но так и не смог его расшифровать.
Он шел по улице в направлении дома. Да и что тут идти: лишь несколько минут, и угол дома стал виден. Это изначальный путь Филиппа планировался гораздо объемнее. Он планировал идти к Лесе, девчонке, что заставляла его волноваться уже года три. Вернее, Филипп и пошел к ней: вышел из дома, отправился к кафешке, которую они вдвоем назначили местом очередного свидания, и по пути решил зайти в цветочный магазин, спрятанный за одной из многоэтажек и потому незамеченный прежде.
Леся любила цветы. Особенно красные розы, яркие, дорогие, как и она сама. Леся любила, когда к цветам прилагался небольшой сюрприз: шоколад, мягкая игрушка, колечко… Леся любила… Кажется, она любила все, что не было живым, не могло оказать сопротивление и не имело привычку говорить «нет».
А Филипп совсем немного любил Лесю. Его любовь, скорее, была похожа на привычку: на такую, от которой за сутки не избавишься и за трое — тоже. Такой, которая, хоть и уходит из жизни, но оставляет в ней след…
Филипп, кажется, ещё не до конца понял, что она ушла.
Но, с другой стороны, когда-то же это должно было случиться? Когда-то они разошлись бы: пусть оба и были яркими, амбициозными, свет их души различался, смешиваясь, становился тусклым и смиренным. Когда-то случилось сейчас.
Сегодняшним вечером Леся окончила сомнения раз и навсегда. Сделала первый шаг, который оказался последним, эдаким шагом с обрыва. Была — и нет.
Ушла.
Дом — многоэтажный, скучный, серый, предстал перед Филиппом во всей красе. Он вспомнил невысокую девчонку с длинной косой, держащую в руках букет оранжевых гербер, украшенный стрекозой, и с некоторым сожалением отметил, что шлейф цветочного магазина, который сопровождал его всю дорогу, выветрился. Надо было оставить себе этот букет, что ли… Воспоминаний о Лесе он не вызывал: та никогда не любила подобные вещицы, и обычно Филипп покупал ей розы, но та радость, которую, как сказала Валентина, он должен приносить, сейчас пришлась бы кстати.
Валентина.
Придумала же. Ещё отчество назвала бы. Сколько ей? Восемнадцать хоть есть? Лицо у девчонки такое, будто она уже познала всю тщетность бытия: грустное-грустное и уставшее.
Нет, ей радость нужнее.
Филипп, не удержавшись, хмыкнул. Это же надо было придумать такое оранжево-зеленое букетище! Да ещё и стрекозу сверху прилепить, словно вишенку на пирожное. Так наивно. И даже несколько по-детски.
Но радость букет вызывал, да, иначе бы Филипп сейчас не улыбался.
Маман дома не оказалось, но в этом не было ничего удивительного. Последние два года она забегала сюда не чаще, чем раз в неделю, а летом перестала приходить вообще. Она была актрисой, более того, актрисой востребованной. А ещё она пользовалась популярностью среди мужчин. С одним из них, Эдуардом, носящим модную бороду в форме клина, эспаньолку, маман сейчас и жила. Эдуард снимал квартиру в городе-миллионнике, расположенном почти за триста километров отсюда.
Поэтому Филипп сейчас был предоставлен сам себе.
Он скинул кроссовки, стянул футболку, что вызвала такое возмущение у Валентины, и лег на диван, в одной руке держа смартфон. «WhatsApp» то и дело оповещал о новых сообщениях, и, сняв блокировку, Филипп решил узнать, что же там происходит.
Количеством сообщений поражал общий с его друзьями чат. Парни что-то жарко обсуждали, но Филипп решил остаться от этих обсуждений в стороне. Имелось также сообщение от Леси. Его Филипп и открыл.
«На свидании меня не будет. Не пиши мне больше».
Оно датировалось половиной шестого. Филипп чуть улыбнулся: сообщение стало неактуальным. Прождав чуть меньше часа, Леся решила позвонить. И уж тогда высказала все возмущение вслух.
«Ок», — напечатал он.
Леся была в сети (как, впрочем, и сам Филипп в то время, когда она отправила ему то сообщение), поэтому ответ не заставил себя ждать.
«Подлец!» — написала девушка. Уже бывшая.
«Правда? — теперь возмутиться хотелось Филиппу. — Ты поняла, что наши отношения безнадежны, встретила парня, что по всем параметрам лучше меня, и мутила с ним в тайне от меня почти два месяца. А потом он обо всем узнал, и пришлось меня устранять. А если бы не узнал? Что тогда?»
Леся сообщение прочитала, но сама решила промолчать.
А когда Филипп попытался написать что-то ещё, узнал, что Леся вовсе его заблокировала. Зато она по-прежнему улыбалась с аватарки: яркая, дорогая девушка с алыми губами и модной короткой стрижкой.
Стало тоскливо. След от Леси в сердце Филиппа остался, определенно.
Он потратил на нее почти три года жизни. Если бы все то время, что он проводил с Лесей, Филипп просидел за гитарой, он бы выучил сотню новых песен. Если бы все то время, что он думал о ней, Филипп проводил с друзьями, им бы уже настолько опостылело общаться, что они поубивали бы друг друга.
Впрочем, если бы не Леся, стал бы Филипп таким, какой он есть сейчас?
Навряд ли.
Филипп свернул мессенджер, выключил сеть и уперся головой в спинку дивана.
Он пролежал так, может, минут десять, а потом комнату оглушил уже привычный «Numb», и пришлось вновь брать в руки смартфон: как оказалось, Филипп очень потребовался Лехе, участнику того самого чата и лучшему другу Филиппа.
А ещё Леха прекрасно знал, что сегодня к полседьмому Филипп пошел на свидание.
Правда, другу ещё было неизвестно, что свидание сорвалось.
— Ну что там? — отозвался Леха. — Лямур, о-ля-ля? Сильно отвлекаю, короче?
— Средне, — отозвался Филипп.
— А что хмурый такой? Баба твоя достала? — на заднем плане раздался хохот, и Леха поспешил поправиться: — То есть, конечно, девушка. Как там Леся? Ещё не разошлись со свиданки? Не хватило десяти минут пообщаться? А мы хотели тебя с собой позвать. У Андро тут сегодня весело…
Словесный поток Лехи казался нескончаемым.
— Нет у меня больше девушки, — просто заметил Филипп.
— Что-о-о? Ты кинул Лесю?
Переговоры на заднем плане прекратились.
— Можно сказать и так, — отозвался Филипп, переворачиваясь на другой бок.
— Не, ну нельзя нас пугать без предупреждения. Надо ж подготовить, а потом уже радовать нас такими известиями. Рили, что ли, кинул? — никак не мог поверить в происходящие Леха.
Филипп вздохнул и ответил просто:
— Мы расстались.
— Да, свадьбы не будет, — объявил Леха, обращаясь к компании друзей. — Сдавайте микроволновки и постельное белье обратно. Деньги можете подарить мне. Слышь, Фил? Может, к нам подкатишь все-таки? Мы у Андро.
— Побуду у себя, — отказался Филипп.
— Много не пей. И… это… — добавил он тише. — Из-за тебя что ли? Встретил кого-то другого, так? Гордую похитительницу сердец…
— Наоборот.
— Стерва, — правильно понял все Леха.
— Может.
Звонок прервался, полностью отгородив Филиппа от того веселья, что происходило в квартире у Андро, их давнего приятеля. Но и напиваться в одиночестве Фил не собирался — у него имелось множество куда более интересных дел, а теперь ещё и время.