Не желая мириться с объективным процессом национально-освободительного движения, официальный Вашингтон изыскивал наиболее эффективные пути для вмешательства во внутренние дела молодых развивающихся государств. США стали навязывать народам Азии, Африки и Латинской Америки угодные американскому империализму порядки под предлогом защиты «жизненно важных интересов». 3. Бжезинский, выступая в декабре 1978 года в американской ассоциации внешней политики, без обиняков заявил, что «США намерены определять, где и что составляет их «жизненный интерес», какие события и когда будут рассматриваться в качестве угрозы» этим интересам7. И американский империализм стал объявлять сферой своих «жизненных интересов» целые районы, находящиеся за многие тысячи километров от Соединенных Штатов. В эту сферу попадали преимущественно страны, богатые природными ресурсами или лежащие на основных торговых путях империалистических держав.
Была сформулирована внешнеполитическая концепция, которую стали именовать «политикой защиты основных источников сырья и путей снабжения им Запада». Выступая перед советом предпринимателей 12 декабря 1979 г., Картер включил такой компонент, как «надежность энергоснабжения» в концепцию «национальной безопасности». Подобный подход был отмечен и в послании президента США конгрессу 21 января 1980 г. «Впервые в официальной внешнеполитической программе США энергетические и военные проблемы были непосредственно связаны между собой, прямо ставился вопрос о необходимости «защиты» энергоснабжения Запада с использованием военной силы»8.
Это отразилось и на проведении кампании «защиты прав человека». В опубликованном в начале 1980 года традиционном докладе госдепартамента США о положении в области прав человека в различных странах мира акценты были расставлены не в соответствии с реальным положением вещей, а в зависимости от того, как к тем или иным государствам относится Вашингтон, точнее, в какой степени политика этих государств отвечает американским интересам. «Вопрос о правах человека отходит на второй план по сравнению с другими соображениями», — подчеркивала «Чикаго трибюн», комментируя доклад госдепартамента.
Какие же это «соображения», ради которых американские идеологи и политики решили пожертвовать своей столь трогательной заботой о правах человека? Ответом на этот вопрос может служить откровенное высказывание сенатора Дж. Макговерна. «Необходимо сказать со всей ясностью, — заявил он, — что мы не намерены жертвовать очевидными интересами США только ради того, чтобы считаться борцами за мир и права человека». И отнюдь не заботой о правах человека, а собственной выгодой руководствовались авторы доклада, приукрашивая положение в странах с диктаторскими режимами.
В докладе госдепартамента о положении в области прав человека в различных странах мира отчетливо прослеживались две мерки, два подхода Вашингтона. Один подход использован для «друзей», вне зависимости от того, как обстоит дело в этих странах с правами человека. Другой — для государств социалистического содружества и развивающихся стран, вставших на социалистический путь, для стран, борющихся за национальное освобождение. В отношении этой группы государств США позволяют себе делать клеветнические выпады, поощряют попытки грубого вмешательства во внутренние дела. Такой двойной подход — веское доказательство лицемерия вашингтонской администрации в вопросе о соблюдении прав человека.
Политика администрации Картера в отношении развивающихся стран не могла не привести к ухудшению их отношений с США. В канун 1980 года 3. Бжезинский с плохо скрываемым раздражением говорил: «Соединенные Штаты сталкиваются с двумя принципиально важными проблемами: первая из них — вызов нашему геостратегическому положению в мире, а вторая — вызов нашим отношениям с теми 2/3 мира, которые за последние два десятилетия внезапно пробудились в политическом отношении»9.
В США стали раздаваться голоса правых, консервативных идеологов, требующие еще более ужесточить политику в отношении развивающихся стран, поскольку, мол, именно эти страны могут причинить американскому империализму наибольшее «беспокойство» в будущем. «Завтрашнее поле битвы, — утверждал американский профессор Дж. Киффер, — весь мир. Сегодня задача состоит в том, чтобы обеспечить себе на земном шаре как можно больше стратегически важных пунктов и готовить наши войска к тому, чтобы они удерживали эти территории»10.
В исследовании Брукингского института «Установление национальных приоритетов. Повестка дня на 80-е годы» была выражена озабоченность американских теоретиков вероятностью «нарастания политических перемен в 80-х годах, которые могут пойти вразрез с интересами и устремлениями Соединенных Штатов, подорвать их позиции, и прежде всего в развивающихся странах, значение которых для США возрастает»11.
Страх перед возможными новыми поражениями привел к активизации попыток империалистических кругов противостоять историческим переменам. «Демонстрируя полное пренебрежение к правам и чаяниям народов, они пытаются изобразить освободительную борьбу народных масс как проявление «терроризма». Они поистине задались целью достичь недостижимого — поставить барьер на пути прогрессивных изменений в мире, вернуть себе роль вершителей судеб народов»12. Вдохновитель этой политики — воинствующий империализм Соединенных Штатов Америки.
Еще в ходе предвыборной кампании Рейган критически относился к кампании правительства Картера в области прав человека применительно к развивающимся странам. Заявляя, что США должны «принимать мир таким, каков он есть», он утверждал, что на практике политика правительства Картера в вопросах прав человека привела к ослаблению прозападных правительств в «третьем мире»13. После прихода к власти администрации Рейгана тогдашний государственный секретарь Хейг заявил в интервью французскому еженедельнику «Экспресс», что вопрос о «правах человека», «который рассматривался помимо основных направлений американской внешней политики в том или ином регионе, затемнил перспективу, перечеркнул саму цель этой политики и нанес значительный вред другим связям США»14.
США начали проводить в отношении развивающихся стран политику, упор в которой был сделан на традиционный антикоммунизм, и основные аспекты кампании «защиты прав человека» подверглись существенной модификации.
При проведении этой политики стало подчеркиваться различие между дружественными «авторитарными» режимами и враждебными «тоталитарными» правительствами15. Впервые такое разграничение было введено представителем США при ООН Дж. Киркпатрик. Ей принадлежит высказывание, что в том случае, «если Соединенные Штаты будут вынуждены выбирать между «умеренно репрессивным» правительством и восстанием, которое может привести к присоединению страны к «кубино-советскому блоку», США следует оказать поддержку первому»16.
Свое обоснование эта концепция получила и в выступлении бывшего государственного секретаря США Хейга на заседании ”трехсторонней комиссии’’ в Вашингтоне 31 марта 1981 г. «Рассматривая нарушения прав человека, — заявил он, — мы должны учитывать… внутренние условия — тоталитарные или авторитарные, а также позицию не только тех, кто стоит у власти, но и позицию и программу тех, кто находится в оппозиции»17. Называя диктаторские, проимпериалистические режимы «авторитарными», Хейг дал понять, что США будут оказывать им всяческую поддержку в плане противостояния «международной агрессии», борьбы против «тоталитарных» правительств. Что касается критики «авторитарных» режимов за «нарушения прав человека», то представители вашингтонской администрации разъяснили, что она будет носить неофициальный характер18.
Такой подход получил название «тихой дипломатии». Газета «Вашингтон пост», говоря о визите Дж. Киркпатрик в Чили и высылке из этой страны ряда видных деятелей оппозиции, последовавшей вскоре после ее отъезда, писала, что «данный эпизод показывает существо так называемой «тихой дипломатии», которую нынешняя администрация проводит в области прав человека»19.