— А у нас тут жуткая слякоть, — пожаловался Артем, когда Марина в красках рассказала ему о питерской весне. — Юра вчера застрял в лесу на своем «пирожке» и несколько часов шел пешком до поселка за трактором. Сегодня весь день матерится. Иные его выражения даже я в первый раз слышу.

К концу месяца посыпались ответы из издательств. Роман Марины готовы были опубликовать почти во всех. Она выбрала самое интересное предложение, с учетом известности и статуса издательства, оплаты и тиража. Конечно, как она и предполагала, всерьез заработать на публикации было невозможно, но перспектива подержать в руках настоящую, написанную ей самой книгу окупала все старания уже одним этим фактом.

Еще неделя прошла в борьбе с корректором. Марина не только отстаивала авторские знаки, но и, вооружившись справочником по пунктуации, восполняла пробелы в знаниях «профессионала».

И уже совсем незадолго до планируемой даты публикации, когда заказанная у художника обложка была готова, а книга практически сверстана, от редактора поступило предложение сделать марининому роману рекламную кампанию — за счет издательства. Упор в ней должен был делаться на ее профессиональное прошлое, что-то вроде: «Откровения скандальной журналистки криминальной хроники. Вы найдете в романе то, о чем не пишут в газетах». По сути это был полнейший бред. Марина в своем произведении не пыталась раскрыть никаких секретов или вытащить наружу чьи-то тайны, даже образы ее персонажей были собирательными и не имели отсылок к каким-то реальным личностям. Она раздумывала некоторое время, а потом решила, что все равно ничего не потеряет — и согласилась.

Она предполагала, что обещанная реклама ограничится слоганом на обложке, какими-нибудь баннерами на сайте издательства и, вероятно, плакатами в магазинах некоторых книжных сетей. Но все оказалось куда масштабнее: в ход пошло не только это, но и газеты, и журналы, и радио. В итоге, несмотря на то, что спрос на книги в бумажном варианте за последние годы упал катастрофически (зачем платить деньги, если можно скачать в интернете бесплатно, полагало большинство), первый тираж романа разлетелся с полок магазинов в считанные недели. И от издательства Марине пришло еще одно предложение — заключить контракт на новый тираж, больше предыдущего и с более солидной оплатой за каждый экземпляр. А редактор уже закидывал удочку о сроках, в течение которых будет написан следующий роман.

Июнь выдался жарким. Тополиный пух заполонил город. Ветер сметал его в белые сугробы вдоль бордюров, носил по тротуарам, поднимал в воздух и бросал в лицо, заставляя отмахиваться и потирать пальцами глаза и нос. Казалось, будто частичка зимы и Севера вторглась вдруг в знойный, зеленый питерский мир. На неухоженных газонах цвели одуванчики, добавляя ярких красок белому, почти что снежному покрову.

Марина, идя по улицам города, ненадолго прикрывала глаза и вспоминала то, что случилось с ней год назад, тоже в июне. Почему-то все ужасы будто стерлись из памяти, превратившись из кошмарных снов в какой-то фильм, который она давно посмотрела и теперь очень хотела забыть. А тополиный пух, круживший сейчас в воздухе Питера так же, как он кружил в обманчиво безмятежном воздухе тех садоводств, напоминал ей не столько о случившемся, сколько об их знакомстве с Артемом.

А еще Марина чувствовала, как ее кожа покрывается мурашками, — ей даже приходилось обнимать себя себя за плечи и с усилием потирать ладонями руки, чтобы хоть немного ослабить ощущения — от воспоминаний о прикосновениях Артема. Они преследовали ее: во сне и наяву, на работе и дома, в душе, в магазине, на улице — везде. Она сходила с ума, стоило только немного расслабиться и дать волю чувствам. Иной раз буквально на стену лезть хотелось от тоски. Она нуждалась в нем — физически, и не только. И не понимала, как дошло до такого.

Она ведь не была юной пылкой девицей, способной умчаться за любимым мужиком на край света навсегда и пожертвовать всем ради него. В ее-то возрасте нужно было думать и заботиться о куда более насущных делах. Или нет?

Марина терялась. И боялась. Боялась своих чувств, боялась того, что они были сильнее голоса разума, который пока — слава богу! — брал верх, боялась оказаться той самой недообследованной кандидаткой в пациенты психиатрии, которая, бросаясь грудью на амбразуру, готова излечивать своей неиссякаемой любовью раненую мужскую душу — бр-р-р!

И в то же время мучилась из-за того, насколько сильно ей не хватает Артема.

А еще Марина понимала — как никогда остро — что ей нужно с кем-то об этом поговорить. Она запуталась в своих собственных переживаниях и домыслах и безумно хотела совета со стороны.

Она не раз набиралась решимости обсудить все с мамой. Но, когда они созванивались, эта решимость таяла. Не было тех слов, которыми Марина могла бы описать ей, что происходит.

Как-то случайно она вспомнила о Борисе. Не то чтобы она считала его мнение истиной в последней инстанции, но он хотя бы знал Артема, и знал хорошо, и не стал бы судить однобоко, советуя Марине не искать на свою голову лишних проблем, как это сделали бы многие другие.

Номер Бориса сохранился в ежедневнике еще с прошлого лета, правда, чтобы найти его среди других записей, пришлось потрудиться. Он очень удивился звонку Марины, а она растерялась, не зная, как объяснить, что ей было нужно.

— Вы хотите поговорить о Тёме? — сам догадался Борис.

— Да, — с облегчением подтвердила Марина.

Они встретились в одной дешевой пиццерии вечером буднего дня и очень расстроили официанта, заказав только по чашке кофе.

— Вы ездили к Тёме на Кольский?

— А вы хорошо осведомлены, — усмехнулась Марина, сделав вид, что ничуть не смущается.

— Тёма звонит мне иногда, — пояснил Борис. — Он рассказывал, что вы общаетесь. Признаюсь, я был рад этому. Но даже не предполагал, что у вас все выльется во что-то большее. — Он замолчал, испытующе глядя на Марину.

— Чему-то большему вы так же рады, как и телефонному общению? — осторожно поинтересовалась она.

— Само собой! — развел руками Борис. — Но вы ведь явно не о своей поездке хотели поговорить.

— Да, — кивнула Марина. И осеклась. Как правильно сформулировать свой вопрос, она не знала.

— Так о чем же? Мысли я читать не умею, — сообщил ей Борис.

— Это трудно объяснить… — борясь с собой, начала она. — Наверное, мне нужен ваш совет. Просто даже не знаю, к кому еще за ним обратиться… — И она снова замолчала, безуспешно подыскивая нужные слова.

— Хотите понять, что делать с вашими отношениями дальше? — А он, похоже, все-таки немного умел читать мысли!

Марина молча кивнула.

— А что вас в принципе смущает? — удивленно приподнял брови Борис.

Что смущает? Да проще было перечислить, что не смущает, чем ответить на этот вопрос!

— Н-ну, понимаете, мы живем далеко друг от друга, у нас у каждого своя работа, своя жизнь — это все не бросишь просто так. И даже, если бросать, то перспективы на новом месте будут явно хуже того, что мы имеем сейчас, — и я, и Артем. — Тему с внешностью Артема Марина решила деликатно обойти. — А все эти редкие встречи на пару недель — это только продолжение агонии, это ведь ни к чему хорошему в итоге не приведет!

— С последним я согласен, — вздохнул Борис, откинувшись на спинку стула. — Я всегда считал, что, если отношения и начинать, — тем более, не в юном возрасте — то делать это всерьез и надолго, а не метаться от свидания к свиданию и тратить время на гостевые браки. Хотя, конечно, многие могут с этим поспорить. Насчет остального — наслушался уже этого от Тёмы. Чушь! — фыркнул Борис. И, снова наклонившись поближе и положив на столешницу руки, доверительно поинтересовался: — Скажите, Марина, вы любите его?

Марина вспыхнула. Она терпеть не могла вопросы о чувствах! Спроси ее даже сам Артем об этом, она бы не нашлась, что ответить.

Но, раз уж она сама обратилась к Борису за помощью, лукавить и увиливать было бы странно.