Парни считали, что это было простым издевательством. Они не ставили под вопрос мои методы или причины, а я не рассказал им о Сидни. Джек был достаточно умён, чтобы тоже держать рот на замке. Он знал, что я бы неделями не давал ему покоя, и ему бы за это прилетело.

Я прилег на матрас, составляя план мести.

Если Сидни Портер считает, что это сойдёт ей с рук, то её ждёт большой сюрприз. Я хотел стереть нахальное выражение с её лица, когда она швырнула в меня ключи. Конечно, я был в шоке, и Снейк (могло ли имя вышибалы быть ещё бо́льшим клише?) стоял позади меня, жаждая моей крови. И она промокла: белый топ, словно вторая кожа, демонстрировал пару грудей в форме слёз, соски торчат; естественно, у меня предательски встал.

Яростно вздохнув, я отклонился назад на матрасе. Снизу раздалось тихое хныканье, где Тина, или Тифани, да какая, нахрен, разница, отсасывала мне до последней капли.

— Малыш, ты такой приятный на вкус, — шептала она, делая перерыв, чтобы подвигать рукой.

Я не ощущал ничего. Возбуждение сменилось яростью.

— Вставай, — сказал я тихо, толкая её за плечи. Она посмотрела на меня так, будто бы я только что предложил ей спрыгнуть с крыши. — Я сегодня слишком устал, Тин...

— Тереза, — набросилась она, вытирая рот рукой. — Я Тереза, ты, придурок, и ты не приятный на вкус. Сперма никогда не бывает вкусной. Сандэй Лэйн была права. Вы, парни, все одинаковые! Скопление изобилующих болезнями амёб, скользящих по кампусу в попытке получить следующую дозу удовольствия.

Сандэй кто? Должно быть, новая чирлидерша.

— Скользящие амёбы? Никогда не слушай девушку, которую назвали в честь дня недели^[7], Тереза, — пошутил я. Тереза ударила меня по бедру и нахмурилась. Прежде чем она могла продолжить свою напыщенную речь, я её перебил:

— Мы, парни, все одинаковые, но ты продолжаешь отсасывать, Тереза. Может быть, тебе нужно посмотреть пристально на себя в зеркало и спросить себя «Почему я продолжаю брать в рот?» и, может быть, ты поймёшь, что, как и остальные чирлидершы из команды, ты была рождена для этого, такая уж твоя судьба. Сосать член квотербеку.

Она швырнула в меня мои «Найки» и в гневе выскочила из комнаты.

Ладно, полагаю, это было немного грубо, но Сидни Портер настолько захватила мои мысли, что я даже не смог насладиться Терезой.

Всё ещё сидя со спущенными штанами, я схватил телефон и отправил Джеку сообщение.

Питерс: Какой у Сидни номер?

Спустя две минуты, потому что я бы надрал ему зад, если бы прошло три, он ответил.

Портер: Зачем? Лучше не суйся к ней, мужик. Она без тормозов. Совсем. Ноль.

Питерс: Просто дай мне номер.

Джек прислал ряд чисел с грустным смайликом в конце.

Питерс: Прекрати вести себя, как баба, Портер. Никто не уважает слабость.

Никаких сообщений в ответ. Он понял меня.

Моим первым порывом было отправить ей мерзкое сообщение. Смертельную угрозу. Или сказать ей, что она уродина. Но это был бы Грей-Питерс-третьеклассник. Двадцатиоднолетний Грей Питерс, мне бы хотелось верить, был более расчётливым. Он может сыграть в долгую игру, чтобы продлить страдание.

Было подумал попросить Джека кое-что разузнать, но, если Сидни его поймает, он расколется. Ему нельзя было доверять. Не тогда, когда он так слаб. Парень шарился в её комнате и нашёл только вибратор и дневник. У меня был бы более существенный компромат, если бы у меня была сестра. Серьёзный, типа где-зарыты-трупы, компромат.

Я улыбался, раздумывая о небольшой бабской прогулке по её комнате, мысленно открывая её дневник. Он, вероятно, розовый, с замочком в виде сердца, весь такой невинный снаружи и хранящий мрачные секреты внутри. Я почти усмехнулся вслух, когда вспомнил отрывок из её дневника о парне, с которым у неё был секс два года назад.

Скорее всего, обо мне.

Как сказал Джек? Я был грязным... нет, небрежным. Небрежным и самонадеянным в постели. Что за лгунишка. Ах да, не смог продержаться дольше двух минут. Меня никогда нельзя было в этом упрекнуть.

Два года назад она появилась с двумя своими друзьями. Они остановились в комнате для гостей в общаге атлетов. На ней было надето короткое тёмно-синее платье. Оно обтягивало её бёдра, поднимая (не только) настроение всех парней. Я очень хорошо это помню. На нашем этаже была вечеринка, алкоголь лился рекой. Было полно джангл-джуса^[8], потому что я помню, как на следующий день на тренировке страдал от сильнейшей изжоги.

Она выглядела тогда совсем по-другому. Никаких неряшливых рубашек и уродливых бейсболок, но у неё была та татуировка на шее, и, как только я увидел её, захотел облизать или умереть в попытках. Она много жаловалась по поводу музыки. Что теперь обрело смысл, когда она стала такой супер-разборчивой Зловещей. Бог ты мой, ну и имя.

Как-то мы оказались в моей спальне. Между прочим, я убедился, что ей исполнилось восемнадцать. Я же не дурак. На кону у меня стояли спортивная карьера в колледже и надежды попасть в НФЛ.

Мы начали издалека. Я даже сыграл для неё на гитаре. Это было тупо, но чёрт, мне же было девятнадцать. В итоге мы занялись сексом. Да, она задыхалась, и да, выкрикивала моё имя. Она была тугой и не сбривала там всё, как другие девушки, поэтому там было мягко и приятно. Совсем не то, что тереться о наждачную бумагу.

Ее груди были совершенны — тяжёлые снизу, но плоские на грудной клетке, они придавали дополнительный изгиб её стройной фигуре. Она мурлыкала, а её бёдра были мягкими, попка — упругой. Идеальной, чтобы схватиться за неё и приподнять напротив изголовья кровати, а её...

— Что ты, блядь, делаешь? — заржал Ченс из-за двери. Когда, чёрт возьми, открылась дверь? — Ты сидишь на кровати, в одной руке телефон, в другой — член.

Дерьмо. Я даже не осознавал, что поглаживаю себя. Я не смутился от того, что меня поймали. Больше меня шокировало то, что я думал о Зловещей.

Схватив простыню, я натянул её до пояса.

— Кому ты шлешь сексемески? Разве Тереза не была прямо здесь? Я хочу номерок, если ты отказался от неё ради секса по телефону.

Прежде чем я успел отреагировать, Ченс выхватил телефон из моей руки.

— Вот чёрт, ты переписываешься с Джеком Портером? Что за херня, мужик?

Я кинул один из «Найков», которые Тереза так любезно мне швырнула, в голову Ченса.

— Я не переписываюсь с ним, кретин. Я тебя уничтожу, если начнешь пускать слухи.

— Ты поднимаешь все эти издевательства на совершенно новый уровень, если записался во флафферы^[9], — он коротко рассмеялся и бросил телефон обратно. — Поднимай свою задницу. У нас тренировка через двадцать минут.

— Сегодня воскресенье, — проворчал я, игнорируя его комментарий про флаффера. — Кто из вас двоих, засранцев, лучше разбирается в машинах?

— Фернандо. Его отец — механик, помнишь?

— Отлично, скажи ему подождать меня в гостиной.

У меня всё ещё был основной долгосрочный план для Сидни «Зловещей» Портер, но между тем я бы не упустил шанс немного с ней поиграть.

Глава 5

Сидни

— Сукин сын, — кричала я, врываясь в клуб. Все шефы уехали, и остались только Снейк, Ник и Молли, занятые уборкой. Я незаметно подошла к барной стойке и стала рыться в сумке. Не успела я вытащить телефон, как передо мной возникла бутылка пива.

За ней стоял Ник с понимающей улыбкой.

— Питерс? — спросил он, вытирая ряд стаканов.

— Вероятно, — я сделала глоток.

Никого не волновало, что мне ещё не было двадцати одного. По крайней мере, не тогда, когда бар был закрыт. Полагаю, они привыкали ко мне. Даже Молли немного оттаяла.