— Теперь появилось еще больше улик, доказывающих, что это именно он убил тех людей.

— Вот именно. Он — хирург. Поэтому мог с легкостью натворить экспериментов над своими пациентами, которые никому не нужны. Бесплатный биологический материал. И чтобы снять с себя подозрения, он нанял тебя, пытаясь тем самым повернуть расследование в выгодное русло. Можно даже смело предположить, что музыка, которую ты слышала, тоже его рук дело. Удобно все свалить на призрака.

— Утром будет вскрытие тела Ломана. Надеюсь, это прояснит некоторые детали. Не думаю, что это суицид.

— Что ты еще хочешь найти? Ответ очевиден — он убийца. На нем нет никаких следов, обнаруженных на жертвах. Это обычный суицид. Он хотел убежать от правосудия, Татьяна, и ему это удалось. И думаю тебя это немного оживит: я сравнил обряд мумифицирования с нашим случаем. У мумий обнаруживали следы вмешательства в их тела, в нашем деле такого, к сожалению, нет.

— Я не поверю, чтобы органы исчезли без какой-либо причины. А что если это кислота, не оставляющая ожогов?

— Тогда она бы поразила большие участки тела, а не только определенные органы. Не забегай в научную фантастику, это не наш случай.

— Мне кажется, я зря взялась за это дело. Когда я узнала о том, что есть хоть какой-то шанс на то, что я тогда была права… Меня будто парализовало… Я…

— Поэтому ты носишь его портсигар с собой, верно? Надеюсь, Петр об этом не знает?

— Его любовь давно перешла к деньгам. Удивлюсь, если он еще помнит, что у него в Англии живет живая жена.

— Я оставлю тебе документы. Может, найдешь в них еще что-нибудь интересное, — Джордж слегка похлопал ладонью по папке с бумагами, затем направился к входной двери, но Татьяна его остановила.

— Пожалуйста, не уходи.

— Ты, кажется, хотела побыть одна.

— Уже не хочу. Знаешь, в этой квартире я чувствую себя тюремной заключенной. И если меня здесь запереть на пару дней… Я, наверное, умру.

— Что ж, отказываться не буду. Тем более я и сам не горел желанием разгуливать в мокрой одежде по городу. До моего дома шагать пару километров, поэтому завтра я бы точно проснулся с температурой.

— Снимай одежду, я дам тебе сухую, — улыбнулась девушка и направилась в спальню.

В ее квартире можно было найти много ненужной роскоши, которую Татьяна бы с радостью выкинула, лишь бы не видеть их золотого свечения. Но Петр безумно дорожил каждой безделушкой и, наверное, отдаст за них свою жизнь.

Спальня была гораздо больше кухни, а о размерах гостиной даже боязно задумываться. Высота стен пугала до безумия. Казалось, что спишь в каком-нибудь музее, а не в обычной квартире.

Татьяна до сих пор не могла к этому привыкнуть, хотя много раз пыталась. Она любила простоту во всем, ее муж же обожал масштаб. Спорить с ним не имело смысла. У него есть деньги, он мог позволить себе буквально все. А она лишь его законная жена, которая скромно гоняет всяких преступников и шарлатанов уже шестой год.

— Ты в последнее время сама не своя. Это расследование на тебя плохо влияет, — раздался из кухни голос Джорджа.

— Тебе показалось. Со мной все хорошо, — Татьяна открыла шкаф, где хранились вещи мужа, которые он, наверное, надевал лишь один раз. Этот мужчина меняет одежду чаще, чем любовниц.

Татьяне всегда было интересно, как Петр умудряется хранить всю свою одежду в одном лишь шкафу. Дверцы с приятным скрипом открылись, и в нос ударил приятный запах одеколона. Петр всегда опрыскивал каждый костюм, каждую запонку на рукаве этим едким пахучим веществом. Сначала женщина пыталась противиться этому, даже напрямую просила супруга не использовать одеколон в ее присутствии, но Петра отговорить так и не удалось. Татьяне даже стало казаться, что мужчина использовал его еще чаще и выливал на себя литрами. Поэтому ей пришлось просто привыкнуть, и со временем запах одеколона даже стал восприниматься без отторжения, как аромат цветов в ботаническом саду.

Хапперт разыскала на нижней полке подходящую под размер ее коллеги рубаху и свободные клетчатые штаны. Петр был довольно худощавого телосложения, и женщина опасалась представить, как тот изменился за время своего отсутствия, боялась даже подумать о том, как супруг выглядел в данный момент. У него всегда были проблемы с недостатком веса, особенно в последнее время. Врачи ссылались на расстройство желудка, и это нельзя было поддавать сомнению, так как Петр действительно мало ел (иногда не клал в рот за целые сутки ни кусочка). Так что одежда мужа могла оказаться маловата для такого крепкого мужчины как Джордж. Но Татьяна надеялась, что Майлз сможет натянуть на себя хотя бы то, что она для него выбрала.

Ей было несколько стыдно оставлять этого человека у себя в доме. И у нее было множество оснований отказаться от подобной затеи. В голове до сих пор комом стояли воспоминания восьмилетней давности, когда этот человек набросился на нее и, словно оголодавший зверь, рвал на ней платье. И ей до сих пор не ясно, что заставило ее простить его. После того происшествия они не виделись несколько лет, и Джордж вернулся в жизнь Татьяны, как дождь в пустыню. Она его не ждала и боялась даже мыслить о том, что тот вновь окажется рядом с ней. Он не пытался объясниться, хоть как-то прояснить все, что между ними произошло. Мужчина вел себя так, будто того насилия и не было вовсе. Возможно, Татьяна стала бы избегать молодого человека, всячески закрываться от него. Но Джордж нашел способ подойти к ней ближе и продвинул одно из ее расследований далеко вперед. И им пришлось поработать вместе. Тогда мужчина вел себя сдержанно, как совершенно другой человек. И Хапперт пыталась воспринимать его именно другим, не знакомым ей ранее. Даже теперь воспринимает только так, иначе все внутри вновь сгниет от боли.

На нижней полке запах одеколона оказался значительно сильнее. Вряд ли это в пределах нормы. Уж слишком едким этот запах был. Татьяна села на колени и стала принюхиваться к вещам, затем обнаружила в дальнем углу шкафа лежащий на боку стеклянный флакон, крышка которого, как оказалось, из-за падения открылась и вынудила пахучую жидкость немного пролиться на ткань. Поэтому запах оказался таким сильным. Татьяна взяла сосуд и закрыла его, затем выпрямилась и попыталась поставить на верхнюю полку, где располагались другие подобные вещицы супруга.

Женщина была так увлечена, что не заметила, как позади нее возникла человеческая фигура. Она была мужской и довольно-таки низкорослой, но до образа нормального типичного человека ей было далеко. И это объяснялось тем, что на этой личности не виднелось ни клочка одежды. Тело незнакомца было полностью обнаженным, но гениталии не прослеживались. Из-за спутанных волос, спадавших на лицо, эмоции скрылись от посторонних глаз, но изредка появлялась возможность разглядеть открытый рот и напряженную нижнюю челюсть, которая чем-то напоминала сплюснутую морду собаки. Кожа незваного гостя походила на некачественный пергамент: серая, с многочисленными рваными порезами и укусами, вздутыми венами. Если приглядеться, то можно рассмотреть буквально весь скелет, ибо вес данного человека оказался настолько маленьким, что возникало предположение, что под кожей не осталось и капельки жира, скорее всего, не было и самих мышц.

Человек издал тихое: «А-р-р!» Затем, выставив руки перед собой, стал неторопливо двигаться по направлению к Татьяне. Но тому было не суждено добраться до желаемой цели. В спальне возникла еще одна личность, но та, к счастью, не напоминала ожившего мертвеца. С первым гостем его объединял лишь мужской пол. Второй посетитель с ног до головы покрывался бинтами, из-под которых виднелись шрамы от ожогов, многие из которых, по всей видимости, загноили и стали причинять их владельцу все больше и больше мучений. Из-под повязки показались большие выразительные глаза, которые испуганно поглядывали на Татьяну, а затем перебегали на обнаженного человека и демонстрировали уже ярость.

После произошло невозможное. Перебинтованный человек прыгнул вперед, как заяц, и пролетел сквозь живого мертвеца. Обнаженный мужчина взвизгнул, как подстреленный пес, и разлетелся на мелкие кусочки, забрызгав всю спальню кровью. Второй гость успел достичь Татьяну до того момента, как та оглянулась на крик и, обхватив ее стройное тело обоими руками, растворился вместе с ней в воздухе. Одеколон, находившийся в ее руках, отлетел в сторону, как мяч, и разбился о забрызганную человеческой кровью стену.