— Я бы с превеликим удовольствием это сделала, но в данный момент времени у меня нет доступа к проведению расследования, — безразличным тоном произнесла Татьяна. — Спросите об этом Себастьяна. Думаю, ему известно гораздо больше, чем мне.

— Да, ты права, — тот виновато понурил голову. — Ты ведь знаешь, что, несмотря на все промахи, я ценю твою деятельность. Тебе удавалось браться за такие дела, за которые никто из наших ребят ни за что не осмелился бы взяться. Ты возникла в нашем коллективе внезапно, как вспышка новой звезды, и сразу же заявила о себе как опытный и любящий свое дело специалист.

— Мне не нравится вся эта лирика, господин Невилл. Вы позвали меня сюда не для того, чтобы оценивать мои прошлые заслуги.

— Я знаю, что ты крайне негативно отнеслась к моему решению отстранить тебя от работы, мне оно далось с большим трудом, к тому же на меня оказывали существенное давление. Эта пожилая дама создала много шума в прессе, и многие сумели выжать из всей этой сложившейся обстановки крупную сумму денег. Не только ты одна понимала, что госпожа Стрингини лишь козел отпущения, но уже поздно было что-то доказывать и менять. Она дала показания, созналась в совершении преступления, и никто не был заинтересован в поиске реальной истины, кроме тебя. И ты сумела приблизиться к разгадке максимально близко.

— Так вот оно что… Вы хотите, чтобы я продолжила этим заниматься, — усмехнулась женщина и покачала головой. — И захотели этого, когда поняли, что бессильны, что ситуация становится критической. Убийца по-прежнему на свободе. И теперь он хорошенько подмочил вашу репутацию. Если информация о вашем промахе попадет в прессу, а она туда попадет, то возникнет такой скандал, который вы вряд ли переживете, — Татьяна поднялась и уперлась руками о рабочий стол начальника участка и хищными глазами прожгла его уставшее опухшее лицо. — Но так уж и быть, я возьму всю эту ситуацию под свой контроль, но с одним условием. Мои передвижения не будут ограничиваться. Никакими способами. В противном случае, вам придется самим разбираться с этим психопатом-каннибалом. Меня он не тронет, если я оставлю его в покое. Он расправляется только с теми, кто мешает ему заниматься своим любимым делом. Думаю, вы уже и сами это поняли.

— Дело касается не только статей в газетах или моей репутации, за короткий срок погибло несколько человек. И все они пострадали из-за нашей ошибки, из-за нашей халатности и банального страха. Мы решили, что имеем дело с чем-то запредельно простым. Вот тело, вот предмет убийства, вот убийца. Элементарно. Все мы и без подсказки Всевышнего знали, что все окажется гораздо сложнее. Но у нас не было шанса это доказать. И ты это прекрасно понимаешь.

— Да, у нас не было доказательств, — Татьяна медленно направилась в сторону двери. — Но у нас было время. Много времени. А теперь этого времени нет. В любой момент могут убить кого-то из нас. Мы не знаем, что движет этим человеком, кто он на самом деле. И сегодня он прямо у нас перед носом заживо сжег нашего сотрудника в морозильной камере, оставив от него лишь обувь с шутливой запиской, которую адресовал его жене. Этот ублюдок смеется над нами, обводит вокруг пальца. А мы своими действиями лишь оказываем ему качественную услугу.

Татьяна потеребила свадебное кольцо на пальце, которое по-прежнему царапало кожу, и молчаливо покинула кабинет, вновь почувствовал знакомое чувство победы. И это ощущение вызвало у нее лишь улыбку, широкую, как у хищника, что готов вновь выйти на охоту.

***

Татьяна прекрасно знала, что ее слишком радостная улыбка в данный момент времени выглядит уж чересчур глупо. Она пыталась подавить эти эмоции, нарисовать на лице что-то вроде траурной маски, но не могла. Женщина не была способна до сих пор решить для себя, что же на самом деле вызвало такой резкий скачок хорошего настроения: то, что начальник едва ли не на коленях упрашивал ее вновь взяться за расследование, от которого он ее осенью сам же отстранил, либо то, что теперь весь этот хаос снова под полным контролем Татьяны. Скорее всего оба фактора, уж слишком сильно они взаимодействовали друг с другом.

Детектив спустилась на первый этаж и попутно принялась разглаживать руками слегка помявшийся во время быстрой ходьбы костюм. Затем быстро забежала в уборную, где вновь превратила свою аккуратную прическу в традиционные распущенные волосы, которые сегодня лежали непривычно хорошо: каждый волосок на своем законном месте. Расчесав локоны и немного попудрив лицо, Татьяны уверенной походкой направилась в сторону кабинета допросов, что находился в соседнем коридоре. Даже издалека была слышна напряженность, что царила в той небольшой комнате. Татьяна не представляла, о чем говорили свидетели, но, судя по тишине, их слова ввели всех, кто там находился, в полнейшее замешательство. И это было неудивительно.

Перед тем как войти, Татьяна предварительно постучала, затем бесшумно прошла в глубь комнаты, боковым зрением наблюдая за донельзя напуганной и замученной Кристиной, которая в данный момент давала показания, что записывались на фонограф. Себастьян стоял в самом дальнем конце кабинета, поэтому Татьяне пришлось изрядно постараться, чтобы добраться до мужчины.

— Рад, что ты вернулась, — смущенно прошептал Себастьян и со вздохом вернулся к наблюдению за Кристиной, которая пока ничего особо интересного не рассказала, лишь пыталась восстановить картину событий, но делала это слишком неумело, будто впервые в жизни говорила больше одного слова.

— Меня восстановили в должности, — Татьяна поджала губы и с любопытством взглянула на мужчину, явно ожидая увидеть его реакцию.

— Хорошо, — кивнул тот, будто женщина ничего такого, на что можно было бы сконцентрировать внимание, не сказала.

Татьяна пожала плечами, немного разочаровавшись таким ответом.

— Что-то изменилось, пока я отсутствовала?

— Мы смогли дозвониться до супруги Ларри, — как можно тише произнес детектив, приблизив губы к уху женщины. — В скором времени ее должны привести сюда для опознания останков мужа. Хотя вряд ли это что-то даст. Эти чудом сохранившиеся стопы в ботинках могут принадлежать кому угодно. И это странное послание может быть лишь ложным следом.

— Я и сама до сих пор не могу поверить в случившееся. Но Кристина видела Ларри здесь за несколько минут до…

— Она не уверена в том, что видела. Кристина уже пятый раз путается в показаниях.

— В морге отсутствую какие-либо признаки дыма, он не мог рассеяться, так как ему просто некуда было бы деваться. При этом сама морозильная камера при открытии никого не одарила серым туманом. Я бы с радостью предположила, что наш дорогой господин убийца заранее сжег тело, при этом позаботился о такой мелочи как отрубание ног жертвы. Стопы не обожжены, следовательно, воздействию огня не подвергались.

— Нет, на них есть следы горения, торчащая кость заметно почернела.

— Но это не отменяет того факта, что ноги были отделены от убитого перед сожжением, иначе их сохранность объяснить невозможно. Тело превратилось в пепел. И еще не факт, что это действительно так. Нужно провести анализ, чтобы доказать, что в нем есть оставшиеся фрагменты органики. А мы, как обычно, не сделали ничего. Лишь слушаем бессмысленные разговоры.

— Нам нужно с чего-то начать, моя дорогая. Кристина единственная, кто видела все происходящее в той комнате… И мы не можем оставить ее слова без внимания.

— Прости. Я снова включила в себе вечно чем-то недовольного детектива. Мне нужно помолчать. Хотя бы на какое-то время, — Татьяна погладила Себастьяна по плечу.

— Вы сказали, что потеряли сознание, — произнес следователь, слегка приспустив свои круглые очки на переносицу. — Что стало причиной?

— Это было похоже на короткое помутнение в глазах. Я не могла стоять на ногах, моя голова будто закружилась. Я села на пол и пыталась прийти в себя. А потом… — заикаясь, сказала светловолосая женщина, нервно теребя ворот своего халата. — Потом Ларри исчез.