— Я расскажу тебе одну историю, — другой Эрван поднялся на ноги и, заведя руки за спину, стал расхаживать вокруг могилки Эмми. — У жены одного известного хирурга родилось двое сыновей, близнецов. Она любила их больше жизни. Но видела в глазах мужа сомнение, ненависть к этим невинным созданиям. Задаешься одним вопросом, — он резко остановился и повернул свою голову в сторону сидевшего на песке молодого человека. — Ведь он мечтал о них, молился Богу, чтобы роды были успешными. Но после рождения все изменилось. Молодой отец забирает одного из сыновей и покидает дом, оставив жену и второго сына совершенно одних, в огромном богатом доме. Что же стало причиной такого поступка? Что побудило любящего супруга отказаться от семейного счастья? Позже женщина выставила дом на продажу, а после переехала жить в Россию, где вышла замуж за обедневшего дворянина, который едва сводил концы с концами? Никто и подумать не мог, кем станет эта молодая беззащитная женщина, — он посмотрел на видневшиеся из-под песка клочки детских волос и тихо ухмыльнулся, будто его что-то позабавило в этой картине. — Теперь ты знаешь ее секрет, ее слабость. Ты должен пользоваться этим, как оружием. Она никогда не признается тебе в этом, ведь ей известны все твои помыслы.

***

Он сидел на песке, молчаливо и как-то задумчиво смотрел на крошечную могилку маленькой девочки, которую давным-давно заживо закопали в этой безжизненной пустыне. Обжигавший кожу ветер вихрем разносился по округе, поднимая высоко над землей крупицы земли, превращая их в нечто похожее на дождь, что после с мелодичным хрустом осыпалось на землю. Часть песка была украдена ускорившимся движением воздуха у места захоронения Эмми, поэтому вскоре макушка черепа вновь увидела солнечные лучи, но и так же быстро лишилась их, так как новый порыв ветра вызвал небольшую песчаную волну, которая снова скрыла голову девочки под слоем сухой светло-рыжеватой почвы. Так продолжалось несколько раз. Было ощущение, что скелет ребенка болтается в мутной воде, изредка всплывая на поверхность, а после вновь скрываясь от человеческих глаз.

— Эмми приходилась дочерью обыкновенной крестьянке, внучкой изгнанной жрице. На их семью обрушилось несчастье, после которого ни один человек не оставил их в покое. Бабушка девочки была оклеветана теми, кто пытался не допустить Клеопатру к власти; священного быка отравили, и тот умер. На следующий день скончалось несколько человек, которых жрица очень долгое время лечила от болезней. Эта пожилая женщина являлась ангелом во плоти, жертвовала собой ради других. И была идеальным кандидатом на роль козла отпущения. Людям внушили, что от жрицы отвернулись боги и наслали на нее проклятье, из-за которого будут страдать все, кому та попытается помочь. Ее изгнали из храма вместе с семьей. Запретили жить среди людей. Она построила хижину посреди пустыни неподалеку от оазиса, который позволил им прожить безмятежной жизнью еще какое-то время. Жрица молилась богам до самого конца жизни, так как знала причину несчастий и принимала это как испытание перед смертью. Дочь жрицы хотела добиться правды и внушить людям, что их обманывают, промывают мозги, заставляют верить в то, чего попросту нет. Большинство ей поверили. И в одном из небольших городов случилось восстание. Мать Эмми уличили в организации митинга и за это убили. Но по непонятной причине предъявили совершенно глупое обвинение. Женщину изнасиловали семеро мужчин. Они говорили ей, что если та не будет сопротивляться, то Эмми никто не тронет. Но никто так и не сдержал слова. Дочь жрицы забили камнями, оставив на съедение диким животным у берегов Нила, а саму Эмми закопали в пустыне рядом с ее домом. Это и есть то самое место. Место, где все началось. Первый разлом со времен Потопа случился здесь. Он был вызван смертью невинных. Эмоции Эмми наслали на этот мир болезнь. Все, кто причинил боль ее семье, ушли в мир мертвых в течение двух дней из-за страшной болезни. В их головной мозг через нос проникли личинки неизвестного насекомого и быстрыми темпами пожрали орган. Солдаты все это чувствовали и умерли от боли, полностью обезумев перед кончиной. С тех пор местные жители верят, что жрица была невиновной и наслала проклятие на город, чтобы отомстить за обиды.

Эрван поежился, словно почувствовал холод, что было довольно необычно, если учитывать, что он находился посреди пустыни, где низкие температуры попросту не существуют. Молодой человек поднял ладонью горсть песка и пропустил сквозь пальцы, пронаблюдав, как ветер уносит маленькие песчинки подальше от него.

— Я вижу твое сомнение. Чувствую твою неуверенность во всем происходящем. Я и сам не верил. Долгое время. Но позже ты привыкаешь, когда понимаешь, что этот мир не уходит, как дурной сон. Он становится частью тебя, неотделимой. И от него невозможно избавиться. От Бездны не убежишь. Я пытался… Не вышло. Я заперт здесь навеки. Верю, что ты не повторишь мою участь, не пройдешь через те муки, через которые мне пришлось пройти. Я здесь ради этого. Мне запрещено вмешиваться в свою судьбу. Но Бездна умирает. И мои действия уже никто не ограничивает. Этот мир полностью под моей опекой. Я убил в себе все то, что делало меня прежним собой. Стал темной стороной самого себя. Мои глаза заполнились пустотой. Я перестал видеть, лишь чувствую мысли, образы вокруг себя.

Другой Эрван снова возник перед ним из песчаного вихря и стал задумчиво расхаживать на месте, скрестив руки на груди. Его длинный черный плащ грациозно развевался на ветру, словно пытался стать крыльями мужчины, но притяжение земной поверхности напрочь убивало мечтания этого красивого предмета одежды.

— Я хочу подготовить тебя, тем самым обрекая себя на скорую гибель. Малейшее вмешательство может полностью разрушить меня, причинить чудовищную боль, сделать уязвимым к оружию обыкновенного смертного. Мое тело не должно быть найдено, ни при каких обстоятельствах. Пока оно спрятано — я неуязвим. Ему не страшны внешние воздействия, оно столетиями будет нетленно и скрываться под толстыми слоями ила. Никто не должен обнаружить твою могилу.

Другой Эрван посмотрел куда-то вдаль и напрягся, словно увидел нечто опасное, что приближалось к ним.

— Песчаная буря. Она скоро будет здесь. Вместе с ней придут тени. Будь осторожен. Не забывай, они боятся света. Ищи его в самых темных уголках. Он никогда не возникнет на поверхности, — это были последние слова повзрослевшего Эрвана, глаза которого были скрыты под плотной черной повязкой. Произнеся это, он вновь растворился, оставив после себя лишь поднятую в воздух кучу сухого песка.

Молодой человек поднялся на ноги и посмотрел вперед, пытаясь разглядеть приближавшееся ненастье, о котором поведала ему другая версия его самого. Огромное песчаное облако стремительно закрывало само небо, становилось выше самой высокой горной вершины в мире. И его скорость приближения была неумолимой. Парень впервые за это время почувствовал страх, то самое чувство, которое все это время в нем отсутствовало. Опьяненное состояние рассеялось, и к нему вернулся разум, тот самый, живой и неподдельный.

— Я схожу с ума, — прошептал молодой человек и со всей силы начал бить ладонями по голове. — Этого не может быть на самом деле. Этого не существует. Это просто сон. Дурной сон.

Ничего не происходило. Он все еще здесь. Посреди этой бескрайней пустыни, которая в скором времени будет поглощена страшной бурей. Эрван остался наедине со стихией. И не сможет от нее убежать. Он беззащитен.

— Свет, — в испуге стал оглядываться Эрван. — Лампа… Нет… Она исчезла…

Вой ветра заложил уши, парень перестал слышать даже собственные мысли. Он сделал попытку бежать, но быстро осознал, что многокилометровая стена из песка настигнет его в любом случае, нет смысла тратить силы. Юноша сел на колени рядом с могилкой Эмми и лег на живот, закрыв руками голову. И стал выжидать. Ждать неизвестного исхода.

— Эрван, ты должен проснуться. Это обычный кошмар. Ты ведь знаешь, что все это бессмысленно. Этого не может произойти на самом деле. Очнись! Очнись! Господи…