Ленин считал рабочий контроль над производством, ограничивавший предпринимательскую деятельность и капиталистическое накопление, своеобразной формой борьбы с буржуазией, одной из мер постепенного перехода к социалистической экономике.
«А пока рабочий контроль не стал фактом, – писал Ленин, – пока передовики-рабочие не наладили и не провели победоносного и беспощадного похода против нарушителей этого контроля или беззаботных насчет контроля, – до тех пор от первого шага (от рабочего контроля) нельзя сделать второго шага к социализму, то есть перейти к рабочему регулированию производства» (стр. 185).
Капиталисты яростно сопротивлялись рабочему контролю, обходили его всевозможными путями, вплоть до закрытия заводов и порчи заводского оборудования. В ответ на саботаж Советское государство, не дожидаясь полного проведения в жизнь рабочего контроля над производством, с первых же дней революции стало проводить национализацию отдельных предприятий – передачу средств производства в руки государства – с конфискацией имущества капиталистов.
Вопрос о саботаже предпринимателей обсуждался 24 ноября (7 декабря) 1917 года на заседании Совнаркома. Для местных организаций было составлено специальное разъяснение, подписанное Лениным, о правах и порядке конфискации предприятий как меры борьбы с саботажем капиталистов[13].
Первым актом национализации крупной промышленности был декрет СНК о конфискации и переводе в собственность Советской республики имущества акционерного общества Богословского горного округа. История издания декрета такова.
В начале декабря 1917 года по поручению рабочих Надеждинского завода «найти управу» на хозяев, саботировавших постановления Советской власти, в Петроград были командированы слесарь Андреев и каменщик мартеновского цеха Курлынин – председатель Центрального совета фабзавкомов Богословского горного округа. В правлении горного округа делегаты предъявили свои требования: выплаты рабочим денег, введения 8-часового рабочего дня и контроля над производством. Администрация правления после длительной волокиты и проволочек наотрез отказалась выполнить требования рабочих. Тогда Андреев и Курлынин с жалобой на хозяев пошли к Ленину.
Беседа Надеждинских рабочих с Лениным состоялась 5 (18) декабря в Смольном. Выяснив положение на заводе и на рудниках Богословского горного округа, Ленин, по словам Андреева, упрекнул рабочих: почему они до сих пор не арестовали членов правления? Разве можно так? Сейчас пролетариат у власти, надо смелее действовать. И Ленин посоветовал немедленно, сейчас же взять власть в свои руки. А мы вам поможем, обещал Ленин[14]. На другой день, 6 (19) декабря, на заседании Совнаркома под председательством Ленина уже обсуждался декрет о конфискации имущества акционерного общества Богословского горного округа за отказ правления подчиниться декрету СНК о введении рабочего контроля над производством. Декрет был единогласно принят Совнаркомом и 7 (20) декабря 1917 года опубликован.
Вскоре, 9 (22) декабря, был принят декрет СНК о конфискации имущества Симского акционерного общества горных заводов, отказавшегося подчиниться рабочему контролю, и по этим же мотивам – 15 (28) декабря 1917 года – декрет о конфискации имущества Русско-Бельгийского металлургического общества. В январе 1918 года было конфисковано имущество Сестрорецкого металлургического завода в связи с отказом заводчиков продолжать производство.
Таким образом, процесс национализации промышленности не имел в первое время революции строго определенной системы. Кроме национализированных в плановом порядке особо важных предприятий, национализации подвергались и те, владельцы которых не подчинялись рабочему контролю и противодействовали Советской власти. По подсчетам Высшего Совета Народного Хозяйства, к 1 июня 1918 года было национализировано и секвестровано центральными и местными органами Советской власти 486 предприятий[15].
Несколько ускоренный процесс национализации промышленности в первые дни революции чрезвычайно затруднял организацию работы в национализированных предприятиях. Освоение экспроприированной промышленности отставало от темпов национализации.
Необходимость строить была доказана, а как строить, никто не знал. Так оценивал Ленин создавшееся положение.
Процесс экспроприации экспроприаторов не представлял особых трудностей. «Хорошо, у нас бланки декретов готовы, мы подпишем в одну минуту… – смеялся Ленин. – Но вы скажите, – спрашивал он рабочих делегатов, требовавших конфискации предприятий, – вы сумели производство взять в свои руки и вы подсчитали, чтó вы производите, вы знаете связь вашего производства с русским и международным рынком?» [Л: 36, 258] Тут оказывалось, что рабочие еще не научились учету, этого делать они не умели.
Поэтому дело теперь было не столько в экспроприации, сколько в настоятельной необходимости закрепить завоеванные позиции в экспроприации капиталистов, в умении организовать производство, наладить учет и контроль и, ограничивая власть капиталистов на предприятии, постепенно двигаться вперед к социалистическому обобществлению средств производства.
Ленин едко критиковал «левых коммунистов», требовавших ускоренных темпов национализации промышленности, самого «решительного обобществления» средств производства.
«Милые „левые коммунисты“, как много у них решительности… и как мало размышления!» – иронизировал Ленин… – «Они не поняли „гвоздя вопроса“, не заметили „самой сути“ „текущего момента“ перехода от конфискаций… к обобществлению». При конфискации главным качеством революционера являлась решительность, при обобществлении же – совсем «иное качество».
«Вчера гвоздем текущего момента, – доказывал Ленин, – было то, чтобы как можно решительнее национализировать, конфисковать, бить и добивать буржуазию, ломать саботаж. Сегодня только слепые не видят, что мы больше нанационализировали, наконфисковали, набили и наломали, чем успели подсчитать. А обобществление тем как раз и отличается от простой конфискации, что конфисковать можно с одной „решительностью“ без уменья правильно учесть и правильно распределить, обобществить же без такого уменья нельзя» [Л: 36, 293 – 294].
Настроения «левых коммунистов» Ленин сравнивал с психологией мелкой буржуазии: «богатого скинуть, а контроля не надо» [Л: 36, 264]. Это их пленяет, но и отделяет сознательного пролетария от мелкой буржуазии.
С весны 1918 года Коммунистическая партия сосредоточила все силы на овладении национализированными предприятиями, добиваясь проведения в жизнь учета и контроля. Национализация промышленности стала проводиться планомернее и организованнее. Все более и более выдвигался принцип национализации целых отраслей промышленности или крупных групп вместо отдельных предприятий.
Начавшаяся гражданская война и иностранная военная интервенция ускорили ломку капиталистических производственных отношений, убыстрили процесс массовой национализации промышленности. К 1919 году решающая часть промышленности находилась уже в руках государства. Экономическая политика, рассчитанная на постепенный переход от капитализма к социализму через всенародный учет и контроль, была вынужденно заменена непосредственным введением коммунистического производства и распределения.
Концентрация в руках государства основных средств производства усилила экономическую базу диктатуры пролетариата, дала возможность государству в годы гражданской войны маневрировать ресурсами, использовать наличные запасы сырья, топлива в интересах обороны. Но она не могла решить задач построения социалистического общества «штурмовой атакой» (Ленин).
Только после окончания гражданской войны и интервенции Коммунистическая партия и Советская власть ввели новую экономическую политику, рассчитанную на допущение в известных пределах частного капитала, на более длительные и гибкие пути к социализму.