Я смотрю вниз на свой выпирающийся животик, единственное, что у меня осталось от Джуда.

— Это некорректный вопрос, — отвечаю в панике.

Судья вздыхает.

— Мисс Дево, пожалуйста, ответьте на вопрос.

Они хотят выставить Джуда насильником, убийцей, и они хотят, чтобы я стала тем спуском крючком, повлиявшим на присяжных. Я не могу лгать, потому что простой тест ДНК подтвердит, что я солгала, и если скажу, что Джуд отец, что я и должна сказать… Я смотрю на Лоу, которая слегка кивает мне, а затем на Джуда, чьи глаза так нежно смотрят на меня.

— Джуд, — выдыхаю я, когда слёзы катятся по моим щекам.

— А как вы забеременели, мисс Дево?

— Я… — воздух застрял в лёгких, а ногти впились в кожу ладоней. Мой пульс эхом отдаётся в ушах, зрение становится размытым. Я сосредотачиваюсь на Джуде, на его взгляде, в котором читается, как сильно он меня любит. Я люблю его, как он может ожидать, что я скажу такое?

      — Перефразирую. Мистер Пирсон насиловал вас, мисс Дево?

В комнате повисает тяжёлая тишина. Джуд мрачно улыбается мне и кивает. Я закрываю глаза, когда бьющийся бас моего собственного пульса заглушает всё остальное, такое ощущение что я нахожусь под водой.

— Да, — шепчу я сквозь стискивающий ком горло, когда слёзы текут по моему лицу. Что бы у нас с Джудом не было, я просто взяла спичку и зажгла её, спалив всё дотла одним словом.

Никто не издаёт ни звука, и я практически чувствую их жалость.

 — У меня больше нет вопросов, ваша честь, — говорит прокурор, бросая на меня последний сочувствующий взгляд.

Офицер уводит меня обратно к моему месту рядом с сестрой. Я чувствую на себя взгляд Джуда, но не могу ответить тем же. Я просто предала его, и хотя он попросил меня об этом, не могу посмотреть на него прямо сейчас.

Моя сестра плачет, и Джон обнимает её за плечи. Я занимаю свое место, моё тело напряжено.

Лиззи тянется ко мне.

— О Боже, Виктория, — она обнимает меня, но я думаю, что это больше для неё, чем для меня.

Она качает головой, опираясь на мужа, ломаясь, потому что думает, что её младшая сестра была изнасилована и избита убийцей. Я люблю её, но она никогда этого не поймёт. Она не может понять всей глубины моей любви к Джуду, и я бы ей никогда этого не сказала. Есть некоторые вещи, которые связывают двух людей навечно. Джуд и я побывали в аду и вернулись обратно. Мы пережили потерю и боль, ту боль, которая разрушает вас до тех пор, пока не остаетесь только вы друг у друга.

Люди говорят, что любимый человек — это их вторая половинка. Так вот Джуд — вторая половинка моего сердца, мы оба сильно разбиты, чтобы склеить наши души обратно. Мы две половинки, составляющие одно целое. И он мне необходим как воздух, чтобы дышать.

Наша история о потерях и страданиях, о любви, которая очень извращена, но, несмотря на всё это, мы всегда не переставали верить в наше долго и счастливо. Если задуматься об этом, то нам было предначертано разрушить друг друга. Но я никогда и не догадывалась, что стану той кто уничтожит его.

Глава 36 

Джуд

Я ждал в этой маленькой комнате ожидания около часа, пока присяжные обсуждали какой вердикт вынести. Я продолжаю проигрывать выражение лица Тор в своей голове, когда она сказала, что я изнасиловал её. Одно это слово подобно чертовому осколку, пронзившему мою грудь. Несмотря на то, что я велел ей сказать это, и надеялся, что она это сделает… Всё же — это чертовски больно. Со стороны всё, сказанное ею похоже на правду. Людям легче поверить, что девушку изнасиловали, чем признать, что она влюбилась в такого парня, как я. Из всего этого меня больше беспокоит то, что однажды наша дочь спросит: кто её отец. Она будет удивляться, почему папы нет рядом, и если она спросит кого-то кроме Тор, что они скажут? В конце концов, она узнает, кто я, и когда это произойдёт — возненавидит меня. Моя дочь поверит в то, что она стала результатом чего-то чертовски ужасного. Но это не так.

Дверь в комнату открывается, и офицер входит внутрь, чтобы забрать меня.

— Давай. Они вынесли вердикт.

Меня сопровождают обратно в зал суда, все глаза устремлены на меня, осуждая, когда я сажусь на деревянную скамейку. Я немедленно вынужден встать, когда судья входит и занимает своё место.

— Вы достигли единогласного вердикта? — спрашивает он, глядя поверх своих очков.

Один человек поднимается с бумагами в руках и говорит:

— Да.

— Вынесите приговор, пожалуйста.

Глаза мужчины нервно смотрят в мои, затем снова на бумагу.

— Было совершено убийство первой степени, — его голос дрожит, и он запинается, чтобы прочистить горло. — Мы, присяжные, признаём подсудимого виновным, — я слушаю, как они оглашают приговор, а затем слышу, — … смерть от смертельной инъекции.

Моё сердце забилось быстрее. Знать, что твоя жизнь подходит к концу — это чертовски ужасное чувство. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Тор, а она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, её лицо чертовски бледное. Она хватается за сиденье перед собой и устремляется вперёд, а затем её тело обмякает. Её сестра ловит её, прежде чем она соприкасается с полом.

— Тор, — кричу я, подпрыгивая и бросаясь в её сторону. Я делаю всего несколько шагов, прежде чем меня хватают и валят на пол несколько офицеров. Я борюсь, чтобы избавится от них. — Слезьте с меня.

Я поднимаюсь на ноги.

Но затем меня прижимают и толкают в другую сторону комнаты.

— Кто-то что-нибудь сделайте уже, — я поворачиваю голову к офицеру слева от меня и смотрю на него. — Сделай что-нибудь! — рычу я сквозь стиснутые зубы. — Чёрт возьми, помогите ей!

— Мистер Пирсон! — кричит судья. — Сядьте на своё место! Пристав, отведите мисс Дево, пожалуйста, к врачу.

Они не двигаются достаточно быстро и к чёрту это всё; я только что был приговорен к смертной казни, какого чёрта это имеет теперь значение?

— Да помогите вы ей уже, блядь!

— Выведите его из моего зала суда. Сейчас же! — приказывает судья.

Я не покину эту комнату, пока и она этого не сделает тоже. Пусть они попробуют, и блин, выведут меня! Эти чёртовы мужчины вдвое меньше меня. Мне удаётся освободиться от веса, и сбить одного из офицеров с ног. Я освобождаю вторую руку, и завожу руку с наручниками назад, словно у меня в руках бита, ударяя своим кулаком по виску второго офицера. Он падает на пол как чертова муха, и вся комната извергается в панических криках.

Я оборачиваюсь и вижу, как Тор неловко садится, прижав руку к голове. Четыре других офицера бросаются ко мне; у двух из них есть оружие. Я понимаю, что больше никогда её не увижу. Я понятия не имею, что происходит у неё в голове, не знаю, скоро ли она примет это безумие.

— Я люблю тебя, Тор. Всё будет хорошо, куколка, я обещаю, — кричу я.

Меня в спину толкают офицеры и прижимают к земле. Колени впиваются в мою спину, давление на шеи усиливается.

— Прекрати сопротивляться. Хватит бороться! — кричат они мне, и я сдаюсь, совершенно неподвижно лёжа на полу.

Я поднимаюсь на ноги, меня толкают в направлении двери, находящуюся за трибуной. Я не спускаю глаз с Тор. Она ещё не совсем пришла в себя, но, по крайней мере, обычный цвет её лица вернулся. Она смотрит мне в глаза и это убивает меня, моя девочка выглядит такой сломленной. Перед моим взором появляется женщина, которая, как я полагаю, должно быть, её сестра, она закрывает Тор от меня. Эта женщина чертовски ненавидит меня, и это заметно по выражению её лица.

Все сидящие в зале суда смотрят на меня, пока меня выводят.

Тор думает, что она подписала мне смертный приговор своим заявлением.

Единственное, что она не понимает, так это то, что если у меня не будет свободы, если я не смогу быть с ней — я всё равно умру в любом случае.

— Пять минут, — говорит судебный пристав, прислонившись к стене. Мои руки в наручниках, но за последние несколько недель я узнал, как делать большинство вещей с ними. Я сижу перед довольно-таки толстым окошком, а по другую сторону стекла находится Марни. Я беру трубку и прикладываю её к своему подбородку.