Собственно, это и все, что стоит рассказать о плавании. Остальные дни тянулись уныло и однообразно. После короткой остановки в Лиссабоне на борту появились люди в экзотических восточных одеждах, но к себе никого не подпускали, жили особняком и общались только друг с другом.

В Неаполе перегрузились на корабль, который вез большую партию оружия. И Джон подумал, что в этом мире все рядом — трагическое и смешное, мир и война, Восток и Запад, любовь и ненависть.

На двадцать пятый день причалили в порту Александрии. Отсюда предстояло добираться на повозках и в экипажах.

Еще в Средиземном море на пассажиров обрушилась такая жара, что они часами не вылезали из ванн, наполненных холодной водой, а уж когда прибыли в Александрию, горячий воздух просто обжигал легкие. Не помогало ничего. Выпитая вода тут же потоками изливалась из всех пор, словно эта вода не выпита, а опрокинута на голову. Солнце слепило, било в глаза. Это была настоящая пытка. Джон теперь понял, почему у древних египтян солнце было божеством — здесь действительно от него зависела и жизнь и смерть.

Не успел корабль пришвартоваться, как на борт поднялись вооруженные люди, одетые в красные широкие шаровары и фески, они тут же окружили трюм с оружием и начали его выгружать. Джон наблюдал, как сотни винтовок в ящиках и без ящиков переходили по цепочке с корабля на берег. Люди работали дружно, но зрелище это было грустное.

Когда разгрузка закончилась, вооруженные люди так же быстро покинули корабль и на повозках уехали.

— Мы можем сходить на берег? — спросил капитана Тео.

— Нет, — ответил тот, — еще не прибыли представители властей.

— А эти, с оружием?

— Это была армия. Они показали мне свои бумаги. Нами они не распоряжаются, они только получили оружие.

— Хозе, но если нас никто не собирается проверять, может быть, мы сойдем сами?

— Не советую, — ответил капитан.

— И сколько же мы будем их ждать? — волновался Тео.

— Бывает, ждем неделями.

— И что, никто никогда не пытался сойти на берег?

— Были такие безумцы, — мрачно сказал капитан. — В лучшем случае их убили.

— А в худшем? — спросил Тео.

— В худшем — они оказались в тюрьме. Даже смерть лучше мусульманской тюрьмы, — ответил капитан.

Это убедило Тео не рисковать и ожидать прибытия властей.

Капитан ушел в свою каюту, посоветовав пассажирам пользоваться комфортом корабля, пока есть такая возможность. И все с удовольствием разбрелись по своим ваннам, чтобы спастись от жары.

Джон не был исключением. Он вылезал из ванны только для того, чтобы что-нибудь съесть или поспать. Впрочем, в последние дни он научился в ванне даже дремать.

И сейчас он лег в воду, которая была ненамного прохладнее его тела, и сразу почувствовал, что веки его слипаются.

И тут же раздался близкий выстрел.

Джон моментально проснулся и увидел, что за окном уже ночь. По палубе грохотали шаги множества людей, слышались громкие крики по-арабски, хлопали двери, визжала какая-то женщина.

Джон мигом выскочил из ванны, быстро оделся, выбежал из каюты, и тут же в лицо ему больно ткнулось дуло винтовки.

Человек в шароварах и феске что-то сказал Джону и мотнул головой в сторону выхода. Джон понял, что ему приказывают идти на палубу. И он пошел.

Первое, что увидел он в свете тусклых фонарей — сбитую тесную толпу своих коллег. А второе — скрюченное тело капитана в луже крови. Капитан еще был жив, он агонизировал, ноги его дрожали мелко, а изо рта катилась розовая пена.

Джон ничего не понимал.

Его толкнули в толпу, и он оказался рядом с Полем.

— Они убили капитана, — сказал Поль каким-то отстраненным голосом.

— Почему, за что? — спросил Джон. — Где наш переводчик, что происходит? Где Тео? Где Бьерн? Что случилось?!

Тео и Бьерн тут же вышли на палубу, правда, тоже не по своей воле. Бьерн бросился было к капитану, но его ударили по спине прикладом и толкнули к остальным.

— У нас письмо английского консульства! — закричал Тео. — Я прошу вас не трогать людей. Мы под защитой Британской короны!

Он словно забыл, что солдаты его не понимают.

— Кто здесь у вас главный?! Я требую представителя властей!

Стоящий рядом с Тео солдат ударил его прикладом в лицо. Тео захлебнулся кровью и тихонько заскулил.

Потом из толпы выхватили почему-то клошара, которого Джон назначил на роль Иуды. На него стали кричать, размахивать саблями, а он только улыбался своей фатоватой улыбкой, потому что иначе улыбаться не умел.

Джон понимал, что случилось какое-то недоразумение, но как объясниться с людьми, не владеющими ни одним из европейских языков. В группе был переводчик, но где он, никто не знал.

Клошара схватили за руки и повели к трюму. Он беспомощно улыбался и оглядывался на толпу.

— Его сейчас убьют! — догадался Джон. — Это надо остановить!

И он, вылетев из толпы, сбив с ног нескольких солдат, бросился к клошару, на него навалились несколько человек, но Джон увернулся, отшвырнул одного, хуком заставил согнуться в три погибели второго…

Солдаты бросили клошара, чтобы помочь своим.

— Сюда! Ко мне! — закричал Джон. — Мы их перебьем, как бешеных собак!

На его призыв отозвались два человека — Бьерн и Поль. Они тоже стали вовсю орудовать кулаками, и солдаты, а их было не так уж и много, как оказалось теперь, вдруг бросили рукопашную и опрометью кинулись к трапу.

Толпа, воодушевленная успехом, двинулась вся.

— Назад! — закричал Джон. — Ложись!

Он сделал это очень вовремя, потому что спустившиеся с корабля солдаты дали залп из своих винтовок. Пули просвистели у упавших на палубу людей над головами.

— Где команда?! Где матросы?! Нам надо отчаливать! — кричал Джон.

Он обернулся и увидел, что рядом с ним на палубе лежит переводчик.

Джон схватил его за ворот и закричал:

— Почему вы молчали?! Почему вы не пытались с ними договориться?

— Я… месье, я… — лепетал переводчик.

— Сейчас же скажите им, чтобы прекратили стрельбу и объяснили, что им нужно.

— Я… Месье Батлер, я сейчас… Я забыл, как будет по-арабски… — Губы у переводчика дрожали, он чуть не плакал.

— Успокойтесь, — сказал Джон. — Вы все прекрасно помните. Ну, говорите! Громко и четко.

Переводчик действительно немного успокоился и, приподняв голову, закричал по-арабски.

Стрельба не сразу, но смолкла.

Потом кто-то из солдат или командир, видно с палубы не было, что-то быстро сказал.

— Он говорит, что мы продали оружие бандитам, — прошептал переводчик. — Он требует отдать им деньги.

— Скажите, что оружие никто не продавал. Что приехали такие же солдаты, предъявили документы и забрали груз. — Джон говорил спокойно, потому что понимал — ситуация начинает проясняться.

Когда его слова были переведены, на берегу некоторое время молчали.

Потом снова раздался тот же голос.

— Он требует показать документы, которые предъявили те, кто забрал груз.

— Скажите, что документы у капитана, что, если один из них поднимется на борт без оружия, мы сможем их найти.

— Он нам не верит. Он ждет подкрепления и тогда просто уничтожит всех нас.

— Передайте ему, что он дурак. Груза все равно нет. А если он уничтожит нас, завтра же здесь будет английский крейсер и уничтожит Александрию. Только дословно!

Видно, страх — единственное средство, способное привести в чувство самого тупого человека.

Через минуту на борт поднялся солдат без оружия.

Джон вместе с ним обыскал капитанскую каюту и нашел документы.

— Пусть читает, — сказал он переводчику.

— Он не умеет читать. Он отнесет документы командиру.

— Нет, так не выйдет. Он останется здесь, нам так будет спокойнее.

Джон и не предполагал, что в нем может быть эта жестокая расчетливость. Но речь сейчас шла о судьбах сотен людей, за которые он отвечал.

— А документы мы сбросим на причал.

Когда они вернулись на палубу, то Джон увидел, что женщин и стариков здесь больше нет. Командовал Бьерн. Он раздал мужчинам бутафорские мечи и копья, кое-кто надел римские шлемы и даже металлические нагрудники.