Я пока училась в школе никогда много не пила и не тусовалась, но, по какой-то причине, когда Эми устроила вечеринку в честь выпускного вечера, потому что её родители уехали, я как будто сошла с ума. Я даже не помнила, каким был мой первый напиток, второй, или сотый после этого, потому что всё перепуталось. Я помню момент как какой-то парень, с которым я никогда не общалась, предложил отвезти меня домой, а в другой ужасной вспышке памяти я пыталась сказать ему, что не хочу его целовать, когда он попытался приставать ко мне по дороге.

Но после этого мои воспоминания были довольно ясными.

Ченнинг почти сорвал дверь машины с петель, когда распахнул её. От воспоминаний, как сильные, мощные руки заскользили по мне и вынули из машины, я задыхалась. Он посадил меня, взял бейсбольную биту и бросился обратно к парню в машине.

— Ты. Уедешь. Отсюда. Прямо. Бл*дь. Сейчас.

Будучи придурком, парень, хотя бы, имел мозги, поэтому он завел машину и свалил как можно скорее. Ченнинг всё-таки открыл одно из окон своей машины и включил свет в салоне.

— Ченнинг, я…

— Ты в порядке? — произнёс он своим грубым, глубоким, бархатистым голосом, который заставил мою кожу гореть ещё до того, как он укутал меня в свои объятия. Как он это делал? Забудьте про бабочек. В моём животе носились космические корабли.

— Спасибо, — пробормотала я. Глядя в его глаза в темноте ночной дороги, я просто плавилась от этого взгляда. Я потерялась в этих глазах и безумных, совершенно неправильных, совершенно неуместных мыслях о нём, которые в тот момент устремились на поверхность. Я была уверена, что даже подалась вперёд с безумным намерением поцеловать его, когда вдруг, всё, что я выпила в тот вечер, решило вернуться и сказать «привет».

Мне хотелось умереть. Во-первых, потому что он был мои рыцарем в сияющих доспехах, который держал мои волосы, пока меня рвало прямо на живую изгородь рядом с домом моего отца.

— Сейчас всё пройдёт, ребёнок, — прошептал он, поглаживая мою спину, пока я опустошала свой желудок в гортензии. — Просто выпусти всё наружу. Какого черта ты напилась?

— Не называй меня так, — пробормотала я.

— Как, ребенком? — ухмыльнулся Ченнинг, от чего мои коленки снова затряслись.

Я кивнула.

— Ты можешь звать меня просто Эверли?

Он удерживал мой взгляд, пока его рука всё ещё поглаживала мою поясницу.

— И когда же я перестану быть такой глупой, — пробормотала я, когда мысли о том, что подростки бездарно проводят время, тратя его на вечеринки и алкоголь, вызвали у меня ещё один сухой рвотный позыв.

Ченнинг помог мне зайти в дом. Он убедился, что мой отец не проснулся. Он вытер мне лицо полотенцем и отнёс меня в кровать, а когда моя голова начала кружиться, он принёс мне стакан воды и помог его выпить. После той ночи он больше не называл меня ребёнком.

Он стал звать меня глупышкой.

Здесь в доме, этим летним днём, я знала, что мы снова остались одни. Тара и Эми были снаружи, мой папа играл в гольф, а Кэтрин где-то устроила себе «счастливый часок». Я на цыпочках спустилась на нижний этаж, прислушиваясь к звукам его тренировки, но в спортзале было темно, и стояла полная тишина.

Я нахмурилась и, нервно заламывая пальцы, пошла обратно через дом. А затем, я услышала это.

Я застыла, в замешательстве наморщив лоб. Это звучало так, как будто Ченнинг тренировался, но я знала, что подвал был пуст. Затем я снова услышала звук, резко повернула голову и посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж. Звук доносился из моей комнаты, окна которой выходили на бассейн во дворе. Она находилась наверху, в задней части дома.

Мне стало любопытно. Нервничая, я тихонько, на цыпочках поднялась вверх по лестнице, а затем прошла по коридору до двери спальни. Я хотела выяснить, что, чёрт возьми, он делал в моей спальне, но, когда я подошла ближе, то снова услышала звук – тяжёлое бормотание исходило из-за двери моей спальни.

Я тяжело сглотнула, подошла поближе, заглянула в щель полузакрытой двери, и чуть не закричала.

В моей спальне у окна, почти полностью скрытый занавесками, стоял мой сводный брат и медленно поглаживал свой член, глядя в окно.

Мои глаза почти вылезли из орбит, и мне пришлось закрыть рот рукой, чтобы подавить вздох. Мой разум пошатнулся, я не могла остановить себя, поэтому смотрела, как он медленно перемещает руку вверх и вниз по стволу своего огромного пульсирующего члена. Он смотрел из окна на бассейн и тихо кряхтел, поглаживая его. И впервые через меня прошла волна зелёной зависти, когда я подумала о двух своих подругах в бикини. Я имею в виду, Ченнинг однозначно за кем-то наблюдал, верно?

Пусть не сразу, но меня осенило. Мои подруги сидели снаружи за круглым столом на веранде, под большим зонтом. Он не мог видеть их из окна моей спальни. Что означало...

Осознание сбило меня, как удар в сердце: Ченнинг смотрел на меня.

Моё сердце бешено колотилось, я чуть прикусила нижнюю губу и снова посмотрела через щель в двери, пристально рассматривая его толстый член, торчащий из ширинки. Когда я пригляделась внимательнее, то вдруг заметила, что поглаживая свой член, он чем-то обернул его. Мои глаза расширились, когда я поняла, что это были трусики, а потом я чуть не ахнула вслух, когда поняла ещё кое-что: в этом доме жили две женщины, и я была уверена, что только

у меня были красные кружевные трусики-стринги, которые я прятала глубоко в своём ящике для нижнего белья.

Ченнинг, мой сводный брат, поглаживал свой большой член моими трусиками и наблюдал за мной. Я почувствовала толчок тепла и вцепилась в свою руку, ощутив, как яростный пульс забился в моих ушах, пока я наблюдала за ним.

— Эверли! Когда ты уже принесёшь эту воду?

Я вздрогнула, когда Тара закричала снизу лестницы. Сначала я замерла, а затем так быстро и тихо, как только могла, побежала к лестнице и начала спускаться по ней, перепрыгивая одновременно через две ступеньки.

В тот вечер я не спала до глубокой ночи, думая о том, чему стала свидетелем. Каждый раз, оглядываясь вокруг, я видела, как мой сводный брат дрочил свой член моими трусиками. Я ворочалась и не могла заснуть, пока, наконец, не достала красные кружевные стринги из своего ящика. Я тёрла ими свою мокрую киску, пока не кончила, потом я заснула.

Я хотела его с того момента, как встретила.

Я полюбила его с той ночи, когда он держал мои волосы в подворотне.

И теперь, сегодня, я собиралась что-то с этим сделать.

Глава 3

Ченнинг

Всю встречу мой клиент, нытик и плакса – причитал, оплакивая свои дела. Симпатии к нему я не испытывал. Я имею в виду, у человека была большая семья – милые, умные дети, которые обожали его и эффектная, сексуальная жена, которая его любила. И он отбросил всё это прочь, чтобы последовать за своей секретаршей и их общей любовью к кокаину.

Что за чертов идиот.

Я хотел закричать на него, дернуть за галстук через стол и сказать ему, каким полным куском дерьма он был. Я хотел рассказать ему всё о своей семье – пустой, в основном пьяной, карьеристке матери и веренице поистине страшных парней, которые встретились на её пути. Я хотел рассказать ему, что научился готовить в семь лет, потому что мама не собиралась этого делать. Или о том, как я научился драться, когда мне было восемь, потому что в то время её парень хотел меня побить.

А у этого парня всё было отлично, и он позволил своему собственному «эго» сжечь всё это дотла.

— Я имею в виду, на х*й её, верно? Она должна была уехать из города. Она должна была поехать к своей сестре монашке! На х*я она пришла домой пораньше?

— Чтобы поймать с поличным, — говорит Джонсон, один из старших юристов Кена. Остальные, сидящие в комнате, засмеялась.

На хрен этих людей.

Работа в «Price и Houghton» была слишком прибыльной, чтобы сказать «нет». Огромные деньги, свой собственный офис и достаточно крупные корпоративные дела, чтобы сохранить своё имя востребованным в заголовках газет и полный банковский счёт – очень хорошие вещи для молодого адвоката. Конечно, было несколько вещей, после которых я думал, зачем вообще я взялся за эту работу. Одна из них, то что «Price и Houghton» делал свой чёртов хлеб с маслом защищая такие куски дерьма, как тот, что сидел здесь сегодня. Более того они преуспевали не только в защите этих корпоративных жуликов, но и в наказании людей, которые пострадали от них в первую очередь. Чёрт, они уже говорили о стратегии, которая опозорит бедную женщину этого парня, чтобы тот смог отобрать у неё деньги, которые должны были остаться у неё.