- Ой, мама, снова ты начинаешь, - раздраженно отмахнулся Санар.

Наяда не унималась.

- Ты только посмотри, какое тело, ему наверное пятнадцать! - приставала она теперь к Санару.

Кир небрежно стоял, разговаривая с матерью. Зацепившись большими пальцами за пояс штанов и немного сутулясь, он автоматически убрал отросшую светло-русую челку назад.

- Я завидую! Почему это ты должен учиться с ним, - надула щеки Медея, девочка помладше. - Как там его...

Санар обернулся и посмотрел на предмет восхищения старшей сестры.

- Кир.

'Если бы я выглядел так же', - расстроенно подумал Санар, украдкой оглядывая чересчур тощие руки и болезненную худобу. 'Ну, есть у меня нянька, откуда же такому деревенщине разбираться в протоколе!', - злился он, смотря на Кира. Ему было жутко неудобно за то, что он принял его за равного.

Санар совсем не хотел над ним смеяться или рисоваться и важничать, просто он не сразу обратил внимание на простую одежду Кира.

'Вымахал недоросль, можно подумать ему это поможет. Ничего я буду стараться и стану сильнее', - упрямо наморщился он, выдавая решимость. Он всегда работал усерднее всех, пытаясь оправдать надежды родителей, народа. Они еще будут гордиться им несмотря ни на что.

Джеранг с Азулом появились через несколько минут.

- Поскольку все собрались, я хотел бы кое-что прояснить, - начал верховный советник. - Ваши сыновья отправляются в закрытую военную академию для мальчиков - Прайм, расположенную на планете Геркон. Думаю, Вы о ней наслышаны.

Родители закивали.

- Там ваши дети пройдут обучение. По окончанию первого года им будет разрешено навестить свои семьи. До тех пор Вам запрещено вступать в какие-либо контакты друг с другом, - Адерон сделал паузу, - на этом все. Ровно через минуту все дети должны оказаться на борту корабля, который отбудет незамедлительно, - закончив, главный советник резко развернулся и взошел по трапу.

Родители получили минуту, чтобы еще раз напоследок обнять своих драгоценных чад. Мать Санара заплакала, кто-то давал последние напутствия. Ребята молча смотрели на родителей, тоска зарождалась в их сердце.

Иона крепко обняла сына.

- Будь умницей сынок. Теперь ты гордость своего народа.

Больше она ничего не сказала, да этого и не требовалось, он все прочел в ее сердце.

- Ну, беги, не задерживайся.

Кир схватил рюкзак и быстро взбежал по трапу. Он не хотел, чтобы мама видела его волнение. Впрочем, поспешили все ребята, пряча неуклюжие чувства. Трап корабля поднялся. Родителям приказали отойти в специальный отсек. На взлетной площадке замигали красные огни, потом зеленые. Корабль резко оторвался от платформы и, набирая скорость, полетел к шлюзу. Еще мгновение, и все было кончено.

Сквозь иллюминатор пассажирской каюты сияли незнакомые миры. Киру было грустно оттого, что снова приходилось покидать мать.

Он был еще маленький, когда мама разбудила его рано поутру и сказала, что нужно собираться. Заспанный Кир протер глаза. За окном темно-синий мрак только начинал голубеть, гудел студёный ветер. Он зевнул и выбрался из-под теплой густой шкуры леймона. Босиком пробежав по прохладному бревенчатому полу, Кир взобрался на скамью перед массивным деревянным столом посреди комнаты.

- Сначала умойся, - повелительно напомнила мать.

Кир скривился, зная, что вода в тазу ледяная, но ослушаться он не мог. Бегом спрыгнул с лавки, он побежал в левый от двери угол, где за плотной занавеской, уже стоял таз с чистой водой. Набрав воздуха, Кир быстро зачерпнул ладонями воду и дважды омыл лицо. Все так же щурясь, он ощупью нашел полотенце и принялся что есть силы растирать ошпаренную холодом кожу. Наконец-то полностью проснувшись и приведя себя в порядок, он снова бросился к столу.

Там его уже ждала миска с теплой овощной похлебкой. Кир схватил ложку и зачерпнул суп. Теплая жидкость приятно растеклась по телу.

- Поспеши, дядя Антарий скоро придет.

- Зачем, - чавкая, спросил маленький Кир.

- Пришло время твоего обучения.

- Но я уже умею ловить рыбу и почти неплохо ставлю силки, - гордо сообщил Кир, - хочешь, спроси у дедушки.

- Не сомневаюсь, - улыбнулась Иона. - Только это другое умение.

Она сделала паузу и чуть тише продолжила.

- Она сделает тебя самым сильным.

Ложка стукнулась о пол.

Иона поспешила поднять ее и вручила глазевшему сыну чистую.

- Самым сильным, - не верил ушам Кир.

- Самым, самым, - она повернулась к Киру и заговорчески подмигнула.

- Даже сильнее дедушки? - не унимался парень.

- Даже сильнее пяти дедушек. Торопись, а то опоздаешь.

Кир накинулся на остатки супа. Ведь дедушка был самым сильным и его боялись и уважали все. Он неделями мог жить на лютой стуже, не есть и не пить, а однажды он притащил тушу наргила на своих плечах, так как дикие звери задрали собак. Кир тогда очень испугался. Дедушка был весь в замерзшей крови.

Как только Кир оделся, пришел глава местной деревни, Антарий. Он взял готового к походу Кира и они отправились в путь.

Кир оглянулся и увидел, что мать стоит на пороге и внимательно смотрит на него. Он хотел крикнуть маме, чтобы она не переживала, но не решился. В тот момент ему очень захотелось остаться дома, но помня, что обещала мать, он крепче ухватился за руку дяди...

- Эй, ты спишь? - послышался тихий голос за спиной.

Воспоминания Кира были прерваны, и он с неохотой отвернулся от иллюминатора. Позади него также в одиночестве сидел мирионец.

- Нет, задумался, - глухо ответил Кир. Он видел, что Санар напряженно пытается придумать, о чем бы с ним поговорить. Кир, в свою очередь, удавом смотрел на мирионца.

- Ну, - неуверенно начал Санар, ерзая на сидении - Киру показалось или он слегка покраснел, - спасибо, - тихо, но твердо сказал Санар, не пряча взгляд.

Кир моргнул и поморщился. Что это? Ему показалось, или в столкновении мирионец потерял последние мозги, а может галлюцинации у него.

Не забыл же он в самом деле, что Кир просто сын горничной. Сам Кир, конечно, никогда не думал о матери как о служанке, но точно знал, кто они в глазах окружающих.

- Ты сейчас что-то сказал? - решил все же уточнить Кир.

Теперь Санар отчетливо покраснел.

- Спасибо, - слегка сквозь зубы произнес Санар.

- За что? - никак не унимался Кир, ведь он знал, что кроме него, никто больше не знал, что произошло на отборе.