– Олег, ты преувеличиваешь! – запротестовал Порывайко, – Да если бы не мы, люди просто на улицу боялись бы выйти!
– Если б не вы, говоришь? – Олег, охваченный возмущением, бросил работу и повернулся к следователю. – А ты знаешь, что, отпуская детей на улицу, родители больше опасаются не бандитов, не ворья, а того, что к ним привяжется наша доблестная милиция? Знаешь? Нет? А ты поспрашивай людей! Или ты хочешь сказать, что Сурков, которого ты ко мне приставил, не твой напарник? Ну, говори! Твой он или нет? И только попробуй мне соврать… Говори, козел, или сейчас же башку снесу!
– Ну, мой… – Виктор опустил голову. Он видел, что Чернов в таком состоянии, что лучше с ним не спорить. – Но ведь не только я так делаю… делал. Карманные адвокаты есть у всех следователей. А кто в этом виноват? Сами же адвокаты и ищут к нам подходы. Чтобы дела своих подзащитных решать. И родственники тоже… ищут. Вот и выходят не напрямую, а через таких вот… доверенных людей.
– Вот-вот, и я про это, – кивнул Олег. – И каждый из вашей цепочки рвет с несчастного такие деньги, что тот потом и не рад свободе, купленной такой ценой. Сколько семей продали последнее, чтобы помочь попавшему в беду! Сколько бомжей вы наплодили!
– Мы? Бомжей? Впрочем, может быть, и так. Но попробуй взглянуть на это дело с другой стороны! Знал бы ты, какие низкие у нас зарплаты! Оказался бы в моей шкуре…
– Не оказался бы! – оборвал его Олег. – Сейчас всем тяжело, но того, кто грабит таких же, как он, я презираю. Воры, бандиты – все, кто этим занимается, в глубине души признают себя преступниками. Я уверен, нет такого преступника, который не хотел бы, пусть подсознательно, стать добропорядочным гражданином. Рад бы в рай, да грехи не пускают! А вы… Вы также грабите людей, но вины за собой не чувствуете и каяться не собираетесь. Понимаешь, духу выйти на открытый грабеж у вас не хватает, а вот вреда от вас несравнимо больше. Вы же веру в справедливость у человека отнимаете! Веру в то, что государство его защитить может! Да кому нужна такая родина, где его и бандит, и органы в две руки грабят? А, да ладно, – Реставратор в сердцах махнул рукой, – что с тобой говорить, все равно не поймешь! Психика у всех у вас… искореженная. Я же говорю, ментом родиться нужно. Иди и без особой необходимости не появляйся мне на глаза.
Скорпион молча вышел из комнаты. Баграмов сочувственно посмотрел ему вслед:
– Может, не нужно было с ним так жестко? Мы ведь не знаем, как он до этого дошел…
– Вы в камере сидели? – резко спросил Олег, – Вы на себе методы допросов испытали? Нет? Тогда у Аллы Рихардовны спросите, она вам скажет, было ли у меня на теле хоть одно живое место.
Соколов, за все это время не проронивший ни слова, сокрушенно покачал головой.
– Несчастная страна, несчастные люди, – пробормотал он. – Искорежили, исковеркали Россию… Эх, потеряли люди веру!
– А при чем здесь вера? Совесть люди потеряли, вот что! А религия… Ее каждый понимает по-своему. Если верить тому, что говорят попы, что все в жизни предопределено… Тогда зачем мы здесь? Зачем мы должны думать, страдать, любить? Раз все и так давно написано, то не проще ли найти эту книгу, где все записано, и заглянуть на последнюю страницу? Так нет, нас испытывают, ломают, совращают…
– Ох, Олег, и дремуч же ты! – Андрей Георгиевич с укором посмотрел на Реставратора и, заметив, что тот, еще разгоряченный после разговора со следователем, готов вступить в новый спор, поднял руку, призывая его к молчанию. – Нет уж! Если я тебя слушал не перебивая, хотя и не со всем был согласен, то и ты, будь добр, выслушай меня так же!
Ты, вообще, в чем видишь свое предназначение на Земле? Для чего человек живет на этой планете? Чтобы вкусно есть и сладко размножаться? Удобная философия! Вот только почему бы корове, чье молоко ты пьешь и мясо кушаешь, не решить, что это именно она является царем природы? Что это именно она, а не человек, возглавляет вершину пирамиды мироздания! И почему бы ей, в соответствии с этим, не начать перестраивать окружающий мир? Начнут стада буренок крушить наши заводы, отравляющие реки, затаптывать людей, которые их используют и при жизни, и после смерти…
– Ну и каков ваш ответ на этот вопрос? Для чего же мы здесь?
– Ты что-нибудь слышал об информационных полях? – неожиданно спросил Баграмов.
– Не полях, а поле, – поправил его Соколов. – Поле, которое нас окружает… из которого состоит все, что мы видим, слышим, ощущаем… Мы сами тоже из него состоим и в нем живем. А кроме нас еще многое другое, чего нам просто не дано увидеть, услышать или ощутить. Но оно – назовем это неведомым, – тоже существует… как бы нам, гордецам, это ни претило. Только то, неведомое нам, находится в другом, недоступном нашему восприятию диапазоне, в теневом, я бы сказал, но от этого не менее реальном.
– Не понял. Я помню со школы, что все существует в одном излучении, но в разных его диапазонах…
– Какая дремучая невежественность! – Наставник в отчаянии вскинул руки, – Какое излучение, какой диапазон?
– Андрюша, не горячись! – вмешался в разговор Баграмов. – Олег не правильно выразился, он имеет в виду электромагнитные поля. А то, что он назвал диапазонами, – это световые и звуковые спектры, Я верно тебя интерпретировал? – Василий Сергеевич повернулся к Чернову. – Ты это хотел сказать?
Реставратор кивнул. Вспомнив, в каком обществе он находится, Олег уже боялся открыть рот, чтобы не брякнуть очередную глупость.
– Электромагнитные поля – это только часть информационного поля, – Соколов тоже взял себя в руки и заговорил спокойно. – Понимаешь, мы воспринимаем только часть части. А сколько есть того, о чем мы даже не знаем, а лишь догадываемся, а о многом и не догадываемся! Нашей фантазии просто не хватает, чтобы охватить даже малую толику величия мироздания. Я повторяю, и постарайся сейчас если не понять, то хотя бы запомнить, что мы воспринимаем информацию посредством органов, работающих в одном поле. А их, таких полей, множество. И там происходят свои процессы, своя жизнь. Скрытая от нас, но от этого не менее… реальная. И обитают там… здесь, везде – существа, которые живут совсем по другим законам. И мы даже не можем сказать, знают ли они о нас или так же слепы, как и мы. Вот тебе те самые параллельные миры, о которых так модно было говорить в прежние времена.
Ну да ладно, обходятся они без нас, и бог с ними! Захочешь поговорить на эту тему, мы пообщаемся, когда созреешь. А сейчас речь идет совсем о другом. О нашем месте в мироустройстве… Вот мы говорим – информационное поле… Другие говорят – Бог. А это всего лишь разные обозначения одного и того же. Первое – весьма условное, околонаучное, но, увы, другого еще человеческий разум не придумал. Второе – социально понятное и более близкое общей массе населения. Будем пользоваться обоими, но суть самого явления понять все равно не сможем. Просто не в состоянии. А вот определить с его помощью свою нишу в этой пирамиде можем вполне. Посуди сам, информационное поле, как бы велико оно ни было, нуждается в постоянной энергетической подпитке. Следовательно, где-то должен быть источник, откуда черпается эта энергия. Так вот в этом и состоит сущность человека – Создатель одарил его способностью превращать грубую материальную материю в тонкую духовную. Мы потому и наделены правом вкусно есть и сладко пить, чтобы потом, переработав земное, отдавать накопленную духовную энергию информационному полю.
Почему говорят, что душа бессмертна? Да потому, что каждый из нас, умирая, покидает телесную оболочку и становится частичкой этого гигантского поля. Расставаясь с материальным, мы переходим в более высокое состояние, мы становимся частичкой Бога.
– Это вы о Рае?
– Ну да! – Соколов улыбнулся. – О чем же еще? О нем, Едином. А бессмертная душа того, кто оказался недостоин стать частью информационного поля, остается невостребованной и бродит одна в темноте и холоде… никому не нужная, никем не востребованная… Потому и говорят: не греши, живи по совести, по законам, ниспосланным нам свыше. Работай над собой, закаляй свою волю, свою душу. Только работая над собой, самосовершенствуясь, воспитывая в себе добрые качества, мы поддерживаем это поле и тем самым реализуем свой долг перед Создателем. А вознося молитвы, мы сообщаем информационному полю о своих проблемах и пожеланиях, сообщаем Всевышнему о наших трудностях и получаем от него решение оных.