Сегодня я должна была переписывать не очень удачно сданную контрольную по химии, но учительница плохо себя чувствовала и отпустила меня домой. Я, пользуясь случаем, после выхода в Перехлестье ушла с Сашкой, хоть он был не в духе и ворчал, что ему надо немного поучится. Его-то мать не наказывала. Я вообще слабо представляла, что Сашке можно было что-то запретить. Он и на мои предупреждения, касаемо его безопасности в реальном мире, отвечал своим наплевательским "ясно", что уж говорить о конкретных запретах…

После получаса поцелуев на диване, мы перешли на кухню делать уроки. И теперь я совершенно не хотела идти домой.

Запиликал мой телефон.

— Кто? — спросил Сашка из прихожей.

— Отец, — я вздохнула и нажала "Принять". — Да, пап, привет. Уже иду домой. Да нет, не надо, я почти дошла. Хорошо.

Сашка заглянул на кухню. Я отложила телефон и развела руками.

— Все, мне домой пора.

— И долго тебя на привязи держать будут? — Сашка в коридоре зашуршал куртками.

— Не знаю, — я сгребла все тетради в рюкзак. — Я хотела на День Святого Валентина в "Олимп" пойти с тобой, но видно не судьба.

Сашка, надевая куртку, выглянул из-за угла.

— Со мной? Я не любитель подобных заведений.

— Да я уже поняла, что ты зануда, — я вышла в прихожую. — Ты куда собрался?

— Тебя провожать, — Сашка взял мой рюкзак и помог одеться. — Вдруг сдует.

Погода стояла отвратительная — с неба падал снег вперемешку с ледяным дождём, ветер кидал это месиво в лицо. Мы шли, накинув капюшоны и опустив головы. Мир вокруг походил на размытый, серый, акварельный рисунок.

У калитки я столкнулась с Асей.

— Все дома, — предупредила она. — Держись.

— Сама виновата, — грустно ответила я и, помахав домработнице, повернулась к Сашке.

Поцелуй затянулся. Я отстранилась лишь тогда, когда услышала шаги и предупреждающее покашливание.

— Привет, пап. Извини, я уже домой.

Тоскливо глянув на одноклассника, я поцеловала его в щеку.

— До завтра.

— Постой, Александр, — отец распахнул калитку. — У нас поздний обед. Присоединяйся.

— Спасибо, но я пойду.

— Пожалуйста, проходи. Я буду очень рад твоей компании.

— Я, правда, не…, - начал было Сашка, но я, успев уйти вперед, скорчила грустную мину за спиной отца, и одноклассник сдался. — Хорошо, спасибо.

Пока мы раздевались в прихожей, мать к нам не вышла. Она сидела в столовой за накрытым столом, и первый её взгляд попал в отца. Папа, глянув на жену, замер на пороге, но быстро опомнился и повёл рукой, приглашая Сашку пройти.

— Присаживайся, куда хочешь. Аня, принеси приборы.

— Какие неожиданные гости, — войдя на кухню, услышала я мамин голос. — Александр, верно? Все время забываю ваше имя.

— Спасибо за приглашение.

Я вернулась в столовую, гремя тарелками. Сашка откинулся на спинку стула и выглядел мрачнее тучи. Раскладывая перед ним приборы, я пихнула его ногой в колено.

— Мы бы хотели узнать тебя лучше, — мать взяла вилку и нож — приготовилась нарезать мясо. — Расскажи о себе.

Я принялась накладывать Сашке еду.

— Я учусь вместе с Аней, — холодно отозвался он.

— Мы знаем, наслышаны. Кто твои родители?

— Мать работает администратором в круглосуточном супермаркете, подрабатывает фрилансером, переводит тексты, — Сашка отодвинул от меня свою тарелку, когда с той горы мяса, которую я перед ним воздвигла, начали скатываться куски.

— А отец?

— У меня нет отца.

— Матери, наверное, тяжело растить тебя одной.

— Она не говорит со мной на такие темы.

Мама кивнула.

— Угощайся, а то все остынет. А ты сам, я слышала, тоже уже работаешь?

— Подрабатываю, грузчиком.

— О, не тяжело ли? В таком возрасте?

— В таком возрасте парням как раз пора приучаться к физическому труду, — заметил папа.

— Конечно, особенно, когда не хватает мужского воспитания, — парировала мать.

Я хотела наступить Сашке на ногу, но он увернулся и, взяв в руки вилку, ответил.

— Женщины умеют воспитывать мужчин ничуть не хуже.

— Да, ты прав, — мама задумчиво посмотрела на собеседника, словно пыталась понять, вложил ли он во фразу двойной смысл или же решил польстить её женскому самолюбию. — Но все же отец…

— У Саши дедушка был деканом факультета иностранных языков, — выпалила я.

— Постой, — мама перевела взгляд на меня. — В нашем, государственном? А фамилия?

— Кирсанов.

— Борис Львович?! — мама, бросив приборы, хлопнула в ладоши. — Я занималась у него, когда писала кандидатскую. Какой специалист! Как с ним было приятно работать! И как рано умер! Сейчас таких грамотных, благородных, трудолюбивых людей и не встретишь. Специалисты старой школы, корифеи!

Мы с отцом переглянулись. Вот с чего надо было начинать. Сашка, ничего не ответив, принялся за обед.

— Кушайте, что же вы сидите, — мама взяла в руки лежавший рядом с тарелкой телефон и принялась стучать по экрану. — Немедленно напишу своему заму, мы учились вместе. Он, конечно, помнит Бориса Львовича! Саша, я так рада, что ты заглянул к нам.

Я уставилась в тарелку и покраснела.

После ужина мы пили чай, потом мама пригласила Сашку посмотреть с нами кино, но тот отказался, сославшись на неготовое домашнее задание и поздний час. Стоя у двери, я, опустив глаза, шепотом произнесла.

— Извини.

— Да я привык, — ответил он и, поцеловав меня в щеку, ушёл.

Я не хотела возвращаться к родителям, но воспитание обязывало. В гостиной они в обнимку сидели на огромном диване и смотрели "Осень в Нью-Йорке". Маму, похоже, потянуло на романтику.

— Спасибо за вечер, — я остановилась около телевизора. — Я тоже пойду, поучусь.

— Посиди с нами, Анна, — мама похлопала по подушке рядом с собой. — Ты сегодня меня в очередной раз порадовала. Пожалуй, нам стоит пересмотреть твоё наказание.

— Правда? Хорошо.

— Сразу, конечно, я тебе свободы не дам. Но до шести — можешь заниматься своими делами.

— Спасибо, мама, — я коротко глянула на отца, но тот не сводил глаз с экрана.

Полвечера я пыталась учиться, но соображалось туго, полвечера мы болтали с Настей, преимущественно о вечеринке. Спать я легла около полуночи, и стоило мне только коснуться подушки головой, как я почувствовала, что кто-то из напарников требует Переброса. Я мигом села, натянула толстовку и схватила дольку Камня.

Передо мной появился Сашка — одетый по-домашнему, лохматый и сонный.

— Там что-то происходит, — сходу выпалил он.

— Я ничего не чувствую, — я потерла виски. — Уверен?

— Абсолютно.

— Как нам призвать Ярослава?

— Пойдём к нему.

— Мы даже не знаем, можно ли.

— Так позвони ему, скажи, пусть воспользуется Перебросом. Мы же объясняли схему.

Сказано — сделано. Ящик в футболе и семейках, почесываясь и зевая, появился перед нами через десять минут после моего звонка.

— Что за фигня, товарищи? И так башка болит как с пох…, - он вытаращил глаза. — Там что-то творится?

— Да, — ответил Сашка и протянул нам свою часть Камня. — Идем, посмотрим.

В Перехлестье всюду, куда не глянь, лежал снег. Только вдалеке чернели какие-то постройки. Хотя здесь холода мы не испытывали, я поежилась. Снежный покров оказался неглубоким, и идти было легко. Мы держали оружие наготове, но духи на снежной равнине нам не встретились. По мере приближения к постройкам я смогла разглядеть несколько домов — два целых и один обугленный, чёрный, с обвалившейся крышей. Дома эти стояли на холме, а сам посёлок располагался ниже. Мы остановились рядом с пожарищем, посмотрели вниз. На крышах домов лежал снег, сиротливо чернели печные трубы. Все это очень напоминало деревню, где жила Сашкина бабушка. Мы с Аресом переглянулись, и он скомандовал.

— Вперед!

Мы заглядывали в каждый дом, но так никого и не нашли. Выходя из последнего, Гермес замер и вскинул руку.

— Смотрите.

На пепелище над нами стояли трое — худой мужчина, одетый в чёрный, строгий костюм, и две женщины, все — бледные и безглазые заблудшие. Бабушка Сашки и наша домработница Ася.