— Но мисс Виккерс — ваша подруга, ведь так?

Так как девушка молчала, мисс Томпсон продолжала развивать свою мысль:

— Если вы поссорились, то это не повод, чтобы менять комнату. Поверьте, мисс Беррингер, я, конечно, пошла бы вам навстречу, но теперь это невозможно. Завтра начинаются занятия, а свободных комнат нет. Я не могу из-за вас переселять кого-нибудь на ваше место, понимаете? Девочки привыкли к своим соседкам. Мне очень жаль, мисс Беррингер. Не думаю, что кто-нибудь согласится.

Она успокаивающе улыбнулась.

— Впереди много времени, мисс Беррингер. Вы еще успеете помириться с мисс Виккерс. Не стоит из-за такого пустяка причинять неудобства себе и другим. Тем более, вам осталось учиться всего ничего. Можно и потерпеть.

— Конечно, — ответила Элинор, — я могу идти, мисс Томпсон?

— Идите, — кивнула директриса.

Девушка вышла в коридор. Ну разумеется, она и не надеялась, что мисс Томпсон пойдет ей навстречу и позволит сменить комнату. Может, нужно было придумать что-нибудь? Например, что в комнате завелись крысы. Хотя вряд ли это произвело бы впечатление на директрису. Все в школе прекрасно знали, что крысами Элинор не напугать. Бедных крыс стоило пожалеть, они очень скоро узнали бы, куда занесла их нелегкая. Их начали бы ловить и совать в самые неудобные места: в сумки, за шиворот, да мало ли, куда еще.

К себе Элинор вернулась в унынии и бросила на Маделайн неприязненный взгляд. Та уже перестала рыдать, но лицо у нее все еще было обиженным и надутым. Увидев подругу, она насупилась и отвернулась к стене. Хмыкнув, девушка сняла с полки книгу и уселась за стол, собираясь почитать и хоть на некоторое время выкинуть из головы неприятные мысли.

На другой день начались занятия, и Элинор поняла, что времени на размышления у нее остается очень немного. Преподаватели усиленно напоминали ученицам о предстоящих экзаменах и о том, что готовиться к ним нужно начинать уже сегодня. В подтверждение этого тезиса они надавали девушкам кучу домашних заданий одно другого сложнее.

На переменах было несколько шумнее, чем обычно. Ученицам нужно было обсудить множество вещей после долгой разлуки. В основном, разговоры шли о проведенных каникулах, но кое-кто из девушек уже был помолвлен и этот факт произвел на остальных огромное впечатление. Подруги забрасывали их вопросами о внешности и достоинствах женихов и о предстоящей свадьбе. Одной из таких счастливиц оказалась Фрэнсис Тимберлейк. Рассказывая о помолвке, она была чуть смущена и прятала глаза. Подруги не унимались.

— А он красивый? — любопытствовала Элен Кирквуд.

— Очень, — согласилась Фрэнсис.

— Какой он? Опиши его, Фрэн.

— Зачем? — совсем смутилась девушка.

— Вот ты какая. Интересно же. Что тебе стоит, Фрэн!

— Ну… он блондин, высокий, стройный и у него синие глаза.

— Надо же, — протянули подруги с завистью.

Маделайн находилась поблизости и с интересом слушала этот разговор.

— А мне не нравятся блондины, — заявила Синтия Эмбертон, — они все какие-то блеклые.

— Глупости, — возразила Кора, сидевшая рядом, — ты ничего не понимаешь.

— Стефен вовсе не блеклый, — обиделась Фрэнсис.

— Не слушай ее, Фрэн, она несет чушь.

— А вот и нет, — не сдавалась Синтия, — брюнеты куда ярче и колоритнее.

— Не смеши, — фыркнула Кора, — это Стоун-то колоритный? Он похож на серую общипанную мышь.

Все рассмеялись, а Синтия, надувшись, возразила:

— Мышь не бывает общипанной. О них говорят: облезлая. Это курица общипанная.

— Какая разница! — отмахнулась Кора, — дело не в моем сравнении, а в том, что ты ничего не соображаешь, а лезешь с высказываниями.

— Это ты ничего не соображаешь, — подскочила Синтия, — все равно, брюнеты лучше.

— Вопрос в том, кто кому больше нравится, — примирительно вставила Эмили Карсон, будучи шатенкой.

— А тебе кто нравится? — полюбопытствовала Фрэнсис.

— Мне все равно, лишь бы человек был хороший.

Девушки расхохотались. Кора вдруг заметила улыбающуюся Маделайн и решила, что та уж слишком развеселилась.

— Эй, Викки, — сказала она, — а ты не помолвлена случаем?

Остальные примолкли, с интересом ожидая продолжения. С лица Мадди сползла улыбка, но она пыталась держаться и отозвалась:

— Уж ты-то точно нет.

— Ну куда нам до тебя, — не смутилась Кора, — ты же у нас редкостная красавица. Женихи, наверное, в очереди стоят.

Послышались сдавленные смешки и хихиканья, на Маделайн смотрели со скрытой насмешкой и безо всякого сочувствия.

— Ночуют под окнами и серенады распевают, — продолжала мисс Престон, — поделись, Викки, скольким ты отказала в этом месяце?

— Десятерым, не меньше, — фыркнула Синтия.

— Перестань, как тебе не стыдно. У такой прелестницы — и всего десять? Ты по себе судишь, Эмбертон.

Смех стал гораздо громче, десятки насмешливых глаз смотрели на Мадди, которая сперва покраснела, опустила голову и съежилась. Но вдруг хихиканье стихло. К ним подошла Элинор и преспокойно села рядом с подругой. Одна Кора была полна боевого задора.

— Беррингер, — протянула она, — а мы здесь женихов обсуждаем. Как у тебя дела обстоят?

— У меня все прекрасно, Престон, — улыбнулась Элинор, — с моей внешностью беспокоиться об этом глупо.

— Ну да, у тебя поклонников пруд пруди — и все из высшего света. Наверное, и на дуэли из-за тебя дерутся.

— А как же, — серьезно согласилась девушка, — постоянно дерутся, мне это уже надоело.

Девушки весело рассмеялись, признав, что Беррингер умеет постоять за себя.

— А я думала, что ты их всех распугала лягушками и пауками, — не успокаивалась Кора.

— Что же это за мужчина, если его можно напугать безобидной лягушкой? Ты уже совсем за младенца меня держишь, Престон.

— Сдаюсь, все твои ухажеры сделаны из стали, — фыркнула Кора, — но ты покажи им милую душку Викки — и они тут же сбегут от нее на край света.

— Да никого у нее нет! — подскочила на месте Маделайн, закричав так, что перекрыла многоголосый шум, — ни одного, вообще!

Воцарилось молчание. Девушки смотрели на нее, широко раскрыв глаза, в которых читалось изумление. Элинор спокойно отозвалась:

— Конечно, Мад, тебе лучше знать.

— Нет у тебя поклонников! — не унималась та, — все ты врешь!

— Посмотрите на нее, — негромко протянула Кора, — она ведь завидует Беррингер. Викки, на твоем месте я бы тоже разозлилась. С таким лицом, как у тебя я бы постоянно всем завидовала. Какие могут быть поклонники у садовой лейки с лицом блеющей овцы?

Кто-то громко фыркнул.

— Ну, это слишком, — неуверенно сказала Фрэнсис, — не надо так, Кора. Она, конечно, поступила некрасиво, но зачем же оскорблять?

— Поделом ей, — процедила Кора сквозь зубы.

Маделайн всхлипнула, развернулась и убежала. Ее никто не остановил, даже Элинор.

— Странно, — Престон приподняла брови, — что произошло, Беррингер? Ты уже не кидаешься на защиту бледной немочи, как раньше.

— Кажется, она сама может постоять за себя, — Элинор пожала плечами.

— Как ты ее терпишь? Я бы на твоем месте давно сменила соседку.

— Твоему терпению можно позавидовать, Престон. Железные нервы.

Послышался смех, а Эмили перевела разговор на другую тему, вспомнив о грядущих экзаменах.

После перерыва у них был всего один предмет и им была история. Элинор ожидала, что Мадди, расстроенная сверх всякой меры, не придет, но ошиблась. Девушка на уроке присутствовала, хотя глаза у нее были красными, а лицо опухло от слез. Она сидела за партой, низко опустив голову и не глядя по сторонам. Элинор пожалела, что не догадалась пересесть, но потом подумала, что это было бы бесполезно. Мисс Даррелл не одобряла перемещений. Тем более, если это касалось Элинор, к которой она до сих пор относилась очень подозрительно и ожидала от нее чего угодно.

Но Маделайн за время урока ни разу не заговорила с Элинор и не сделала иной попытки к сближению. После звонка она первой вышла в коридор.