Чему он был удивлен. Он почему-то был уверен, что она уже поднимается на лифте к себе домой.

Дверь в подъезд открыла Дарина. Они немного замешкались на пороге, каждый пытался пропустить другого. В итоге Рома придержал дверь, и девушка зашла. Около лифта произошло почти то же самое. На этаж они ехали снова молча, и лишь у двери в свою квартру Дарина обернулась.

— Ром… — еле слышно позвала она. — Я, правда, очень тебе благодарна. И то, что было…

Рома не дал ей договорить, прижимая указательный палец к своим губам.

— Это я должен был объяснить. Прости, что я себе такое позволил. Хотя… я ни о чем не жалею.

Дарина удивлено спросила:

— Так… не жалеешь?..

Рома отрицательно помотал головой. Видя, что она не торопится войти в квартиру, он сделал шаг к ней навстречу. Она продолжала стоять. Тогда он в два шага преодолел расстояние между ними. Дарина облокотилась спиной об дверь. Он медленно поднял руку и дотронулся до ее щеки. Девушка прикрыла глаза, но не оттолкнула. «Если поддастся вперед, я ее поцелую. Только пусть покажет, что она также сходит с ума по мне», — подумал он. Рома тяжело задышал, ожидая действий со стороны Дарины. И тут она сделала крохотное движение вперед…

Рома ухмыльнулся и со всей нежностью, какая была в двадцатилетнем парне, прикоснулся ее губ. Его рука слегка придерживала ее затылок, а вторая — легла на талию.

Дарина обхватила руками его за шею. В этот момент парень понял, что поплыл. Больше сдерживаться он не мог. Он языком провел по верхней губе, а затем жадно впился в нее. Большим пальце он нажал ей на подбородок, приоткрывая рот, и тут же запустил язык внутрь. Она не сопротивлялась, а лишь крепче прижалась к нему всем телом. Он это почувствовал и возбудился еще больше. Мысленно он уже толкнул дверь ее квартиры, повалил ее на диван и стал раздевать. Еще минута, и он не сможет остановиться. Еще минута, и он действительно выбьет эту дверь. Еще минута и…

Дарина первая прервала поцелуй. Тяжело дыша, так и стояла с закрытыми глазами. Она опустила голову и прижалась лбом ему в грудь.

Сознание возвращалось. Рома пришел в себя, но не торопился ее отпускать. На этот раз он ее на самом деле поцеловал. Не простое прикосновение, как это было на даче, а настоящий поцелуй. Может, теперь она поймет, что он — не мальчишка из соседней квартиры.

Дарина все еще молчала. Дыхание восстановилось, но она тоже не убирала рук с его шеи. Большими пальцами поглаживала его затылок, а щекой прижималась к груди. Такая маленькая, такая хрупкая и почему-то беззащитная. Он был уверен, что внутри жизнь этой девушки не такая простая, как кажется.

— Доброй ночи, — прошептала она, поднимая глаза на него.

Рома не мог отвести глаз с ее губ. Слегка покрасневшие и припухшие они так и манили его. Но он сдержался.

— Доброй… — прошептал он практически ей на ухо.

И вот теперь парень сидел на своей кухне и вспоминал эту сцену, будто она произошла в кино. Так они помирились? Все в порядке? Или он еще больше испортил. А что испортил? Разве между ними что-то было? Отношения?

Рома задумался: а как понять, что между парнем и девушкой отношения? Обычно он мог переспать с девушкой и больше ее не увидеть. Серьезных отношений в его жизни еще ни разу не было. С Олесей он встречался месяц или два, сам не понял, когда вдруг решил, что она — его девушка. Когда записал ее номер телефона?

А как в случае с Дариной? У них начались отношения, или они все еще просто соседи? Как сложно быть парнем! Это же девушки любят выяснять все и спрашивать, а как он узнает? Как он узнает, что она — его? Речи о том, что у нее есть другой мужчина, и быть не может. Даже если он есть, Рома не позволит ей быть с кем-то другим. Получается, она уже его? Да что такое! Как все сложно. Может, стоило ее все же спросить, а не попрощаться и уйти к себе? Может, нужно было хотя бы записать ее номер телефона?

Его размышления прервал отец, вошедший вдруг на кухню.

— Где ты был весь день? — коротко спросил он.

— С друзьями был.

— Почему не брал трубку?

Рома пожал плечами. Но видя, что отца не устраивает такой ответ, добавил:

— Телефон лежал в кармане куртки без звука, а друзьям нужна была помощь.

— А твоей маме уже помощь не нужна?

Парень выдохнул. Как обычно, у отца был козырь — больная мама. Как только он хотел, чтобы сын поступил так, как ему это нужно, Андрей сразу напоминал о ней. Потому что у Ромы, в отличии от самого Андрея, была совесть.

— Она бы сама позвонила, если…

— Если бы могла, — закончил за него отец. — Как можно быть таким безответственным лоботрясом?!

Андрей всегда был таким резким. С виду спокойный, одним только взглядом мог унизить и оскорбить человека. Ни один мускул при этом на лице не дрогнул.

Рома молчал. Единственное его оружие против отца — молчание. Он с детства себя успокаивал, что Андрей выговорится и успокоится. Что отец все равно его любит, даже если пытается доказать обратное. Родители всегда любят своих детей. Так?

— И с какими друзьями ты был?

— Никита…

— Этот бездельник. Кто еще был?

— Какая разница? Ты не знаешь моих друзей, — ответил Рома и встал из-за стола. Поставив чашку в раковину, он хотел выйти из кухни, но отец опередил вопросом:

— А наша соседка… эта разведенная парикмахерша… тоже теперь твой друг? — в своей манере, растягивая слова, спросил Андрей.

Рома застыл.

— Что? Думаешь, только ты все замечаешь? Утром села в твою машину, вечером ты ее подвез, еще миловался на этаже. Совсем с ума сошел? Ладно, еще твои девки из клубов, даже эта Олеся меня устраивает. Такая же малолетка как ты, разбежитесь через месяц, поревет и забудет тебя. А от этой… тебе что надо? Или лучше спросить, что надо ей?

Парень так и стоял спиной к отцу в дверях кухни.

— Ты хоть понимаешь, что такое — разведенная женщина? Ей сколько? Тридцать? На раз и два обведет тебя вокруг пальца и женит на себе. Опыт уже есть. Ей не нужны твои сопли и поцелуи под дверью. Ей семья нужна, а какой муж из такого как ты?

— Замолчи, — сквозь зубы зашипел Рома. — Замолчи! — уже громче пригрозил он.

— Не строй из себя взрослого мужчину. Не забывай, ты в этой жизни еще ничего не добился. Только потратил мои нервы и деньги.

— Пошел к черту, — еле слышно произнес Рома и вышел из кухни.

В коридоре он немного замешкался. Хотел зайти к маме, видя свет в ее комнате, но решил, что в таком состоянии лучше этого не делать. Он захлопнул дверь своей спальни, не включая света и не раздеваясь, грохнулся в свою кровать. «Она была замужем!» — за минуту раз двести повторил он себе.

Вторая глава

Она почти не спала ночью, ворочалась с боку на бок, никак не могла найти удобную позу. Потом подушка показалась ей слишком мягкой. Достав с верхней полки шкафа другую, она с облегчением выдохнула и легла. Но эта подушка оказалась слишком твердой. Одеяло — слишком теплым, а под пледом — холодно.

«Да что такое?! Спи! Завтра еще один день на даче, — напомнила она себе. Повернулось на правый бок, подложила руку под щеку. — Еще один день с ним». И, возможно, еще один поцелуй…

Ей удалось поспать около двух часов, но состояние утром было на удивление бодрое. Она по будильнику вскочила и поспешила в душ. Там она тщательно помыла волосы, пропахшие костром. Минут пять просто постояла под струями теплой воды, подставляя лицо.

Снова и снова ей казалось, что его губы касаются ее губ. Этот поцелуй у двери ее возбуждал, чем больше она думала об этом, тем больше теряла голову и горела. Как она хотела, чтобы он толкнул эту чертовую дверь за ее спиной, чтобы не отрываясь от ее губ, зашел к ней, в темноте продолжал ее целовать, прижимать к себе. Она бы гладила его по спине, проводила рукой по волосам, сняла бы с него куртку, залезла бы ладонью под футболку, трогала бы живот… А он… чтобы делал он?