Виола Редж

Ведьмы любят Рождество

— Сонька! Сонька приехала!

Закадычные подружки Наташка и Валюшка тискали меня по очереди, как будто мы не виделись пару лет, а не две недели назад, в городе, перед Новым годом. Трассу изрядно занесло, ехать пришлось на электричке, а потом идти пешком по сугробам, но… это были свои сугробы, родные. И старое здание станции, выкрашенное в нежно-зеленый цвет, и заснеженная детсадовская площадка, и крошечный магазинчик, и знакомые с детства дома односельчан…

Из магазинчика и вылетели Натка с Валентиной.

— Ты почему не предупредила, поганка бесстыжая?! — наседала Натка, выхватив мою небольшую сумку.

— В самом деле, Сонь, трудно было позвонить? — мягко пожурила интеллигентная Валюшка. — Мы бы хоть дом протопили…

Звонить не было никакого настроения. Четвертое января. Дружеский междусобойчик на работе тридцатого, последние приготовления тридцать первого, веселая компания, шампанское, оливье, танцы и фейерверки до пяти утра. Семейные посиделки с мамой и бабушкой первого вечером. Приглашение в гости от хороших друзей, двух счастливых пар — второго. Третьего утром, проворочавшись полночи, я решила на Рождество уехать в деревню.

— Опа, никак Сонька! А хахаль где?

Из-за гигантского сугроба вывернула злоязыкая Зинка Колобкова.

— И вам здрасьти, теть Зин, — с угрозой поздоровалась с ней Натка.

— Привет, Чувакова, привет, Задорина. Хахаль где твой, Софья, спрашиваю?

— Он у Сонечки Родине служит, — вступила Валюшка.

— На боевом посту, значит, — язвительно продолжила тетка Колобкова. — Застоялси там весь, поди.

— Он летчик, — возмущенно рявкнула Натка.

Пока подружки пререкались с вредной теткой, я усиленно боролась с желанием проклясть ее гадкий язык. Или хоть что-нибудь. Вроде «трехдневной неудачи» или совсем простенькой почесухи… Только перед Рождеством ведьмам колдовать нельзя… Пост.

— С Наступившим вас, Зинаида Петровна.

— Вот и я говорю, Новый год, а ты все одна. Ох, не дожить мне до свадьбы твоей, Софья…

— Не обращай внимания, Соня, — сказала Валентина. — Пошли.

До нашего старого дома на окраине было еще далековато, так что подружки постарались заболтать меня так, чтоб я поскорей забыла про Колобкову.

Впрочем, я забыла про нее сразу же: приятный морозец, отсутствие городской грязи, свежий воздух и самая лучшая в мире компания. Школьные подружки повзрослели, обзавелись мужьями, детьми и хозяйством, но нам по-прежнему было очень хорошо вместе.

— Так, сейчас вещи бросим, отопление включим, и к Валюхе, — Натка еще в школе отличалась прямотой и безапелляционностью суждений.

— Нат, я в лес сходить хотела. И…

— Сходишь, само собой. Сейчас дети у Мишкиной матери, мужики на рыбалке, а теть Света уехала в гости к двоюродной тетке. Баньку протопим, отдохнем, как люди. Ты мартини привезла?

Конечно, привезла. Но пить планировала не раньше шестого.

— Галина Ивановна просила забрать мальчишек не позже восьми, — вступила Валюшка.

На двоих у подружек трое пацанов: Митя — Валюшкин, Колька и Севка — Наткины.

— Да, — задумалась Натка. — Она бабка строгая, может в следующий раз и не взять. Тогда до семи посидим, а банька — завтра.

Спорить с Наткой во время поста — бессмысленно. Украдкой прикоснувшись к стене своего старого дома, я шепнула Домовому, что буду поздно. Агапыч привычно поворчал, но выдал мне старую шубу до пят, пуховый бабушкин платок и валенки.

— Сонька, ты ж не в лес собралась, — возмутилась Натка. — У нас даже улицы чищены, какого тебе валенки?

Ностальгия. А потом — в валенках так тепло и уютно…

К Валюшке мы дошли в рекордные сроки. Бутылка мартини не давала расслабиться.

— Холодец, свининка, картошечка, огурчики, грибочки, капустка, селедочка, — перечисляла хозяйка содержимое своего холодильника. — К мартини сок возьмем или компотик?

Хорошо пошло и то, и другое. Как, впрочем, и картошечка с огурчиками и свининкой. Подружки наперебой рассказывали, как провели новогоднюю ночь. Ёлку наряжали, как всегда, у Наткиных родителей — росла во дворе высоченная сосна, мы ее еще в школе наряжали, в лесу никогда не рубили.

Мишка, муж Натальи, и Валерка, муж Вали, с детства были закадычными друзьями. К утру первого оба были на бровях, но супруги героически терпели — это же Новый год, как-никак. Зато дети были счастливы — им позволили пострелять петардами, пока мамки отвлеклись.

— Когда же ты у нас войдешь в клуб, — со вздохом поинтересовалась Натка. — Сонь, четвертый десяток разменяла, не пора?

Эти разговоры я обычно пресекала без проблем, но сейчас… видимо, мартини оказался забористым.

— Не хочу я, девки, замуж.

— Я, конечно, не Колобкова, но тоже мечтаю на твоей свадьбе погулять, — заявила обычно тактичная Валюха. — И как же твой летчик?

Нет никакого летчика. Слепила в фотошопе красавца, сделала ему страничку Вконтакте, поставила статус — помолвлен с Софьей Анисимовой, вот и все дела.

— Да как же так, Сонь?!

Девчонки были в шоке.

— Неужто — никого?! Сонь, да ты посмотри на себя — ты ж кровь с молоком, глазищи в пол лица, ресницы — всегда завидовала твоим ресницам, взмахнешь — ветер поднимается!

Ну, про ресницы Валька загнула, ветер не от них поднимается, просто когда я силу еще контролировать не умела, она случайно увидела…

— А фигура? А волосы до попы? — подключилась Натка. — Да куда ж все эти брэдпиты смотрят?! Сонька, говори как на духу, совсем никого?!

— Да мужиков-то пруд пруди, — вздохнула я. — Только всем им одно надо. А я хочу… влюбиться хочу, девки, так, как в книжках пишут. Чтоб дух захватывало, и чтоб он любил по-настоящему… Давайте за это и выпьем, — лучше закруглиться с откровениями, и так уже наболтала всякого.

— Давайте, — Валя быстро долила всем мартини. — За то, чтобы всем желаниям — сбыться.

— Всем подружкам — напиться, — попыталась разбавить серьезность момента я.

— А тебе, бестолковой, непременно влюбиться, — закончила Натка.

Мне б в тот момент протрезветь, да граничное условие поставить, но… мартини точно был забористым. Я даже не поняла, что именно сделали мои дорогие подруженьки. Иногда бывает, что человек, обычный, безо всяких ведовских способностей, так сильно чего-то захочет, что… желание срабатывает, как заклятье. Только я осознала это, когда было уже поздно.

В полвосьмого мы, прибрав за собой, вышли на улицу. Мягко искрился снег, крыши домов и ветки деревьев тоже по-особому сияли в свете редких фонарей, а небо было… Странно. Небо было фиолетовым. Не темным, не оттенка порфирового бархата — нет, приглушенно лиловым, будто в черничное варенье добавили густой сметаны.

— Ты точно одна дойдешь? — в который раз спрашивала ответственная Валюшка.

— А то давай с нами! — Натка вполне твердо держалась на ногах, только говорила еще громче обычного.

Я еще раз подтвердила, что дойду, и что завтра мы непременно протопим баньку и посидим с комфортом уже у меня. И тут где-то вдалеке громыхнуло, а потом тьма над лесом расцветилась всеми оттенками красного, желтого и оранжевого.

— Ой, какой фейерверк соседи устроили! — обрадовались девчонки.

Фейерверк. Как бы не пожар! И уж точно жители соседнего Кравца не имели к нему никакого отношения: огонь был магическим. Я протрезвела мгновенно и припустила по улице, не оглядываясь на подружек. Здесь они мне не помощницы.

— Дядько Леший, помоги, дорогу отвори! — рявкнула я прямо с опушки.

Деревья расступились, открывая прямой путь к источнику магических возмущений.

— Скорей, скорей, — подгоняли меня необычайно бодрые для этого времени года кикиморы. — Горим мы, ведьма, горим!

— Что происходит?

— Сама увидишь! Скорей!

Выскочив на поляну, к которой вел меня Леший, я, не успев затормозить, пролетела еще пару метров по инерции. Пока не споткнулась, впечатавшись валенком в какое-то препятствие. Я кувыркнулась, с трудом сгруппировавшись, шуба распахнулась и… рядом со мной кто-то отчетливо проскрежетал зубами.