— Ты бы никогда что?

— Я бы никогда не подчинился женщине. Только не так.

— Это херня. Ты сказал мне, чтобы я владела тобой, когда мы впервые...

Зет вскидывает в озадаченном выражении бровь.

— Трахались? Видишь, ты даже не можешь просто произнести это. Именно поэтому я сказал, что ты владела мной. Потому что наблюдать твои попытки так восхитительно, тебе некомфортно в своей собственной коже. Я просто хотел избавить тебя от этого. И если для этого мне нужно было поиграть с тобой в маленькую игру, чтобы ты сделала... — Теперь пришло его время пожимать плечами. Я сердито смотрю в его сторону, жар распространяется в моем теле.

— Я не чувствую себя некомфортно в моей собственной коже. Из нас двоих ты тот единственный, кто чувствует себя так, будто твое собственное тело чуждо тебе.

Широкая улыбка растягивается на его привлекательном, невероятно раздражающем лице.

— Ты вообще видела меня, милая? Да я выгляжу, как модель Abercrombie & Fitch.

Ох, самодовольный, такой самодовольный ублюдок.

— Нет, тебе некомфортно. Ты выглядишь, как долбаный уголовник. Хотя ты и есть гребанный уголовник.

— Модель-уголовник для Abercrombie & Fitch?

— Аррр, — я раздумываю над тем, чтобы кинуть в него телефон, но спустя пару мгновений запускаю в него подушкой, что не ощущается настолько же хорошо, как если бы кинула в его голову телефон. Он все равно слишком занят тем, что смеется надо мной, чтобы хоть как-то отреагировать. Внезапно понимаю, что Зет делает. Он смеется. Смеется, как нормальный человек. Мой гнев мгновенно испаряется. Я сижу в тишине, ошеломленная тем насколько удивителен этот момент.

Он поднимает подушку с пола, которая лежит у его ног, все еще немного посмеиваясь. Зет бросает ее обратно на кровать, не осознавая какую реакцию вызывает во мне. Как он этим действием ставит меня на колени.

— Ну, несмотря на то, что ты поставила нас в такое чертовски неудобное положение, тебе следует прямо сейчас отсосать мне, и мы покончим с этим.

— Что?

Он направляется к гардеробу, куда этим утром убрал черную спортивную сумку, и сюрприз, вытаскивает эту чертову штуковину вновь. Мои ладони становятся влажными только от одного взгляда на нее.

— Нам нужно сделать так, чтобы заставить Хулио поверить в то, что ты настолько же дерзкая, насколько выставила себя перед ним, или мы влипнем в огромные неприятности, понятно? Он и так уже, хрен знает, что подозревает насчет меня. Особенно сейчас, когда ему известно, что Майкл здесь не для того, чтобы шпионить за мной по указке Чарли.

— Постой-ка, что? Майкл здесь? Твой Майкл?

Зет фыркает, ставя свою черную сумку на кровать рядом со мной, и расстегивает ее.

— Он находится через две комнаты от нас. Ходит повсюду, словно он владеет этим гребанным местом.

— Я не понимаю.

— Тебе и не нужно. — Веселый настрой Зета, кажется, вновь возвращается к нему. Он поворачивается ко мне лицом, вероятно, наконец, прекращая возиться в сумке с «подарками».

— Все что тебе нужно сделать — просто достать что-то из сумки и использовать на мне. И заставить меня поверить.

— Эээ...

— Сделай это. Прямо сейчас.

— Я... я не могу. Это не так просто, Зет. Я не могу просто так решиться...

Он бросается ко мне, прикрывая мне ладонью рот.

— Прекрати болтать.

Зет забирается на кровать, возвышаясь надо мной, его лицо находится в паре миллиметров от моего.

— Прекрати. Болтать. Начинай. Действовать.

Несмотря на его слова, я могу видеть в глазах, что он сомневается во мне. Это та же штука, что он провернул со мной, когда сказал, что могу обладать им — он полагает, что я слишком застенчивая. И это правда, которая на самом деле раздражает. Он хочет, чтобы я начала действовать? Отлично. Я дам ему то, чего он так хочет. Я наперед знаю, что ему не понравится то, что собираюсь сделать дальше. Его ладонь все еще прижата к моему рту, поэтому поворачиваю голову вбок и вонзаюсь зубами в его мизинец, прикусывая его.

— Слоан.

Я прикусываю сильнее, смотря Зету прямо в глаза. Его рот дергается, но он не произносит ни слова. Мне нужно выпустить изо рта его палец для того, что я собираюсь сделать дальше. На его пальце видны красные крошечные отметины, когда он убирает руку, и это вызывает во мне внутреннюю улыбку, чрезмерное счастье, от того, что я пометила его.

— Молчи, — выплевываю я приказ.

Он сужает глаза.

— Почему?

— Не задавай мне вопросов. Делай так, как тебе говорят.

Он улыбается мне хищно и опасно. Я стремительно стираю улыбку с его лица, когда даю ему пощечину. Сильно. На мгновение он выглядит ошеломленным.

— Тебя нужно просить дважды? — задаю я вопрос. Мои щеки пылают так сильно, что, вероятно, я смотрюсь смехотворно пунцовая и встревоженная, особенно на фоне моей отчаянно вздымающейся и опадающей груди. Но Зет не смотрит ни на мои щеки, ни на мою грудь. Он потрясенно смотрит мне прямо в глаза. Могу видеть, как Зет борется с собой из-за того, что я только что сделала ему. Он ненавидит меня за этот удар по щеке. Ненавидит то, что я срываюсь на нем по любому поводу; мне это известно по предыдущему опыту... И в то же время, это его собственное желание. Он не может отреагировать, ведь сам же просил меня об этом.

Неспешно выпрямляясь, Зет продолжает смотреть на меня. Когда он отодвигается, я приподнимаюсь и соскальзываю с кровати, стараясь, чтобы нервы не завладели мной. У меня все получится. Я могу сделать это, если не позволю панике взять вверх надо мной даже на долю секунды. Если позволю ей верховодить, то больше никогда не верну себе решимость. Часть меня просто задается вопросом, насколько сильно мне придется заплатить за мои действия позже.

Сумка уже открыта. Я развожу ее края в стороны, чтобы лучше посмотреть на то, что находится внутри, и практически позволяю утратить себе контроль в ту же минуту. Мне никогда не приходилось видеть ничего подобного за всю мою жизнь. Отчасти в сумке находятся товары из секс-шопа, отчасти из оружейного магазина. Зная Зета, я не имею понятия из каких именно двух магазинов взят маток веревок для бандажа или ножи в чехлах, и откровенно говоря, слишком напугана, чтобы узнавать это. Так же здесь имеются и остальные «штучки»: кляп в форме шарика на резинке, манжеты, длинная веревка, гладкий серебристый вибратор в форме пули, который выглядит совершенно новым. Рядом со всем этим, здесь же находится кастет, пистолет, а также то, что я предполагаю, является шокером. Мой осмотр заканчивается на рулоне скотча.

Я пребываю в смятении. С кем вообще имею дело? Это жесткое напоминание о том, что Зет намного темнее, чем все те люди, с которыми мне приходилось встречаться ранее. И намного опаснее. «Он никогда не притворяется кем-то другим», — напоминает мне тоненький голосок в голове. Я поднимаю взгляд, чтобы увидеть, как мужчина внимательно следит за мной, с ладонями, сжатыми в кулаки по бокам. Так, словно Зет делает это специально. Он заставил меня заглянуть в долбаную сумку. Чтобы я увидела, кем он является. И, вероятно, думает, что я сбегу от него. Зет определенно точно ждет, когда это произойдет. Но я не такой человек. По крайней мере, не сделаю этого сейчас. Возможно, вернусь вновь к прежней замкнутой и пугливой Слоан, как только я освобожу Алексис, но до того момента...

Я беру пистолет.

— Поднимайся.

Зет выглядит шокированным.

— Слоан…

— Я тебе сказала, встань. — Проверяю обойму, снимаю предохранитель, и затем целюсь этой штуковиной прямо в грудь Зету. Я все еще паникую, как ненормальная, мое лицо все еще пунцовое, но чувствую, как что-то меняется внутри меня. Я больше не нервничаю. Только не с оружием в руках. Зет медленно поднимается на ноги, не сводя с меня глаз.

— Когда я тебе сказал взять что-то из сумки...

— Ага, я поняла. Ты не ожидал, что я выберу его. А теперь снимай свою футболку.

Он снимает ее, быстро стягивая через голову, так, словно не хочет отводить от меня свой взгляд ни на мгновение. Я хочу воспользоваться моментом, чтобы насладиться красотой полуобнаженного мужчины передо мной, но не могу ему позволить увидеть, что он делает со мной. Вместо этого указываю пушкой на его штаны, приподнимая брови. Он понимает, что я имею в виду — «снимай их тоже». Скидывает туфли и расстегивает штаны, и все это, не отводя своего взгляда.