Наш дом, «рай бедняков» покидала первая эмигрантская семья. Все русские высыпали во двор. Женщины наблюдали суету переезда издали, а мужчины — подходили, предлагали помощь. Эмигранты — народ бережливый и считают предосудительным тратить деньги на то, что можно сделать своими силами.

Отъезжающие благодарили доброхотов, но от их бескорыстных услуг отказывались: мебель таскали нанятые, умелые грузчики; мы провожали своих соседей — в лучшую жизнь. Рыбный магазин освободил Розу от обязанностей официантки в доме престарелых.

Из чрева фургона-грузовика выглянул Миша:

— О, Володя! Ты как раз мне нужен…

Но сначала мы поговорили о новом жилье. Три спальни, веранда, сад, гараж — дворэц!

— Володя, мой адрес легко запомнить: три девятки, Ротшильд авеню…

Ротшильд авеню — это «джунгли», район, куда белый человек поедет только в случае необходимости. Миша не приглашал меня на новоселье; он хотел, чтобы я наведался к нему в магазин.

— Подскочи, когда у тебя будет время.

Впрочем, для обид оснований не было: живя в одном доме, мы не ходили друг к другу в гости…

— Хватит уже мучаться в чекере, — многозначительно сказала Роза.

— У меня ты будешь иметь не меньше, — сказал Миша.

— А делать что нужно? — поинтересовался я.

— Ничего, — простодушно отвечал Миша. — Ровным счетом ничего… Так ты заскочишь?

— Он заскочит, — пообещала Роза.