— Если ты, рохля, брал всего по шесть долларов, а теперь собираешься признать себя виновным, то нечего морочить мне голову! Когда тебя обвиняют, надо защищаться! — Доброхот этот настолько завелся, что ему претило мое малодушие. — Выиграть, в принципе, было бы можно, но судья ведь не даст тебе рта открыть… Ты понял?
Досадуя, что я ни черта не понял, что всерьез обсуждать со мной мое дело нельзя, наморщив лоб и покусывая губу, пассажир размышлял вслух:
— Судья позволит тебе произнести только одну из двух стандартных формулировок: «Виновен» или «Не виновен». Можно воспользоваться третьей — «Виновен — при смягчающих обстоятельствах», но у тебя же никаких «смягчающих обстоятельств» нету. Что ты можешь сказать? Что ты не знал? Этого судьи терпеть не могут. Разозлится и влепит тебе так, что будешь знать!.. Ты, между прочим, не вздумай разговаривать с судьей так, как ты это себе со мной позволяешь. Хуже нет, как разозлить судью; ты понял?
Мы приближались к «Ла-Гвардии», а он, как назло, замолчал…
Отвернулся и смотрит в окно… Наверно, ему просто надоело ломать мозги из-за моих неприятностей… Я въезжал уже на рампу Главного вокзала, когда чекер вздрогнул от громоподобного «хха!-ха!», и какое-то сатанинское вдохновение озарило лицо пассажира.
— НЕ ВИНОВЕН — ПРИ СМЯГЧАЮЩИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ, — хрипловатым от волнения голосом произнес он.
«Бессмыслица какая-то», — с тоской подумал я.
Но мой клиент еще раз повторил эту бессмыслицу, смакуя каждое слово: «НЕ ВИНОВЕН — ПРИ СМЯГЧАЮЩИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ!» — Он прямо-таки корчился, восторгаясь своей уловкой, сути которой я никак не мог раскумекать.
— Допустим, я так скажу…
— Да ты понимаешь, что ни один судья такого никогда в жизни не слышал?!
— Ну и что?
— Судья удивится!
— Чем же это мне поможет?
Мы стояли лицом к лицу под вывеской «American Airlines».
— Ну, ты даешь! — с обидой сказал пассажир. Он вложил в мое дело столько изобретательности, столько души, что готов был полюбить меня, но я отталкивал его своей тупостью:
— Если судья удивится, он скажет: «ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?» и, стало быть, позволит тебе говорить… Желаю удачи, Lobas!
Пассажир подхватил разделявший нас чемоданчик.
— Сэр, куда же вы?! — воскликнул я в отчаянии. — Как же вы после всего бросаете меня на произвол судьбы?!..
— Что еще такое?
— Как «что»? Судья-то, наверное, скажет: «Что случилось?», а вот что я ему скажу?
Мой добрый гений взглянул на часы, он опаздывал к самолету.
— Слушай меня внимательно! Когда судья произнесет: «Что случилось?», ты скажешь ему так: «Ваша честь: обратите внимание только на одно обстоятельство…»
Но я — не слушал! С криком: «Стойте! Погодите!» я метнулся к чекеру, схватил авторучку и путевой лист и на нем, на своей сегодняшней путевке, вкривь и вкось понесся строчить обрывки слов той потрясающей речи, которую научил меня произнести в уголовном суде незнакомец, выдававший себя за комиссара полиции Чикаго.
Ты еще услышишь эту речь, читатель; но всему свое время…