Машинисты дали гудок. Филипп расцепил связку меж двумя составами, и его родной поезд стал тут же на глазах отставать.

Филипп был у цели.

Он проник в вагон, в окнах которого горел желтый призывный свет.

И первым, кого Филипп увидел, был его родной дядя. От неожиданности юноша закачался.

Его дядя был не один.

Рядом с ним стояла умершая Кэролайн.

На ней была шляпка, в которой она позировала художнику, изготовлявшему дагерротипы. И платье — такое же. Его мать вся напоминала картинку с дагерротипа.

Дядя и мать стояли обнявшись. Они одновременно оглянулись и увидели Филиппа.

Кэролайн пронзительно завизжала, а дядя, издав рык, бросился на Филиппа. — “Не смотри на меня!”

Молодой джентльмен не успевал ничего предпринять. Дядя выхватил из ножен, что висели на боку его офицерского мундира, саблю и с размаху погрузил ее в грудь юноши.

Филипп охнул и стал медленно оседать на пол.

В вагоне наступила тишина.

Юноша простерся у его ног.

Дядя довольно засмеялся и обернулся к Кэролайн.

— Эй, Долли, этот парень вовсе не грабитель. Похоже, он из того города, куда мы едем. Он принял меня за своего дядю. Ловко же я под него загримировался. Слышала, он закричал: “Дядя”? А тебя он и вовсе чудно обозвал. Галлимар был прав: наше мастерство это недоумки никогда не видели.

Актриса, которую назвали Долли, озабоченно спросила:

— А зачем ты его убил?

Актер расхохотался.

— Я его не убил. Он просто впечатлительный. Я всадил в него цирковую шпагу.

И старый мим показал своей подружке саблю фокусника, клинок которой складывался в рукоятку и выжимал из нее краску. Получалась кровь и эффект вонзившегося клинка.

— Он очнется и нас побьет, — воскликнула Долли. — Мистер Галлимар будет злиться. Свяжи ты его, рыжий, и пусть лежит здесь до прибытия, а мы уйдем. Авось, когда очнется, подумает, что ему все приснилось. Пошли к нашим, а то они скучают там с какой-то ненормальной девчонкой, что прицепилась к поезду.

Актеры, довольные, засмеялись и покинули вагон, на полу которого, как тюк с песком, валялся связанный Филипп…

…Джекки как угорелый выскочил из салуна. Рассказ проститутки привел его в шок.

“Сердце мое билось. Первым делом я бросился к коновязи. Как и сказала мне Красотка, там стояла лошадь, на которой я прикатил сюда.

Ура-а! Победа! Я попал в какой-то дьявольский розыгрыш. Первый раз в моей жизни тайна замутила ясную действительность. Я хотел мчаться на ферму Джонсона, но как? Мои деньги таинственным образом исчезли из карманов.

То, что на моем пути встала Красотка Уотлинг, — это, конечно, приятно. Она самая известная шлюшка Южных Штатов. Про нее говорили, что она появилась в Джорджтауне несколько лет назад и, как привидение, ходила между местных мужчин. Все, даже нищие охотники, не говоря уже о достойных плантаторах, чурались красотки, пока однажды она не соблазнила первого из них. По-моему, это был несчастный мистер Бибисер-старший.

История соблазнения носила романтический характер. Мистер Бибисер охотился в здешних лесах. Неожиданно он услышал крики о помощи. Какой-то беглый каторжник приставил к горлу неизвестной огненно-рыжей девушки нож и требовал денег. Мисс страшно орала. Мистер Бибисер был вынужден застрелить негодяя. Несчастная девушка со слезами благодарности пала ему на грудь.

Следующий проблеск его сознания был тогда, когда они уже лежали, а потом он почувствовал, что согрешил, но девушка перестала плакать. Это и была Красотка Уотлинг.

Известие об этом случае облетело все порядочные дома. Каким образом? Неизвестно, может быть, опоссумы рассказали неграм, а те передали своим хозяевам. Как бы то ни было, путь такого благочестивого джентльмена, как мистер Дар Бибисер, стал дорожкой для многих. Моральные запреты были сняты незапятнанной репутацией этого гражданина, а Красотку Уотни посчитали чем-то вроде стихийного бедствия, которому нельзя противиться.

Пока я скакал к поезду, все эти истории вертелись в моей голове. „Как же так? — думал я. — Неужели возможно то, что случай свел меня с этой легендарной особой? Кто же такой мистер Джонсон — от чьего лица он творит чудо?“

В полном отчаянии я примчался к какой-то заброшенной платформе и стал смотреть вдаль. И вдруг громадная тень выросла перед моими глазами. Я не мог им поверить. Прямо перед собой я видел поезд. Настоящий, громыхающий, как злые духи, поезд, украшенный яркими плакатами: „Возвращение в прошлое“; „Неожиданные встречи“.

Что заставило машиниста свернуть на эту дорогу — было для меня загадкой, ведь колея была в аварийном состоянии. Я замер, пытаясь придумать, как остановить поезд.

И опять случай распорядился за меня.

Сразу за станцией была железнодорожная развилка. Машинист, проезжая мимо меня, улыбнулся в окно, я замахал ему рукой, он, думая, что я радуюсь чуду цивилизации, и желая еще больше потрясти мое сельское воображение, дал свисток, который заглушил мои крики о помощи, и прокатил мимо. Меня поразили пустые окна вагонов, в которых не мелькали пассажирские лица. Вдруг поезд издал резкий звук, и казалось, что паровоз сошел с рельсов. Произошла авария.

Что-то загорелось под колесами чугунного чудовища. Состав остановился напротив меня. Кондукторов в окнах не было видно. Обслуживающий персонал поезда был занят ремонтом. Оказывается, поломка была легкоустранимая, мне надо было действовать. Проникнуть в состав было не так-то просто. Двери были наглухо задраены.

С огромным трудом я проник внутрь состава через тендер с песком. Так я оказался в поезде. Он тут же тронулся. Я стал благодарить Бога за удачу, ниспосланную мне. Я люблю незапланированные чудеса. И в этот момент я увидел мисс…”

…Поезд трясло, но он не мог сдвинуться с места. Эллин закричала. Она была совсем одна. За окном — темень. Призраков рядом — нет. Эллин выглянула в окно и увидела… Филиппа!

Ошибиться было невозможно. Это была его фигура.

Впереди состава что-то горело. Там копошились чумазые люди, а Филипп не мог проникнуть в вагон. Он бегал вдоль вагона и дергал за ручки дверей.

Все было заперто.

Эллин забарабанила по стеклу кулачками. Царапала его ногтями.

— Филипп! — рыдала она. — Филипп!

Но ее любимый ничего не слышал.

Поезд мог каждую минуту тронуться. Вот он дернулся, и Филипп нырнул под колеса. Эллин закричала.

Она не помнила, как выскочила в тамбур. Ее юбка зацепилась за край какого-то люка. Вдруг он открылся, и там показалась лохматая голова.

— Мама! — заорала Эллин.

Из тендера вылез незнакомый мистер. Молодой джентльмен. Не Филипп! Эллин с ужасом спросила:

— Вы разбойник?

— Нет, — просипел юноша. — Я Джекки Уилкс — поэт. Это профессия. Извините, нет шляпы.

— А я — Эллин Робийяр, — девушка попробовала сделать книксен. В голове все плыло. Филипп опять оказался призраком.

Двое молодых людей молчали. Эллин опять казалось, что с нею Филипп.

— Филипп, — шепотом позвала она.

Молодой человек встрепенулся.

— Кто-кто?

Девушка поникла.

— Простите, привычка общения только с одним родственником мужского пола, — еле слышно прошептала Эллин. — Джекки. Вы позволите вас так называть?

— О да, мисс Робийяр.

— Спасибо, Джекки, за помощь. Я думала: одна сойду с ума. Мы едем на странном поезде — он едет без остановок, и, кроме того, в нем ужасные пассажиры. Я ничего не могу сказать про них дурного, но они все напоминают мне умерших. И кроме этого они — карлики, что с этим прикажете делать?

— В соседнем вагоне?

— Ну да.

— Может быть, пойдем проверим?

— Давайте попробуем.

Он взял Эллин за руку, и они идут в соседний вагон. Уже стемнело, и вагон освещала одна тусклая лампочка.

За окном был очень темный и страшный лес. Эллин заметила, что Джекки довольно странно одет. Как сумасшедший. Штиблеты на три размера больше.

Они вошли в соседний вагон. Он оказался пуст. С Джекки было уже не так страшно. Их заточили вдвоем с молодым джентльменом. Намного лучше, чем — с карлами.