Такие мысли Министра Обороны наверняка создавали ему врагов среди тех, кто вредил Америке. Один писатель так оценивает обстановку:
У Коммунистов, как Американских, так и Европейских, имелась веская причина ненавидеть Джима Форрестола: он ненавидел их. Он возник из Второй мировой войны, посвятив себя уничтожению Коммунизма.
Он противодействовал каждой уступке, ведущей к вступлению России в войну с Японией. Он боролся с попытками Генерала Маршалла принудить Чан Кай-ши объединиться с Китайскими Коммунистами. Он боролся с людьми в Государственном Департаменте, пытавшимися отдать Средиземноморье России 3.
Он… был встревожен тем, что воспринимал как доверие Рузвельта Сталину… Кошмаром Форрестола было то, что сам капитализм был осажден во всем мире.
Во время войны его личная картотека угрожающе разбухла — заполненная названиями журналов, организаций и отдельных лиц, которые находились «под Коммунистическим влиянием» 4.
После того, как Трумен попросил его уйти в отставку, Форрестол уехал во Флориду. Представляя, что Форрестол испытывал эмоциональное перенапряжение, Белый Дом послал Главного психоневролога Военно-Морского Госпиталя в Бетезде штата Мэриленд осмотреть Форрестола. Форрестол не просил, чтобы этот врач — д-р George N. Raines, осмотрел его. В сущности, даже у Белого Дома не было никакого основания посылать врача, поскольку Форрестол больше не работал на правительство и, следовательно, более не имел касательства к федеральному правительству.
Однако было решено, что Форрестолу следует поехать в Военно-Морской Госпиталь Бетезды. Еще до отъезда Форрестола из Флориды в госпиталь, его личные дневники: … состоявшие из пятнадцати папок с вкладными листами — всего три тысячи страниц, были поспешно вывезены из его бывшего кабинета в Пентагоне и упрятаны под замок в Белом Доме, где они оставались в течение года5.
Перед отъездом в Бетезду Форрестол рассказал своему другу, что за ним была установлена слежка, а его телефон прослушивался. Еще он говорил о надвигающейся войне в Корее, хотя до ее начала оставалось пятнадцать месяцев. Форрестол сказал: Они собираются застать нас врасплох. Через год начнут умирать Американские солдаты6.
Форрестол ясно видел все те же силы, планирующие войну в Корее за целых пятнадцать месяцев до ее начала. Он должен был ощущать, что это были те самые планировщики, которые подготовили катастрофу в послевоенной Европе, когда, по мнению Форрестола, страны Восточной Европы были переданы Коммунизму.
После отъезда Форрестола в Бетезду, его брат спросил д-ра Рэйнса, был ли его брат в полном здравии. Д-р Рэйнс ответил утвердительно.
Однако, поведение д-ра Рэйнса в отношении допуска к Форрестолу его брата и семейного священника — Монсиньора Maurice S. Sheehy, выглядело необычным, чтобы не сказать больше. Он напрочь отказал им в возможности навестить Форрестола. Шихи пытался повидаться с Форрестолом шесть раз, но каждый раз получал отказ.
Наконец, 22 мая 1949 г. Генри Форрестол решил увезти своего брата в сельскую местность. Он позвонил в госпиталь и сказал, что едет забирать своего брата. Но буквально за несколько часов до отхода поезда, он получил известие о смерти брата.
Удивительно, что Форрестол умер в тот самый день, когда его брат намеревался забрать его из госпиталя 7.
Говорят, что 22 мая 1949 г. бывший Министр Обороны выпрыгнул из окна шестнадцатого этажа госпиталя и разбился. Его тело было найдено в нелепой позе на выступающей части третьего этажа. Пояс его купального халата туго обвивал шею и был завязан узлом.
Госпиталь выступил с подготовленным заявлением, что Форрестол покончил с собой. За этим незамедлительно последовало почти такое же заключение коронера.
Было выдвинуто предположение, что в ночь на 22 мая Форрестол встал с постели и через холл прошел к незапертому окну. Именно здесь он привязал один конец пояса от купального халата к батарее отопления, а другой — вокруг шеи. Затем, по этой версии, он открыл окно и прыгнул вниз, «пытаясь повеситься».
Некоторые детали, касающиеся этого мнимого самоубийства, представляются фальшивыми. Например: Форрестол не оставил предсмертной записки.
Он не был опасно болен, и у него не имелось причин медицинского характера, чтобы покончить с собой. В самом деле, д-р Рэйнс признавал, что состояние здоровья Форрестола улучшилось настолько, что его выписка из госпиталя была близка.
Не было ни единого клочка пояса от халата, или отметины на батарее, свидетельствовавших, что здесь когда-либо привязывали пояс.
Пояс не был разорван во время предполагаемого повешения. Шнур был крепко затянут на шее Форрестола, но бывший моряк Форрестол явно не затянул другой конец на батарее.
Вкратце: вопреки представлению, внушенному тогда общественности, у Форрестола не было ни одной обычной причины убивать себя.
Он не испытывал финансовых затруднений. У него не было неприятностей личного характера. В основном, он был здоров.
Единственно возможный мотив, который мог у него быть для самоубийства, как согласится каждый, это — депрессия по поводу потери работы как Министра Обороны и/или клевета газетных фельетонистов и радиокомментаторов.
Однако, Форрестол едва ли мог убить себя и по этим причинам. Он был бойцом всю свою жизнь. Он энергично строил планы — сразу же по выписке из госпиталя начать карьеру журналиста и написать книгу. Эти планы, говорил он своим друзьям, позволят ему перейти в наступление на своих хулителей и разоблачить их истинные побуждения.
Что касается «депрессии по поводу потери работы» как возможной причины самоубийства, то Форрестол в любом случае собирался вскоре оставить свой пост в правительстве 8.
Монсиньор Шихи возложил вину за смерть Форрестола на тех, кто препятствовал его свиданию со старым другом: Если бы мне позволили повидаться с моим другом — Джимом Форрестолом… и облегчить его душу самым старым и верным лекарством, известным человечеству религия, сегодня он был бы жив. Его кровь падет на головы тех, кто мешал мне с ним увидеться9.
По смерти Форрестола состоялось полуофициальное расследование.
Оно было проведено офицером медицинской службы по приказу из Военно-Морского Госпиталя в Бетезде и "не обнаружило, что Форрестол совершил самоубийство. Слово «самоубийство» не прозвучало ни разу: консилиум обнаружил только, что Форрестол скончался … в результате повреждений, множественных, крайней тяжести, полученных при падении…10.
Быть может, ключ к смерти Форрестола находится в его дневниках.
Эти бумаги были: цензурованы… тремя разными учреждениями… Белым Домом;…; Пентагоном; и, наконец, они были просмотрены и кратко изложены Walter Millis под видом подготовки к печати для серии статей в Нью-Йорк Трибюн11.
На Миллисе также лежала ответственность за публикацию дневников издательством Viking Press в 1951 г. Таким образом, то, что Форрестол написал в своих дневниках, вероятно, никогда не станет известно Американской общественности. Тройная цензура, по всей видимости, уничтожила существо опасений Форрестола.
Возможным ключом к содержанию дневников является официальное заявление Монсиньора Шихи: Много, много раз в своих письмах ко мне Джим Форрестол взволнованно, со страхом и горечью писал об огромном зле, которое творилось и непрестанно творится людьми, занимающими высокие посты в правительстве Соединенных Штатов, которые, по его убеждению, были Коммунистами или находились под влиянием Коммунистов, и которые, по его словам, формировали политику правительства Соединенных Штатов так, чтобы помогать Советской России и вредить Соединенным Штатам12.
Любопытно видеть, что мнение, будто Форрестол был ненормальным в момент своей смерти, до сих пор предлагается Американской общественности как версия. Взять, например, ответ Вальтера Скотта в колонке «Парад личностей» его журнала «Парад» от 24 мая 1981 г. на следующий вопрос:
Вопрос: Вступал ли когда-нибудь Президент Гарри Трумен в сговор с Американской прессой, чтобы скрыть истину о безумии Джеймса Форрестола — нашего первого Министра Обороны?