Не привыкнув таскать дам на руках, я неуклюже прошел со своей хрупкой ношей обратно в зал и осторожно усадил бывшую пленницу на краешек фонтана, поскольку уловил отзвуки новых проблем: пусть местные костяшки и развалились без воздействия кристалла, на далекой «целой» нежити подобная потеря, похоже, не сказалась, так что к нам спешили новые костлявые друзья.
Глянув на саднящую руку с глубоким порезом, которая начинала болеть все сильнее, когда боевой кураж уступил место серой повседневности, я заодно оценил состояние Пайро. Ифрит был совсем плох — привалившись спиной к фонтану неподалеку, он сидел прямо на полу, даже не закрыв глаза, и шумно дышал. На самых глубоких ранах можно было увидеть обугленные следы от ожогов, что Пайро нанес сам себе, но все равно рядом с качком было несколько лужиц крови. Черт...
Мало того, еще и один из боевых котяр медленно осел на пол, не подав ни звука, лишь лязг доспехов был свидетельством его слабости. Подскочив к бездушному, я бегло осмотрел его и, уловив неприятную вонь разложения, принюхался так сильно, что меня замутило. В броне было несколько пробоин, оставленных гигантской костяной тварью, и сейчас можно было уловить, что тело под поврежденным доспехом гнило заживо, плоть отваливалась небольшими кусками, не говоря уж о том, что поддоспешник и одежда бойца уже истлели. Болезнь? Магия? Какой-то химикат, вызывающий разрушение тканей, нанесенный на когти некроконструкта?
Оценив, в чем минус слишком покорных и замкнутых в себе подчиненных, я недолго боролся с собой, не желая и сам подхватить подобную болячку, но подобранный щит был слишком тяжел для меня. Пришлось оставить медленно умирающего кота и отправиться с уцелевшим арвером к коридору, через который пришел. Так, ладно, еще же есть камушек! Выудив из мешочка находку, я попытался ее задействовать, но...
«Призвать Последователя можно либо в непосредственной близости от Кельи Каталиста, либо в пределах зоны влияния апостола, если активирован Огонек Греха».
Вспомнив про «Больничный голод», быстро впился в припасенный фрукт, уже видя, как в далекой темноте белеют осточертевшие мне кости, и, проглотив огрызок, вцепился в щит и оружие, чувствуя, как рана постепенно прекращает болеть.
— Нужно было сразу уходить, — с тревогой сказала Ней, для поддержки встав рядом со мной.
— Сейчас мне точно будет легче от подобных разговоров, — буркнул я в ответ. — На!
Приняв на свой щит удар разогнавшегося скелета, котяра размашисто оттолкнул тварь, направляя ее в мою сторону — несколько мощных взмахов, приятный треск костей под навершием палицы, и вот уже монстр осыпался к нам в ноги. Еще трое.... Нет, пятеро. Вместе с живым трупом, который, громко шаркая, разбавлял монотонный скрип суставов хриплым дыханием гнилых легких, порой со свистом выплевывая кусочки некротизированных бронхов. Тошнотворная картина, но я чересчур сосредоточен на оценке ситуации, чтобы дать волю омерзению.
Слишком широкий коридор, черт возьми! Встав по центру, арвер упер щит в неровный пол и стойко сдержал удары костяных кулаков, успев алебардой разломать лишь одного мертвяка, а вот еще парочка скелетов откуда-то раздобыла мечи, отчего стала куда опаснее, чем их безоружные сородичи. Со звяканьем ударив по броне бездушного, они начали нещадно барабанить по доспеху, пытаясь отыскать щель, пока я весьма удачно не отхерачил плечо одному из вояк. Его товарищ молниеносно переключился на меня и, сделав выпад, с нечеловеческой силой ткнул меня в нагрудную броню, так мощно, что я даже отпрянул назад.
Почувствовав слабину, скелет проскользнул в зазор между стеной и щитом, пока кот неуклюже пытался алебардой зацепить еще хоть кого-нибудь, так что я оказался один против сразу двух скелетов: один с мечом, другой без руки. Будто не смотрели боевиков, мертвые сволочи бросились на меня не поодиночке, а одновременно, из-за чего мне пришлось очень точно подгадать момент... Ударив набалдашником по протянутой в мою сторону руке, я раздробил конечность калеки по локоть, и весьма своевременно отскочил назад, заухав. Мой птичий крик отозвался эхом в сводах коридора, заглушая скрип неутомимо бросившихся к сбежавшей цели тварей.
Выставив щит, я в первое мгновение после попадания меча даже подумал, что мне сломали руку, и, стиснув зубы, вытерпел неприятную боль, разлившуюся по конечности после секундного онемения, ударяя прямо по плечу вооруженного монстра. Со звяком меч вместе с костями шлепнулся на пол, и через мгновение я ощутил боль в боку — калека с разгона вбил мне осколки руки прямо в тело, и теперь, сверкая зловещими глазницами, пытался углубить рану, разрывая края и проталкивая острые обломки глубже.
— Дима! — завизжав от испуга, Ней схватилась за голову. — Твари! Ублюдочные твари! Сдохните, сдохните, сдохните!
Даже перестав дышать от боли, я нашел в себе силы улыбнуться. Да, если бы все проблемы решались лишь словами... Слабо ударив по костяшке, я взвыл, нечаянно сместив осколки в ране еще сильнее, но этого попадания было достаточно, чтобы скелет потерял и вторую руку. Мини-карта замигала красным, и я, заметив, что на котяре повисло уже штук пять тварей, которым он, яростно рыча, никак не хотел поддаваться, щелкнул на призыв Обжор. Если сейчас помру, то пять лет мне точно не понадобятся...
Зубастые колобки, будто бы все это время только и ждали, когда их позовут, повыскакивали из порталов. Схрумкав двух скелетов передо мной, они покатились вперед и, удивительным образом прыгая и отскакивая от стен, словно мячики, посбивали облепивших бездушного мертвяков. Шумно работая челюстями, существа проглатывали кости, отрывали куски податливого, расползающегося из-за гниения мяса, шумно всасывали кишки, будто лапшу, и чавкали, чавкали, чавкали, глотая мертвечину кусок за куском. Откуда-то раздался жуткий вой, сопровождаемый яростными ударами, но все прошло так быстро, что можно было подумать, будто этого и не было.
Некоторые из скелетов и зомби пытались неуклюже попасть по шустрым колобкам, но это было глупой затеей: на каждый промах прожорливые монстры отвечали откусыванием пугающе огромных кусков тела, так что вскоре коридор опустел. Пара Обжор вернулась ко мне и, подпрыгнув, один из них ловко всосал остатки руки, торчащие из моего бока, тогда как второй размашисто шлепнул по моей ране своим мясистым языком, оставив подтеки густой слюны. Потеревшись о ногу, колобки еще немного покрутились вокруг меня и исчезли.
«Обжоры вернулись на божественный план. Вы не получили годы жизни за поглощенных существ».
«Новый проступок „Чем в таз, лучше в нас“ 2 — вы снова накормили своих адептов мертвечиной.
Выносливость армии снижена на 5 (10 всего) %, риск развития у бездушных черты „Каннибализм“ повысился на 75%»
«Внимание! Лучник 4 превратился в Гуля — одержимое пожиранием бездушных создание».
Даже эта проблемная новость не вызвала у меня никаких эмоций, я лишь молча стоял, жуя окровавленной рукой еще один фрукт. Обернувшись, я увидел Пайро, который так же молча смотрел на меня, оперевшись плечом на стену и еле стоя на ногах. Посмотрев поверх моего плеча, он кивнул сам себе и, медленно опустившись на пол, вновь привалился к прохладной стене.
— Спасибо, — понимая, что он пересилил свою природу и добрался до меня, чтобы помочь, я грустно усмехнулся, но Пайро никак не ответил.
— Дима, возвращайся... Возвращайся, миленький, — прошептала Ней, ласково шепча мне на ухо.
— Ага...
С котика-арвера твари стащили шлем, и теперь он стоял, не обращая внимания на текущую из порванного уха кровь, ожидая нового нападения, но, судя по отсутствию шума, дорога из склепа свободна. Видя, что кровь из разодранной раны больше не течет, я доковылял обратно в зал, чтобы увидеть, как девчушка валяется на полу. Чертыхнувшись и прокляв этот слишком долгий день, я поспешил к ней и бережно поднял — лежа лицом на полу с останками, она вся поперепачкалась, но была, к счастью, жива. Да и бездушный арвер, несмотря на тихие болезненные стоны, все еще цеплялся за свою странную жизнь, лежа неподалеку. Это будет долгая дорога...