— Мама, — ласково промолвил он, как обращаются обычно к не слишком разумному ребёнку. — Тебе не кажется, что тебе уже пора домой? Если я нарисую тебе карту квартиры, ты сама найдёшь дверь?

— Ты хамишь своей матери!

— Надо же, — восхитился Игорь. — Ты заметила! Да, мама, я действительно тебе хамлю, — он вскочил со стула так, что тот прокатился по полу аж до стола и с тихим стуком ударился о него. — И, что удивительно, на тебя ради этого открытия не пришлось даже кричать. Но, если уж мы решили, что я — отвратительный сын, возможно, ты покинешь мою квартиру?

Хватит с него дачи, хватит с него родительских поучений и хватит с него маминых требований. Она давно уже хватила через край.

— Ты ведёшь себя просто возмутительно, — покачала головой она, но всё же засобиралась. — Неужели это я вырастила такого отвратительного человека… Яночка со мной никогда бы так не поступила. Ещё и нашёл себе какую-то гулящую девицу, избавился от Верочки, от этой хорошей девочки, что всегда так прекрасно меня понимала…

— "Скажи мне, какая невестка тебе нравится, и я скажу, кто ты", — переиначил известную пословицу Игорь. — Мама, иди, от греха подальше, пожалуйста.

Она возмущённо отвернулась от сына, гордо прошествовала в коридор, но уже на пороге, услышав раскат грома, требовательно протянула руку.

— Мне нужна машина.

— Мама, у тебя нет прав. Если хочешь, я могу тебя отвезти, — предложил Игорь.

— Я ни за что не сяду с тобою в одно авто! — воскликнула она. — Просто дай мне ключи и позволь уйти отсюда. Я сама разберусь, кто поведёт эту машину.

Он не выдержал — и рассмеялся. Поведение матери никогда не вписывалось в рамки общепринятых норм, об этом постоянно твердила бабушка. Иногда Игорю казалось, что Надежду Петровну просто отказывались уважать в должной мере, но теперь он никак не мог избавиться от ощущения, что даже слишком спокойно они относились к её выходкам.

Мама хлопнула дверью. Ей вторил удаляющийся куда-то в направлении далёкого леса гром, и Игорь, задумавшись, понял: работы сегодня уже не будет.

312

25 июня 2017 года

Воскресенье

— Убирайся! — встретил в Сашином подъезде Игоря её же возмущённый, громкий крик. — И чтобы я тебя здесь больше никогда не видела, придурок!

Он застыл. Девушка была на своём третьем этаже, он — не пересёк ещё и границы второго. Логично, что крик, даже такой натуралистичный, не мог быть направлен по отношению к нему, но всё равно на мгновение стало как-то не по себе. Игорю даже в какое-то мгновение показалось, что ему б лучше развернуться и уйти, но в тот же миг мимо буквально пролетел какой-то мужчина.

— Это моя работа! — остановившись на лестничной клетке этажом ниже, крикнул незнакомец. — Я за неё получаю деньги! И теперь вы мне должны штраф!

— Я?! — возмутилась Александра, перегибаясь через перила. — Ещё одно слово, и я открою дверь и выпущу Магнуса!

— Такая же придурошная, как и твой отец! — возмущённо провозгласил он. — Проклят будет тот, кто решит связать с тобой свою судьбу! — витиеватое выражение могло принадлежать разве что какому-то актёру, судя по всему пафосу, что он в него вложил. — Твой отец будет платить мне неустойку!

— Хоть до гроба, — фыркнула Саша. — О, Игорь, — она, казалось, немного смутилась своего громкого крика. — Ты ко мне?

— Парень, беги, — заговорщицким полушёпотом посоветовал мужчина. — У неё совершенно неадекватный кот. Он расцарапал мне все руки, укусил за лодыжку и прорвал штанину. А эта ещё и взяла в руки сковородку! Если хочешь остаться жив, попомни моё слово, не переступай порог её сумасшедшей квартиры и не бери деньги у её придурковатого папаши. Чтоб он своими баксами подавился!

И, тихо матерясь под нос и одёргивая футболку, действительно изодранную в районе рукава, он спешно помчался вниз, больше не обращая на Игоря никакого внимания.

Саша всё ещё стояла на лестничной клетке, упираясь ладонями в деревянные поручни, и тяжело дышала. Она явно побледнела, и, кажется, не только от гнева: от гнева так ртом воздух не хватают.

Игорь бросился к ней наверх — и успел, признаться, вовремя. Она пошатнулась и, закатив глаза, едва не упала кубарем вниз, вслед за гостем, изгнанным несколько минут назад, но, благо, оказалась в чужих объятиях, что было всяко надёжнее, чем ступеньки и окно, расположенное на диво низко, вероятно, чтобы удобнее в него было выпадать.

Она не двигалась несколько секунд, а после, встрепенувшись, горделиво сбросила руку Игоря с талии и потянулась к двери, но шаги всё ещё были медленными и неуверенными.

— Ми-а-а-а-ау! — раздалось громкое изнутри. — Ми-а-а-а-ау!

Звуки напоминали о том, как кто-то ножом попытался бы порезать стекло, но Игорь предполагал, что это Магнус уцепился в что-то когтями и повис на особенно скользкой поверхности, пробиваясь к своей хозяйке.

— Ми-а-а-а-а-а-у! — повторилось опять. — Миа-а-а-аа-а-а-а-!

Игорь открыл дверь сам, свободной рукой осторожно поддерживая Сашу за плечи. Она немного приободрилась, когда кот, узрев хозяйку, радостно спрыгнул с двери — это на ней он повис, — и принялся тереться о её ноги, но всё равно дышала с трудом.

— Может, врача? — обеспокоенно спросил он, вспоминая отцовский номер и его же график дежурств.

— Всё нормально, — Саша опёрлась спиной о стену, всё ещё опираясь об Игорево плечо, и шумно втянула носом воздух. — У меня нервы просто пошаливают. Папа… женишка прислал. Актёра из местного театра. Он думал, что я не пойму! — она зажмурилась. — Даже не спрашивай меня о том, зачем он это сделал.

Игорь не стал. Саша и так была бледна, будто стена, и явно не собиралась распространяться об адекватности собственного родственника.

Он же вспомнил стычку с матерью и подумал, что зря предъявлял ей претензии. Может быть, его мать и была не гением и не верхом понимания и логики, но всё же, иногда ограничивала собственную бурную деятельность и уж точно не собиралась вредить сознательно.

Саша устало ткнулась лбом ему в плечо и, очевидно, закрыла глаза. Игорь почти слышал, как гулко билось в груди её сердце — и, перехватив запястье, под пальцами почувствовал излишне участившийся пульс. Считать удары было делом неблагодарным; казалось, число превышало и полторы сотни, что в условиях отсутствия физической нагрузки ни о чём хорошем не свидетельствовало.

Александра, казалось, немного расслабилась. Опустились плечи, да и тело потеряло излишнюю напряжённость; она осторожно высвободила руку из его хватки, но только для того, чтобы обнять в ответ, и так и стояла, плотно зажмурившись и делая вид, будто бы не слышит ни единого слова, что он мог бы прошептать ей сейчас на ухо.

— Ничего не говори, — попросила Саша совсем-совсем тихо. — И не вспоминай о моей родне, пожалуйста. Я знаю, что мой отец ненормальный. И знаю, что это должно бы тебя пугать.

— Меня это не пугает, — рассмеялся совсем тихо Игорь, — просто возникают не слишком законные желания. Но это, кажется, совершенно нормально.

— Да, в представленной ситуации — более чем, — согласилась Александра. — Ты, наверное, пришёл посмотреть код…

Она подняла голову, чтобы сказать что-нибудь ещё о работе, но не успела проронить ни слова. Игорь склонился к девушке, касаясь её губ поцелуем: и Саша, казалось, сама подсознательно ожидала этого. Она прижалась к нему ещё крепче, будто бы искала защиты, и мышцы наконец-то потеряли остатки напряжения. У девушки разве что не подкашивались от усталости ноги; она, минуту назад натянутая, словно струна, теперь почти повисла на его плечах.

Игорь сжал её в объятиях, не выпуская из рук, и каким-то образом пропустил момент, когда Магнус, напрягшись, прыгнул.

311

26 июня 2017 года

Понедельник

Самодовольный и откровенно счастливый, Магнус сидел над поверженной люстрой и вылизывал переднюю лапу. Люстра эта была на эту ночь уже третья.