— Это очень большая сумма, — сглотнув, ответил Игорь. — И всё получает она? Только потому, что отдаёт своего сотрудника? Обыкновенного лида или проджект менеджера?

Голландец усмехнулся.

— Ты можешь считать себя обыкновенным, — согласился Эндрю, — вот только Джеймс прожужжал нам все уши, восторгаясь тем, что увидел. И теперь они хотят получить человека, сгенерировавшего эту идею или хотя бы стоявшего у её истоков. Ты зря думаешь, что за это мало платят. А Регина просто так не поставит свою карлючку под договором перехода. Ей нужны деньги. Америка готова их платить.

— Чувствую себя товаром.

— Куском мяса?

— Куском серого вещества, — возразил Игорь. — Или какой-то продающейся извилиной. Её даже не волнует моё мнение, она просто решила, что заработает на этом, и кошка не ходи.

— Разве это нетипично для Разумовской?

Ольшанский не знал, что ответить. Разочаровываться в Регине дальше было некуда, кричать, обвинять её в чём-то — бессмысленно. Всё, что мог сделать Игорь — это просто разводить руками и недоумевать. Почему она решилась на это, почему так себя вела, было известно только самой Разумовской. Все без исключения давно уже понимали, что с такими людьми лучше не иметь никаких дел.

— Решай, что делать, — вздохнул Эндрю. — В конце концов, то, что она сказала, ни к чему тебя не обязывает.

— Я не поеду, — без сомнений ответил Игорь. — Но, к сожалению, это далеко не единственное решение, которое мне предстоит принять.

Тот только понимающе кивнул.

— Знаю. Оставаться тут, когда тебя ставят в такие условия, наверное, невыносимо.

— Именно, — подтвердил Игорь. — Но я пока что думаю. Может быть, посоветуюсь с родными. Хотя, что они мне подскажут… — Ольшанский только махнул рукой. — Спасибо за информацию. Ну, и успешной работы на новой должности. Надеюсь, ты сможешь поднять фирму с того состояния, в котором она сейчас.

Эндрю хохотнул.

— Ольшанский, ты хоть и гений, но дурак, честное слово. Ты знаешь, сколько за ваш проект заплатили американцы?

Игорь не знал, но, судя по виду Эндрю, сумма была баснословная.

23

10 апреля 2018 года

Вторник

— Игорёк, можешь разговаривать?

Когда Ольшанский брал трубку, он даже не посмотрел на экран, потому удивился, что звонила мать. Это было действительно неожиданно — Надежда Петровна неделями не выходила на связь, и то, что у неё вдруг проснулся интерес к общению с сыном, не свидетельствовало ни о чём хорошем. Скорее всего, надо было что-то сделать, вот и позвонила человеку, который точно не откажет.

— Могу, — кивнул он.

Игорь и вправду не делал ничего важного. Их команда пока что отдыхала, новый проект ещё никто не дал, да и Ольшанский сомневался, что хочет в этом участвовать. Заказчики с ним, к счастью, не связывались, Эндрю пока что ничего не сообщал.

Возможность сделать паузу вообще была уникальной. Так и хотелось воспользоваться создавшимся окном и улизнуть куда-нибудь с работы, пока не поймали, спрятаться, чтобы не нашли, и сменить все контакты.

— Что ты хотела, мама? — спросил он, поняв, что Надежда Петровна сама так и не заговорит.

Обычно женщина не ограничивала себя в запросах, и долгая пауза смутила Игоря. Как оказалось, не зря — когда она заговорила, ему захотелось провалиться под землю.

— Я общалась с Яночкой, — вкрадчиво начала Надежда Петровна. — Она такая счастливая… Так хочет этого ребёнка! Всё-таки, горе той женщине, что никогда не сможет испытать этого счастья. И, Игорь, у Яночки есть подозрения, что твоя жена больна.

— У нас всё в порядке, — Ольшанский хотел сразу же повесить трубку, не раздумывая, но у матери были другие планы.

— Дорогой! — воскликнула она с таким энтузиазмом, что Игоря аж перекосило. — Ну как ты не понимаешь? Если сейчас ты закроешь себя в рамках этого брака, что будет потом? Ты хотя бы понимаешь, чем всё это может закончиться? Ты будешь глубоко несчастен. Игорь, я…

— Мама, твоя информация ложная.

Надежда Петровна презрительно хмыкнула, демонстрируя, что не верит ни единому слову своего сына.

— Да, конечно же! — воскликнула она. — Ложная! Тогда почему вы всё ещё не завели ребёнка? Ты женат на этой девушке не первый день и не первую неделю! Нет, я, конечно, рада, что ты не стал отцом чужого ребёнка, но…

— Мама, — не удержавшись, оборвал её Игорь, — я знаю, что ты даже не понимаешь, что именно говоришь, у тебя не хватило бы ума придумать такие гадости. И мне всё равно, кто поселил эти абсурдные мысли в твою голову. Но я не хочу слышать о Саше ни единого дурного слова. У нас нет детей, потому что мы пока их не планировали. Это всё, что я хотел тебе сказать. И, надеюсь, ты больше не будешь мне звонить по такому поводу. Что-нибудь ещё?

— Но я только помочь…

— Пока, мама, — холодно попрощался он. — Постарайся больше не беспокоить нас с Сашей по таким пустякам.

Надежда Петровна наверняка крикнула что-то ещё в трубку, но Игорь уже этого не услышал. Он вообще жалел, что принял вызов.

Но больше эту ошибку повторять не планировал.

22 — 21

22

11 апреля 2018 года

Среда

— Мой внук стал напоминать мне зыбкую тень, — Ева Алексеевна скептически взглянула на полную тарелку, к которой Игорь до сих пор даже не прикоснулся. — И не собирается ужинать. Его супруга съела три зёрнышка, как та птичка, и ушла, ссылаясь на срочные дела, а этот даже не догадался придумать отговорку, чтобы его не заставили кушать! Что за ребячество, Игорь?

— Я не голоден, спасибо, ба.

Игорь знал, что то, что приготовила бабушка, однозначно будет вкусно, но почему-то даже пробовать не хотелось. После вчерашнего разговора с матерью, подробности которого он никому раскрыть, разумеется, не мог, стало совсем паршиво.

Саша всё ещё надеялась, что он одумается и поедет за границу. Не потому, что верила в перспективы, хотя и это тоже. Игорь чувствовал сквозивший в её словах посыл: встретишь там какую-то здоровую девушку и будешь с нею счастлив.

Он же всё ещё верил в то, что современная медицина при наличии средств может излечить почти всё, что угодно. Но жена не желала и слышать о лечении. Устала, измоталась, может быть, потеряла остатки надежды…

Да ещё и мама! Вот уж кому точно не следовало лезть в и без того запутанные отношения. Надежда Петровна никогда не обладала умением дать мудрый совет, но промолчать тоже не захотела. А могла бы, ей точно не помешало бы…

— Ты не только не голоден, а ещё и ужасно расстроен, — как всегда внимательная, отметила бабушка. — Скажи, что случилось? Это из-за Саши?

— И из-за Саши тоже, — сдался Игорь. — Разумовская прилюдно сообщила, что я еду в Америку — но я туда не еду. Не хочу. Саша убеждает, что мне там самое место. Перспективы, карьера. Да какая карьера? Чтобы я днями и ночами работал, а потом обнаружил, что не могу встать с кресла? Выжмут все соки и вышвырнут на помойку. В лучшем случае, отправят домой, где я уже тоже никому не буду нужен.

Бабушка кивнула. Очевидно, она придерживалась такого же мнения.

— Ну так откажись, — предложила она. — Разве тебе нельзя это сделать?

— Я уже отказался, — пожал плечами Ольшанский. — Только легче не стало. Саша очень переживает из-за своих проблем со здоровьем, постоянно твердит мне, что эти отношения не имеют права на жизнь. Начальница скоро загрызёт. И, если честно, мне даже не хочется выходить на работу. Впервые за всё время.

Ева Алексеевна вздохнула.

— Дети у вас будут, я уверена, — промолвила она. — Наступит переломный момент, и всё будет хорошо. Я чувствую. А твою бабушку предчувствие ещё никогда не подводило! Между прочим, именно оно вывело меня на научную новизну в докторской!

Игорь рассмеялся. Только его бабушка могла говорить о таких серьёзных вещах с улыбкой.

— Хочется верить, что ты права.