Малик немедленно притормозил.

— Проклятая сучонка! — крикнул он и, как только «порш» вырулил обратно на шоссе, подтянулся к нему.

На плавном повороте дороги Хаузер ушла вперед, но «джип» снова настиг их.

— Сверните с дороги и остановитесь, — сказал Калли. — Из-за этого идиота мы можем разбиться.

Хаузер стала вглядываться в туман, ища какую-нибудь площадку возле дороги. Увидев просвет в деревьях, на полпути перед крутым двойным поворотом, она слегка нажала на тормозную педаль, предупреждая алым светом задних сигнальных огней, что намерена затормозить.

Пренебрегая возможностью появления встречных машин, Малик вышел на левую сторону дороги и поравнялся с «поршем» как раз перед изгибом.

— Похоже, ему надоело играть с нами, — сказала Хаузер и, насколько могла, подала вправо.

Малик слегка обогнал их и круто повернул рулевое колесо вправо. Только быстрая реакция Хаузер помогла ей избежать столкновения, но, хорошо зная особенности «порша», Малик точно рассчитал свой маневр. Он перерезал ей путь в самой крутой части поворота.

Слабым местом спортивной машины было заднее расположение двигателя. Резкое торможение на крутом повороте чревато опасностью, можно буквально вылететь с полотна. «Порш» занесло, покрышки потеряли сцепление с дорогой. Хаузер сделала то, что делает обычно хороший водитель, знакомый с особенностями своей машины: она слегка газанула, не пытаясь выправить занос. «Порш» дважды развернуло на сто восемьдесят градусов, с двумя задранными вверх колесами, но он тут же опустился на все четыре.

Калли ударился лбом о приборную доску, голова Хаузер мотнулась в сторону бокового стекла. Машину забросило на встречную полосу. Капотом она была обращена к стоявшему впереди «джипу» Малика.

Едва очнувшись, Калли поборол головокружение и наклонился к Хаузер, которая была цела и невредима, если не считать небольшой шишки на голове, увеличивающейся буквально на глазах.

— С вами все в порядке?

— Да, — сказала Хаузер и, подняв глаза, увидела Малика, стоящего у своего «джипа», в пятидесяти футах от них. Нижняя часть его тела была скрыта туманом, но лицо было видно в свете фар «порша». В руке Малик держал пистолет, направленный на лобовое стекло их машины.

— Калли!

Повернувшись, Калли тотчас же узнал Малика. Тот махнул ему свободной рукой.

Выхватив пистолет из наплечной кобуры, Калли тут же открыл дверцу и вывалился на дорогу. Он тотчас вскочил и, прячась за крылом, навел пистолет на то место, где только что стоял Малик. Но тот исчез.

— Спрячься за приборной доской, — крикнул Калли Хаузер, но она уже успела распахнуть дверь, прикрылась ею и, держа револьвер в обеих руках, прицелилась между дверью и корпусом машины.

Калли, пригнувшись, перебрался немного вперед. Он внимательно осматривал местность, и дуло его пистолета направлялось в ту же сторону, что и его взгляд.

«Джип», со все еще работающим двигателем, стоял посреди дороги. Внезапно двигатель громко взревел.

Калли прицелился в его заднее стекло. Но в этот миг он увидел свет фар встречного автомобиля. Опасаясь, что пули могут рикошетом задеть ни в чем не повинных людей, он так и не нажал на спусковой крючок. Тем временем «джип» скрылся за поворотом.

Водитель встречной машины вильнул в сторону, чтобы объехать «порш», оглянулся и, увидев двух людей с револьверами в руках, громко шурша шинами, умчался прочь.

— Садись, — крикнул Калли. — До сих пор ты гоняла, как самоубийца, просто так. Употреби же свои способности на что-нибудь дельное. Он не может далеко уйти.

— Нам его не догнать, — сказала Хаузер. — Порвана левая передняя покрышка.

Хаузер встала и облокотилась на крышу машины. Она держала пистолет так, будто он был продолжением ее руки. Калли заметил, что она спокойна и собранна, происшедшее ничуть не лишило ее хладнокровия.

— Малик? — спросила она, заранее зная, каков будет ответ.

Калли кивнул.

— У него другой цвет «джипа», — сказала она. — Вероятно, он его перекрасил. Чего же стоит твоя теория, будто он не знает, что ты тоже участвуешь в игре?

Гнев и замешательство, выражавшиеся на лице Калли, сменились вдруг ужасом: его глаза расширились, тело словно окоченело.

— В чем дело?

— Малик, должно быть, следил за нами и видел, как мы ездили к Спирко.

— О, Боже мой!

Хаузер увела «порш» с дороги, и Калли вытащил свой сотовый телефон. Ожидая, пока телефонистка сообщит домашний номер Спирко, он ритмично стучал кулаком по приборной доске. Набрав названный телефонисткой номер, он стал ждать ответа. Через шесть гудков ему ответил грубый голос:

— Шериф Маханес.

Хаузер слышала только то, что говорил Калли, но этого было достаточно; она поняла, что Спирко мертв.

— Трубку снял местный шериф, — сказал Калли, закончив разговор. — Он ничего не захотел мне сказать, но я слышал плач. Этот маньяк убил Спирко. И навел его на след я.

— Они подумают, что это мы убили его, — сказала Хаузер.

— Они не знают, кто мы такие. Я не называл своего имени, и очень сомнительно, чтобы студенты, у которых мы спрашивали, как найти Спирко, запомнили твой номер.

— Но мы, вероятно, последние, кто видел его перед смертью.

— Нет. Когда мы отъезжали, с ним разговаривали трое студентов. Они видели, как мы уехали, а он был в это время еще жив.

— На месте шерифа я захотела бы поговорить с нами.

— Мы не можем позволить себе этого.

Хаузер заметила, как дрожат ее руки, и поняла, что адреналин, который бурно циркулировал в ее жилах, убывает. Она испытывала подобное состояние множество раз и знала, что через несколько минут худшее будет позади.

— Он мог убить нас обоих, — сказала она. — Почему же не убил?

— Он слишком высокомерен и безумен, а потому уверен, что выиграет любую игру.

— Что он делал в КГБ? — спросила Хаузер. — Что-то подсказывает мне, что он не был кабинетным ученым.

— Он делал там все, — сказал Калли. И пока они доставали из багажника запаску и меняли колесо, рассказывал ей о прошлом Малика.

Глава 21

Калли и Хаузер остановились впотьмах у задней двери дома Малика, натягивая купленные ими в аптеке тонкие хлопчатобумажные перчатки. Калли хотел открыть дверь мощным пинком, но Хаузер шагнула вперед и стала открывать замок кредитной карточкой.

— Очень типично для мужчины, — сказала она с игривой улыбкой. — Только дайте ему в руки молоток, и он начнет крушить все кругом.

— Сила экономит время. И дает ощущение уверенности в себе.

— Но иногда все же полезно применять умение.

Они вошли в темную кухню, и Калли включил фонарь, который взял из бардачка «порша». Хаузер достала из сумки маленький, величиной с толстый карандаш, фонарик. Дом был окружен со всех сторон густым кустарником, но, переходя из комнаты в комнату и задергивая везде шторы, они прикрывали фонари руками.

— Я думаю, ты знаешь, как обследовать дом, — сказала Хаузер.

— Как-нибудь справлюсь.

— Я обследую первый этаж, — сказала она.

Перепрыгивая сразу через две ступеньки, Калли взбежал вверх по лестнице; тем временем Хаузер стала систематически, с дотошностью опытного эксперта осматривать первый этаж. Все в безукоризненном порядке. Ничто не сдвинуто с места. Журналы сложены аккуратными стопками на кофейных столиках в гостиной и в рабочем кабинете. На обоих столах — книжные полки книги в них расставлены так, что их названия бросаются в глаза; старые журналы разложены по датам их выпуска, самые последние — наверху.

Везде царили безупречная опрятность и порядок. Вся одежда в шкафах наверху, как убедился Калли, была убрана в полиэтиленовые чехлы, висевшие с промежутками в два дюйма, а внизу стояла, также в полиэтиленовых пакетах, обувь. Содержимое аптечки над умывальником в ванной напомнило ему воинское подразделение в ожидании инспекции. На вешалке ровными рядами висели полотенца. Такой же порядок был и в ящиках комода: носки разложены по цвету и толщине: летние в одном ящике, зимние — в другом; все нижнее белье выглажено и аккуратно сложено; накрахмаленные рубашки также сложены и убраны в полиэтиленовый чехол.