Я протолкнулся мимо него, игнорируя вопрос, побежал к дому, перескакивая три ступеньки за раз. Толкнул входную дверь с такой силой, что та накренилась, соскочив с верхней петли.

― Малышка! ― выкрикнул я. Маленькая часть меня цеплялась за надежду, что она каким-то образом нашла способ остаться. Но в ту секунду, когда я вошел в дом, мне не нужно было прочесывать каждую комнату, чтобы понять: ее нет. Я почувствовал пустоту.

― Бл*дь! ― я взревел, отрывая кухонный стул от пола. Бросил его через всю комнату, где он врезался в стекло кофейного столика, разбивая его посередине и проделывая дыру в тонкой гипсокартонной стене, раскрошившейся от столкновения.

Медведь последовал за мной в дом.

― Ты собираешься рассказать мне, что с тобой произошло, или еще немного поразносишь дом? ― Я двинулся мимо него к гаражу. Мне нужен был мой байк и кое-что из запасов.

Таких, что включали в себя пули.

― Ничего, что не поместилось бы в мешок для трупа.

Один браслет от наручника все еще был закреплен на моем запястье, второй болтался на руке на цепочке, покрытой кровью детектива. Как только ублюдок отдал Богу душу после столкновения машины с деревом, я перебрался на переднее сидение. Спасибо е*аному Господу за то, что ключи от наручников находились в кармане того ублюдка.

― Это я вижу, ― ответил Медведь. ― Где, бл*дь, Доу? ― В его тоне слышалось желание защищать, которое меня убивало, но с этим я разберусь позже.

После того, как верну свою девочку.

― Доброму сенатору удалось меня нае*ать. Не было никакой Макс. И в последний раз, когда я видел Доу, она отбивалась и кричала, пока меня увозил парень, нанятый им, ― мое лицо залило краской от воспоминания борющейся малышки в хватке сенатора. ― Сделай несколько звонков, ― отрезал я. ― Найди место, куда он мог ее увезти.

― Бл*дь! ― ответил Медведь. Но вместо того, чтобы вытащить свой телефон, он наклонился и оперся руками о колени.

― Что, бл*дь, еще?

Медведь сжал переносицу.

― Чувак, есть причина, по которой я вернулся. Помимо того, чтобы надрать твой зад за дерьмо, проделанное тобою с Доу. До того, как разрешить всю эту хрень с помощью града пуль, ты бы подумал о том, что, возможно, не сенатор хотел отправить тебя в могилу, ― сказал парень. Встал ровно, облокотившись на стену и подкурив сигарету.

― Какого х*я это должно означать? Именно сенатор привел парня арестовать меня. Естественно, это был он.

Медведь покачал головой.

― Он ― проблема, но не наша. Рейдж звонила почти двадцать минут назад, и, как ты знаешь, у этой засранки свои глаза и уши везде и повсюду. Пошла молва, что та хрень с Айзеком не закончилась. И подавно, ― он запустил пальцы в волосы и струсил пепел сигареты на ковер.

― Я лично размозжил голову ублюдка. Как по мне, так выглядело вполне законченным, ― возразил я.

― Нет, я не про Айзека. Он уже превратился в корм для червей, но есть некто, кто очень разозлен тем, что Айзек больше не сможет продавать свое дерьмо во Флориде по причине смерти. Некто, кто не боится убивать целые семьи, лишь бы добраться до людей, которые перешли ему дорогу.

Я окаменел, зная наверняка, о ком он говорит.

― Эли.

―Да, чувак, ― подтвердил Медведь. ― И если бы меня попросили сделать ставку, я бы поставил на то, что Эли хочет отправить тебя к праотцам.

Эли Митчелл, которому Айзек передавал свои деньги за наркотики. Ну, передавал, пока я, Преппи и Медведь не прикончили его и большую часть его команды. Учитывая толстые черные очки и маленькое телосложение Эли, никто бы и не подумал о том, что парень способен сделать хотя бы половину того дерьма, которое делал ежедневно.

Если хотите выкурить кролика из его норки, бросьте ему дымовую шашку. Версия дымовой шашки Эли воплощалась в убийстве всех, кого ты когда-либо любил, пока ты не появишься лично, чтобы он мог убить и тебя.

― Согласно имеющейся у меня информации, Эли до сих пор в Майями, но готов действовать и долго себя ждать не заставит. МК в режиме изоляции, они боятся отдачи. Отец в ярости, словно вернулся из сраного ада.

― Сначала Айзек, а теперь е*аный Эли, ― сказал я. ― Нельзя нах*р и передохнуть. Иногда мне кажется, что лучше бы я остался в тюрьме.

― Я понимаю тебя, старик. У меня то же самое. Ситуация выходит за рамки байкерских дел. Это дерьмо картеля. Крупнее, хуже… смертельнее, ― ответил Медведь. ― И я не могу забрать Грейс в изоляцию. Знаю, что она является тебе больше матерью, чем та пи*да, которая тебя родила, но в последнее время отец то и дело рвет жопу. Он не хочет, чтобы кто-либо из МК приводил гражданских в клуб, особенно во время изоляции, но нам нужно найти для нее более безопасное место, где она могла бы остаться. ― Медведь смотрел на меня, пока говорил, и я понял, что он пытался мне сказать. ― У меня нет никого близкого настолько, кого гарантированно могут убить, и того, кто не касается МК, но у тебя определенно есть.

Малышка.

― Бл*дь! ― выкрикнул я, понимая, что не могу привезти ее домой. Развернулся и двинул кулаком в стену, проделав четкую вмятину в гипсокартоне вплоть до цементной штукатурки. Боль выстрелила в костях руки до самого плеча, но лучше боль, чем то, что под ней скрывалось. Это было чувство поражения.

― По моей вине мертв Преппи. Мне не стоило позволять ему начинать дерьмо с «Бабулиной Оранжереей». Мне нужно было… ― я запустил руку в волосы. Был такой огромный список. Счастье, горечь, сожаление наполнили каждую свободную частичку моей жизни за последние несколько месяцев. Как же много мне хотелось вернуть и изменить. Я думал, что все, чего не хватало в моей жизни, ― это Макс. Но теперь это была Макс, малышка… и Преппи.

И неважно, что я делал, кого убивал, Преппи больше никогда не вернется.

― Какой план, мужик? ― спросил Медведь.

― Мы доберемся до него раньше, чем он до нас… сегодня, ― ответил я, с хрустом сминая пальцы. Время для вечеринки жалости закончилось. В моем списке смертников появилось еще несколько имен.

― Смело, старик.

― Возможно, но сначала я должен найти малышку. Может, забрать ее и не получится, но мне нужно добраться до нее. Сказать ей, что происходит.

Медведь кивнул.

― Я смогу отыскать ее. Передать ей сообщение, ― предложил он.

Я покачал головой.

― Нет, эту информацию я должен доставить лично. Это единственный выход, при котором она послушает.

― Понимаю, потому как будь я на ее месте, то уже отрезал тебе твои сраные яйца, ― сказал Медведь. Я бросил на него взгляд, напоминающий, что он подошел близко к черте оставшегося у меня терпения. ― Выясню, где она, ― пробурчал Медведь, вытаскивая телефон из кармана. Он вжал сигарету в пепельницу на подоконнике и подкурил еще одну. ― Все это дерьмо… Это вообще весьма дерзко, мужик. Ты головой двинулся или как?

Я вышел к доку и оперся о перила, вдохнув соленый ночной воздух.

― Ага, собственно говоря, да. Страдаю от того же состояния, что и малышка.

― И какого же? ― спросил Медведь, последовав за мной из дома и опершись рядом.

― Мы оба забыли, кто мы такие.

Медведь набрал несколько номеров. Мне были слышны гудки в трубке, пока он не поднес ее к уху.

― И теперь вспомнил?

― Ага. Теперь ― да.

― И кто же ты? ― спросил Медведь.

― Я е*аный преступник. 

Глава 2 

Доу

Шок.

Открытый рот. Неспособность найти слова. Переизбыток чувств. Потрясение.

Но шок ― лучшее слово, подходящее для описания того, что я почувствовала в той машине.

У меня был миллион вопросов, а я не могла найти голос, чтобы задать хотя бы один.

И уж точно не могла вынудить свое внутренне я проявить воспитанность с двумя мужчинами, называющими себя моей семьей. Они были просто незнакомцами, которые, когда я не захотела пойти с ними добровольно, вытащили «большое оружие».

Маленького мальчика с белокурыми волосами и кристально-голубыми глазами, как у меня.