— Ты подожди, — прошептал он спящему котёнку, — я скоро вернусь.

Тодд Эндрюс медленно, с подчёркнутой небрежностью зашёл в кухню и рассеянно отпустил дверь, так, что она хлопнула.

— Тодд! — Голос матери был резким, но не таким злым, как он ожидал. — Что я говорила тебе насчёт хлопанья дверьми?

— Прости, ма, — ответил он, — она как-то сама выскользнула из рук.

— Эта дверь всегда выскальзывает, когда ты приходишь. Приехал отец, он хочет кое-что тебе сказать. Пойди к нему.

Мальчик кинул свёрток на полку старого холодильника и вошёл в столовую. Он был очень удивлён, увидев отца одетого в свой старый, поношенный костюм. Плоский чемоданчик стоял у двери.

Старшему Эндрюсу, невысокому тощему человеку, казалось, было не по себе в этом костюме. Он улыбнулся, увидев сына.

— Вот, достал работу, малыш, — сказал он горделиво. — Мистер Джефферс был доволен моей помощью в устройстве нового оборудования в его магазине и поэтому устроил меня на новое место, в магазин, который купил в Сент-Луисе. Он сказал, что у меня склонность, как это, к моторам и технике. Вот что он сказал. Так что он мне здорово помог.

Мод Эндрюс, все ещё миловидная женщина с проседью в чёрных волосах, вошла в комнату, обняла сына за плечи и прижала к себе.

— Твой отец собирается уехать месяца на три-четыре, Тодди. Может быть, если дела пойдут хорошо, он найдёт постоянную работу, и мы переедем туда жить.

Она улыбалась, но мальчик видел, как она боится, что отец все разрушит своим пьянством.

— А почему мы не можем жить здесь, па, чтобы ты работал здесь?

— У меня нет выбора: работа, которую я выполнял здесь, сделана. У них нет больше другой работы.

Когда родители уже сидели в машине, мать сказала:

— Мне надо ещё кое-что купить в Виноне, после того как я посажу отца на поезд. Там есть для тебя сосиски на обед.

Он кивнул:

— О'кей, ма. Будь осторожна. Удачи, па!

Тодд был задумчив, когда вернулся в дом и открыл холодильник. Он говорил правду, желая отцу удачи. Несмотря на то что отец иногда плохо обращался с ма и с ним, он был неплохим человеком. Тодд очень хотел, чтобы у него хорошо пошли дела, в основном ради матери. Он глубоко вздохнул и без особого интереса осмотрел содержимое холодильника. Взгляд его упал на газетный свёрток с остатками рыбы, а за ним на полпинты молока. Котёнок! Он совсем забыл о нем. Отъезд отца так удивил его, что он обо всем забыл. Он схватил кувшин молока, налил немного в кастрюлю и поставил на плиту. Пока молоко грелось, он налил полведра горячей воды и сунул в карман кусок мыла. Потом выключил огонь, вылил молоко в большую чашку и с ведром и чашкой пошёл в сарай.

Котёнок проснулся и с тихим фырчанием противился, когда мальчик разворачивал его. Тодд громко рассмеялся и поставил малыша перед чашкой. Тотчас аромат тёплого молока коснулся ноздрей котёнка, и он насторожился. Тодд пригнул голову котёнка так, что кончик его носа окунулся в молоко, и только тогда отпустил его голову. Котёнок поднял голову и облизнулся. Вкус молока страшно его взволновал, и когда мальчик снова пригнул его голову, он не упрямился, а опустил мордочку ниже и начал лакать. Наевшись, он отошёл от чашки и глубоко зевнул. Теперь, впервые за все время контакта с мальчиком, он не выказывал никаких признаков страха или гнева, когда его осторожно подняли.

Это вновь обретённое чувство безопасности продолжалось недолго. Мальчик разыскал в сарае старый таз. Он посадил туда котёнка и держал его одной рукой, в то время как другой плеснул из ведра немного воды. Прикосновение воды вызвало панику и визг. Котёнок стал фырчать, царапаться, рваться на свободу, но Тодд ждал этого и крепко держал его. Чтобы прекратить крик котёнка, Тодд начал тихо напевать, успокаивая малыша, и потом заговорил, отмывая ужасно грязного котёнка.

— Знаешь, — сказал он, — я читал книгу о собаке, которую звали Старый Йеллер. Его прозвали так из-за цвета, он был жёлтый, как яичный желток. Ну, а тебя, китти-кэт, назову-ка я Йоулер, что значит Крикун, очень уж страшный у тебя голос.

Маленький кот сделал нерешительную попытку укусить Тодда за палец, но все-таки уступил и стоял, неудержимо дрожа под мыльной пеной, въедающейся в его мех. Тодд внимательно осматривал намыленного зверька, который как раз собирался закричать.

— Не думаю, что тебя можно было бы назвать Старым Крикуном, ты, конечно, не очень старый, но вторая половина тебе вполне подходит. Отныне и навсегда твоё имя Крикун — Йоулер!

Когда Тодд вытер котёнка насухо, шёрстка его стала пушистой и очень мягкой, особенно красили её жёлто-коричневые пятна. И только тут впервые мальчик обратил внимание, что у котёнка почти не было хвоста, или, по крайней мере, совсем немного от него. Вдруг глаза Тодда расширились: он рассмотрел уши котёнка и заметил волоски на кончиках — они были длинными и тёмными и обещали стать ещё длинней и остроконечней. Тут и все прочие черты котёнка стали приобретать новое значение: его цвет, дикость, размер лап.

— Святая макрель! — Тодд перевёл дух. — Ты дикий кот, Йоулер. Провалиться мне на этом месте, настоящий дикий кот!

Глаза мальчика горели от возбуждения после такого открытия, но потом он нахмурился, погладил уши маленького кота.

— Малыш, могу тебе сказать, нам повезло, что па уехал. Он убил бы тебя, а меня, наверное, до полусмерти исколошматил бы.

Маленький кот опять крепко уснул, мальчик ощущал едва уловимое движение, когда проводил кончиками пальцев по шёрстке кота. Он приложил голову совсем близко к маленькому тельцу и безошибочно услышал: маленький кот едва-едва мурлыкал.

Беспомощность маленького существа не оставила никакого следа сопротивления у Мод Эндрюс против пребывания в доме котёнка. Она удивилась, где такой маленький котёнок мог потерять хвост, но Тодд не сказал ей, будто ему кажется, что это дикий кот, а не домашняя кошка.

Маленький кот прекрасно приспособился к новым условиям жизни. Несомненно, он с большой радостью ждал прихода Тодда, но все же не мог до конца избавиться от инстинктивного чувства тревоги, когда мальчик гладил его и брал на руки. Первые несколько недель котёнок был доволен своим пребыванием в сарае. Ему нравилось носиться за красным мячом, который принёс ему Тодд, среди ящиков и инструментов.

Однажды мальчик сидел на полу сарая с малышом на руках и нежно гладил его. Оба, и мальчик и котёнок, заснули. Сквозь сон Тодд почувствовал, как его любимец напрягся под его ладонью, а маленький обрубочек-хвост нервно заходил туда-сюда под его рукой. Тодд проследил за пристальным взглядом котёнка. Кот не отрываясь смотрел на маленькую полевую мышь, спешащую к хлебной корке. Когда мышка была примерно на полпути к хлебу, котёнок прыгнул. Соскочив с Тодда, он в два прыжка преодолел пространство между собой и мышкой, но она исчезла между двумя ящиками.

— Тебе надо лучше прыгать, Йоулер, — сказал Тодд, — и ты прыгнул слишком рано. Если б ты немного подождал, мышка подошла бы, наверное, достаточно близко и ты б её сгрёб. Так-то.

Тодд поднял котёнка и посадил себе на грудь, глядя ему в глаза.

— Скоро вернётся па. Если он заставит прогнать тебя, лучше тебе научиться охотиться. Если бы ты жил с матерью, она бы научила тебя. А так как я в некотором роде занял её место, придётся мне дать тебе несколько уроков.

Он опустил котёнка на пол. Кот с интересом следил, как Тодд достал из кармана брюк моток бечёвки, смотал в клубок и втиснул его в щель между ящиками, где скрылась мышь. От клубка он отмотал кусок бечёвки, натянул её и у конца посадил котёнка. Тодд крепко прижал Йоулера к полу, так что тот касался мордочкой пола. Дважды, когда Тодд ослаблял давление руки, котёнок пытался подняться, и дважды Тодд заставлял его пригнуться. На третий раз кот понял, что от него хочет мальчик, и остался недвижим.

— Смотри, Йоулер! Этот моток — мышь! Когда мышь появится, ты не должен сразу прыгать и бежать за ней, понял? Ты должен дождаться, пока она подойдёт поближе.