Орри поежилась. Про стирхоев она читала. Мерзкие твари. Безволосые, с синюшной кожей, ростом по пояс взрослому мужчине, но это только пока они не выпрямят свои длинные задние лапы. А как выпрямят - прыгают далеко вперед и вверх, словно пружина. Передние конечности у них короткие, толстые, на каждой по три пальца с длинными - в человеческую ладонь - когтями, острыми и прочными, как железные кинжалы. А на голове - гребень с шипами. Вот как ударит стирхой этим гребнем и когтями в прыжке, так запросто человека насквозь проткнуть может. А на морде у них вместо рта хобот с присоской, и они сразу набрасываются на раненого и выпивают всю кровь дочиста.

Живут стирхои во влажных пещерах, в оврагах или в болотах, всегда группами - что-то вроде муравейника или пчелиного улья. Людям на глаза стараются не показываться, но в их владения лучше не забредать. Как увидишь, где синий мох растет, туда, значит, идти нельзя, подальше огибай опасное место, посуху.

Но случается так, что стирхоев становится слишком много. Тогда часть их собирается в стаю и идет искать себе новое гнездо. И не приведи боги оказаться случайно на их пути.

Ласвах и Навагарн оказались. К несчастью для тварей и к счастью для крошечного поселка Данми, к которому приближалась стая. Стирхои были перебиты, правда, и воинов полегло немало. Ласвах и Навагарн объявили себя братьями и провели священный обряд, огнем и кровью скрепив свой союз. На месте чудом уцелевшего селения был основан город Данмара, и побратимы стали править там вместе.

- Все на сегодня, - объявила Лирсли.

Орри вздохнула и потрясла головой, возвращаясь к реальности. Рассказ был увлекательным, а дуралей Роун его пропустил. Хотя он, может, и не виноват вовсе.

На ходу перекусывая остатками прихваченного с собой пирога, девочка направилась к Ореховой улице, где жил приятель.

- Здравствуй, Орри.

- Здрасьте, дядя Игийшер. А Роун...

- Разве он не с тобой?

- Он... Я думала, он дома. Его не было на занятиях.

- Я не видел его со вчерашнего вечера, - нахмурился гончар. - У нас полно заказов, он нужен здесь.

На мгновение Орри показалось, что солнце зашло за тучу, хотя день был на удивление погожим для поры Увядания.

Со вчерашнего вечера. Неужели Роун решил вернуться за фонарем? Или все-таки отправился за кладом? Да он рехнулся!

- Странно, - выдавила из себя Орри. И торопливо, избегая расспросов, добавила:

- Я поищу его.

Искать, по правде говоря, совсем не хотелось. Девочка гораздо охотнее занялась бы даже нелюбимыми делами по дому, лишь бы не возвращаться на место ночных приключений. Да еще одной.

Но ведь сейчас день. И вот Лигайр Завоеватель - он же не струсил бы, даже когда маленьким был. Он против волчьей стаи с одним ножом выходил и коней диких укрощал. Нет, он бы ни за что не испугался.

И Навагарн не бросил бы Ласваха.

И до заката еще часа два. Орри успеет быстро сбегать на Нижний луг и вернуться в город. А кое-кто получит в лоб, потому что нечего болтаться неизвестно где в одиночку.

На лугу никого не было - ни Роуна, ни буттака. И ни следов, ни фонаря. Как будто Орри все приснилось. Только вот идти по высокой пожелтевшей траве, по чавкающей под ногами грязи, было почему-то очень тревожно. И противно - как бывает, когда болеешь, и накатывает дурнота, и по телу ползет озноб.

- М-мя-ау!

Показалось. Здесь нет кошки. Все кошки в городе. А если дикие, хищные... то они не орут так тонко, так пронзительно, так...

- Мя-а...

Кошачий вопль перешел в визг, нестерпимо высокий, даже уши заложило. Или это сама Орри так...

Она опомнилась уже на бегу, когда во весь дух мчалась к городу. Споткнулась, упала на пропитанную влагой землю, захлебнулась воздухом: на миг почудилось, что чьи-то цепкие пальцы обхватили лодыжку. Вскочила, рванулась дальше - по тошнотворно хлюпающей грязи, по опутывающей ноги траве... потом по дороге... по улице...

Лай собак. Лай! И закатное солнце. И люди, удивленно смотрящие на чумазую запыхавшуюся девчонку.

- Что случи...

- Ничего, все в порядке. Я просто... Просто поскользнулась.

Идти домой почему-то не хотелось, и Орри свернула было к храму, но остановилась. Что она скажет жрицам? Что они с Роуном тайком от родителей отправились среди ночи вызывать буттака при помощи кое-как переведенного с древнего языка заклинания? Глупо же!

Этот дуралей Роун засел небось где-нибудь на чердаке или в сарае и лепит свои глиняные фигурки. А ты ищи его...

Орри поморщилась. Поискать бы, конечно, стоило, но при одной мысли обойти все их тайные убежища ее почему-то затрясло.

Вот если Роун завтра не вернется, тогда можно будет пойти в храм. К Лирсли. Или даже к самой тавхоэни Эрисее. Они-то наверняка знают, что делать в таких случаях.

А если он и впрямь не вернется?

Орри растерянно потопталась на месте.

Если бы правда случилось что-то плохое, взрослые уже подняли бы тревогу. Может, Роун давно дома. Но лучше это проверить завтра.

На город медленно наползал тусклый осенний вечер. Орри нахохлилась и поплелась домой, но постепенно ускорила шаг, с трудом удерживаясь, чтобы не перейти на бег. Ей нестерпимо хотелось как можно скорее оказаться под крышей. У огня. И среди людей.

* * *

Она проснулась от яркого света, заливающего комнату, обжигающего глаза даже сквозь сомкнутые веки. Утро... Нет, уже день. Давно.

Орри вскочила, не понимая, почему ее до сих пор никто не разбудил. И замерла, ошеломленная. Комната была не ее. То есть, не то, чтобы совсем не ее. Кровать, сундук в углу, стулья выглядели вполне привычно. Но занавески на окне - не голубые, как раньше, а цвета болотной грязи и все в каких-то разводах. И на полу посреди комнаты - фонарь. Тот самый, потерянный на Нижнем лугу. А еще откуда-то взялось кресло. Массивное, старое кресло, повернутое к стене. И в нем кто-то сидел. Орри почему-то совсем не хотелось выяснять, кто именно.

Девочка тихонько взяла одежду и скользнула к двери. Но той не оказалось на месте. Глухая стена. Орри завертела головой, но выход исчез. Даже окно стало узким, словно бойница в крепости, и продолжало уменьшаться. Только свет оставался таким же слепящим. Казалось, он проходил сквозь стены.

- Привет!

Орри вздрогнула и обернулась. Кресло внезапно оказалось совсем рядом и развернутым к ней. И в нем сидел Роун.

- Знаешь, что случилось с Ласвахом, Орри?

- Т-ты откуда здесь?

- Я тут живу, - беззаботно улыбнулся приятель.

- Но это же не твой... - начала было девочка, но передумала спорить. - Я искала тебя, - буркнула она, сделав на всякий случай пару шагов назад. - И отец твой искал. Где ты был?

- Здесь, - Роун встал, деловито пошарил в кресле, нащупал венок из цветов ирсинии и нахлобучил на голову.

- Сними, дурак! - возмутилась Орри. - Это же свадебный убор для невесты. Тебе три года теперь удачи не будет!

- Он для тебя, - мальчик снял венок и с улыбкой протянул ей. Нежно-розовые лепестки дождем посыпались на пол, засыхая и чернея в полете. - Я возвращаюсь домой.

- Давно пора, - фыркнула Орри, как бы невзначай отходя в сторону.

Так, словно дверь все-таки была у нее за спиной.

- Надень, - попросил Роун. - Ты остаешься. Мы поменяемся.

- Чем поменяемся? - нахмурилась девочка.

- Я иду домой вместо тебя, - терпеливо объяснил приятель. - Ты остаешься. Надень венок.

- Еще чего!

Тень Роуна внезапно удлинилась, заскользила по деревянному полу, по скукожившимся сухим лепесткам к ногам Орри.

Девочка взвизгнула - и проснулась.

За окном было темно.

Она села на кровати, с колотящимся сердцем вглядываясь в сумрак. Нашарила на столе огниво, с четвертого раза сумела зажечь свечу.

Ничего подозрительного. Ни фонаря, ни кресла. Дверь на месте, занавески привычные. Уф-ф, и приснится же такая пакость!

- Орри!

Голос донесся с улицы. Девочка узнала его и вздрогнула, вспомнив недавний кошмар. Но это же был просто сон!