Она сказала, что выбрала меня из сотен фотографий. Тогда в отеле она предстала передо мной совсем с другой стороны. Была доброй, сочувствующей, дружелюбной. Я рассказала зачем мне нужны деньги, она выразила настоящее беспокойство о здоровье моей сестры. Я по простоте душевной, решила ей помочь, постараться. Мне хотелось сделать для нее все, что в моих силах, а она в это время думала обо мне как о расходном материале. Как об отбросах общества.

Стоило мне переступить порог кварты, которую мы снимали со Сьюзи, моей соседкой, когда она делала один из своих знаменитых сэндвичей с ветчиной, сыром и французской горчицей, как она воскликнула:

— Боже мой, что с тобой случилось?

Я хотела держать себя в руках, но выражение ее лица вызвало у меня море слез. Она оставила свой сэндвич, подошла ко мне и обняла.

— Эй, эй, что бы это ни было, это не так уж плохо, как ты думаешь, а?

Я слышала эту фразу столько раз, больше, чем хотелось бы. Каждый раз, когда мы сталкивались с очередной проблемой, говорили друг другу именно эти слова, мне становилось легче, но не в этот раз. В этот раз я, действительно, облажалась.

— Я влюбилась в него, Сьюзи.

— О, черт.

Она подошла к холодильнику, налила мне большую порцию водки и разбавила апельсиновым соком.

— На, выпей.

Я сделала глоток, но вкус был совсем другой. Во рту стало холодно и безвкусно.

— Не хочешь рассказать, что случилось? — спросила она, плюхнувшись рядом со мной на диван.

Я кивнула и излила душу.

— Какая сука! — воскликнула она с горечью, когда я закончила.

— Я думаю, тебе стоит выждать месяц, а потом связаться с Кейдом, — сказала она. — Не думаю, что эти фотографии настолько отвратительны, как тебе кажется.

Я отрицательно покачал головой.

— Тебе стоило их увидеть, Сьюзи. Они были просто ужасны. Действительно, ужасны. Когда я работаю в клубе кажется все нормально, просто работа, все мы, в конце концов, в одной лодке, но эти фотографии. Они были ужаааасными.

— Знаешь, такие люди, как эта сука, его мать, меня очень сильно злят. Она почему-то решила, что лучше тебя, раз ты танцуешь на коленях у мужчин, но при этом она хочет, чтобы ты достучалась до ее сына. Тогда ты была для нее слишком хороша, не так ли?

— Мне так стыдно, — прошептала я.

— Не смей стыдиться самой себя из-за ее слов, за то, что ты делала на работе. Ты хочешь сказать, что не будешь таким образом зарабатывать на жизнь ради своей сестры?

Я моргнула, глядя на Сьюзи.

— Тебе так стыдно будет танцевать в стрипклубе, что ты не станешь этим заниматься ради Анны?

Я отрицательно покачала головой.

— Вот именно. Ты не сделала ничего плохого. Ты никого не обманывала, никому не причинила вреда. Ты использовала свое Богом данное тело, чтобы своим танцем доставить удовольствие одиноким мужчинам и помочь сестре. Черт возьми, я восхищаюсь тобой.

— Но получается, что я обманула Кейда.

— Нет, это не так. Это был контракт, Катрина. Как думаешь, чем шпионы занимаются каждый день? Шпионят, у них такая работа, у тебя другая, но это работа. Кроме того, как только у тебя появились чувства к нему, ты же собиралась ему все рассказать, так? Если бы его мать не появилась сегодня, ты бы все ему рассказала, да? Потому что... ты очень честная. В отличие от нее, скорее всего, она наврала очередной раз Кейду.

Слезы навернулись у меня на глаза и потекли по лицу.

— Я люблю его, Сьюзи. Я никогда никого так не любила, никогда не испытывала ничего подобного. Никогда. Я так сильно его люблю, что мне аж больно. Очень больно, — всхлипнула я.

— О, милая моя. Мне очень жаль. Ты этого не заслуживаешь.

Я высморкалась.

— Не знаю, о чем я только думала. Конечно, у нас ничего не могло получиться. Он миллиардер, а я всего лишь стриптизерша.

— Перестань, пожалуйста! Ты хороший человек и он не похож на свою мать. Он бросил все свое состояние и уехал жить в хижину. Он не стал искать светскую львицу. Он знал, что у тебя нет денег. Он увидел, тебя со всем этим хламом и все же захотел тебя.

— Он был так мил, что пообещал купить мне машину вместо той, разбитой, — всхлипывая, причитала я.

— Вот видишь. Он тоже к тебе что-то чувствует.

— Ты так думаешь? — Мне хотелось услышать эти слова, даже если это была неправда.

— Ты прекрасна, Катрина. Внутри и снаружи. Не забывай об этом. Линн может делать вид, что ты дешевая шлюха, но она выбрала именно тебя из сотни женщин, потому что поняла, что в тебе что-то такое есть. И еще кое-что, ты должна запомнить. Мне кажется, она боится тебя. Она боялась, что ее сын в тебя влюбится, поэтому она примчалась в горы именно в тот момент, когда пронюхала, что кто-то увидел, как ее сын целуется с тобой.

Я с такой силой сжала кулаки, что костяшки пальцев побелели.

— Думаешь, он влюбился в меня?

— Определенно, и она это поняла. Вот почему она решила побыстрее от тебя избавиться. До того, как ты выполнила свою работу, чтобы вернуть его к цивилизации.

— Что мне теперь делать?

— Пока ничего не делай. Сейчас полный бардак. Пусть пыль уляжется. Ты должна получить деньги на следующей неделе, да?

Я кивнула.

— Не думаю, что она посмеет обмануть. Так что работай как обычно и жди денег, которые должны упасть тебе на счет. Поможем Анне, а потом посмотрим, что можно будет сделать, хорошо?

На сердце было тяжело, но я все равно кивнула в знак согласия. Может Кейда у меня так и не будет, может мечты так и останутся мечтами, но у меня будут деньги для сестры, и на этом мне следует сосредоточиться.

37.

Кейд

https://www.youtube.com/watch?v=ncbast507wa

Я сидел в своем черном ламборджини на парковке у клуба, Катрина выступала уже целый час, а я все обдумывал правильность решения. Обдумывал целый час, почти минуту за каждую фотографию Катрины, которые показала мне мама. У меня перед глазами все покраснело, как только она вложила эти фото мне в руку. Мне хотелось наброситься на нее и ударить, как только увидел первую, которая лежала сверху, но сдержался. Пришлось с такой силой сжать зубы, что заболела челюсть.

Мать начала плакать.

Возможно, ее слезы были и не крокодиловыми слезами, но я усвоил урок. Даже у самого ужасного психопата имеется свой предел. Я был виноват в истерики Кристины и не хотел отвечать за предел возможностей своей матери. Ей нужно было еще добраться до дома. А я не хотел, получить плохое известие, которое бы осталось на моей совести, хотелось, чтобы она не вернулась домой в целости и сохранности.

После того как она уехала, я даже не стал рассматривать фотографии.

Просто сжег их в печки. Все.

Едкий запах химии повис в хижине, мне пришлось открыть все окна и двери. Снова пошел снег, но магия исчезла. Моя хижина больше не походила на убежище. Я огляделся вокруг и увидел убогость маленького, безрадостного домика.

Я забрал свои инструменты и направился в мастерскую, начал работать с такой сумасшедшей самоотдачей, как ненормальный. В течение двух дней и ночей я вырезал из дерева, только останавливаясь поесть и урвать пару часов сна.

И пока я вырезал думал, чего хотел бы в жизни, что для меня важно, а что нет. Как бы мне не хотелось выбросить Катрину из головы, я не мог этого сделать.

Она постоянно была у меня на уме.

Я вспомнил фильм «Манхэттен», когда герой Вуди Аллена, лежа на диване, записывал на магнитофон свои ответы, задаваясь вопросом, почему стоит жить, ради чего. Для него это были Гручо Маркс, Вилли Мэй, вторая часть симфонии Юпитера, «Блюз картофельной головы» Луи Армстронга, шведские фильмы, сентиментальное образование Флобера, Марлон Брандо, Фрэнк Синатра, невероятные яблоки и груши Сезанна, крабы Сэма Во и, наконец... лицо его любви в жизни — лицо Трейси.

У каждого из нас были свои драгоценные воспоминания.