— Разве ты сейчас не свободна? — осторожно спросил дон Анхель.
— Как вам сказать… Конечно, свободна. Только на этом условии мы и сошлись с Рикардо. И все-таки я в этом доме девушка со стороны. Меня окружают красивые картины, старая мебель, в которой сидели предки Линаресов. И я себя все еще чувствую в этом доме гостьей…
— Роза, но ты тоже не из бедной семьи. Паулетта принадлежит к известному роду Монтеро…
— Нет, дон Анхель, каждый принадлежит своей судьбе. Я при всей моей любви к маме Паулетте, при всем моем уважении к ней принадлежу улицам «затерянного города», матушке Томасе, своему попугаю Креспину…
— Но ты изменилась, — сказал дон Анхель. — Ты не замечаешь этого, а я вижу. Изменилась твоя речь, твои манеры и твое отношение к некоторым вещам.
— Правда? Вот не думала…
— И знаешь, тебе идет это! Ты… стала еще красивее и привлекательней.
— Что вы, дон Анхель, — зарделась Роза. — Я не люблю себя…
Она подошла к большому зеркалу и состроила сама себе гримасу.
— Не волосы, а патлы! — засмеялась она, разлохматив прическу. — И куда они только растут!
— Не волосы, а каштановое золото, — тихо поправил ее дон Анхель.
— Нос противный, курносый!..
— Неверно! Носик правильной формы, на заглядение!..
— А груди, простите меня, как у базарной торговки!
— Роза, прекрати! Ты, верно, меня уже и за мужчину не считаешь!
Роза звонко расхохоталась.
— Считаю! И с удовольствием сосватала бы вас!
— А знаешь, я не против. Наверно, у тебя на примете… матушка Томаса?
— Нет, она за вас не пойдет, — залилась смехом Роза. — Ей Пеле нравится!.. А вот Сорайду я бы за вас выдала. К слову сказать, мне как раз надо ее навестить. Почему бы нам не заглянуть к ней вместе?
— Где ты договорилась с ней встретиться?
— В ее таверне «Твой реванш».
— Мой? — пошутил дон Анхель.
Роза засмеялась, не решаясь ответить на «ты». Но поборола робость.
— Твой, дон Анхель, твой.
— Не дон Анхель, а просто Анхель.
— Хорошо… Анхель…
— Наконец-то мы с тобой на «ты»! Давай-ка по этому случаю выпьем по-немецки на брудершафт!
Дон Анхель подошел к небольшому бару, открыл его и, нацедив немного текилы в два бокала, разрезал пополам десертным ножичком маленький лимон. Как заправские выпивохи, они насыпали в ямочку над большим пальцем правой руки по щепотки соли, взяли указательным и большим пальцем этой же руки по половинке горького «лимонсильо», а другой рукой — бокалы и приготовились совершить традиционный мексиканский обряд в немецком варианте, для чего свели крестом руки с бокалами.
— За твое здоровье, Роза! — воскликнул дон Анхель.
Он слизнул соль, опрокинул текилу в рот и смачно присосался к лимону.
— За твое здоровье, Анхель! — ответила Роза и, выпив, запричитала: — Девонька Гваделупе, прости меня, пьяницу!
После чего, согласно ритуалу и «бесу в ребро», дон Анхель в первый раз поцеловал «Дикарку».
Яркая вспышка ослепила их.
В дверях стояла Малена с фотоаппаратом, которая, подобострастно ухмыляясь, спросила, невинно моргая:
— Пьете за успех совместного предприятия? Это будет исторический снимок!
— Малена, смотрите не сглазьте! — смущенно сказал дон Анхель, облизывая губы…
Сорайда, увидев в дверях Розу и дона Анхеля, направилась к ним и провела их к уютному столику, который всегда пустовал в ожидании бесстыжего красавчика Куколки или близких друзей Сорайды. Она извинилась и вернулась к стойке бара.
В таверне было не продохнуть. Стоял несусветный ор. На полную громкость был включен телевизор.
Дон Анхель оторопело оглядывался по сторонам.
— Привет, голубка! — крикнула Розе одна из официанток, сидящая в фривольной позе на коленях у пьяного посетителя!
— Привет, Амалия! — весело ответила Роза. — Не упадешь?
— И хотела бы, да не могу! — сказала Амалия. — Вон он как вцепился!
Вокруг загоготали. Дон Анхель сказал:
— Похоже, ты и тут всех знаешь…
— Разве я не говорила вам…
— Стоп! — остановил ее дон Анхель, подмигивая.
— Ах да! — вспомнила Роза и поправилась: — Похоже, я тебе говорила, что мы здесь с Эрлиндой работали?
— Что-то такое припоминаю…
— Ну и как вам… тебе… Сорайда?
— Это внушительное сооружение приводит меня в трепет, — сказал дон Анхель, закашливаясь от дыма. — Долго мы будем здесь находиться?
— Сейчас придет один мой друг, я потолкую с ним, а ты пока познакомишься с Сорайдой.
— У тебя здесь… свидание?
— Деловое, — загадочно ответила Роза и встала, увидев, как к их столику вместе с Сорайдой приближается Эрнесто.
Сорайда, поставив перед доном Анхелем вазу с фруктами и кувшин с апельсиновым соком, присела за столик. А Роза, извинившись, отошла с Эрнесто к стойке бара.
— Роза, ты избегаешь меня? — хныкающим нервным фальцетом спросил Эрнесто.
— Эрнесто, о чем ты? Ты с неба свалился? Что это за тон? — упрекнула старого друга Роза.
На глазах Эрнесто были слезы.
— Роза, скажи мне, ты действительно любишь Рикардо или живешь с ним потому, что он отец твоего погибшего ребенка?
— Эрнесто, я не хочу обсуждать с тобой мою личную жизнь. Я честна по отношению к тебе. Я с самого начала сказала, что у меня нет к тебе никакого влечения. Почему ты продолжаешь преследовать меня? Если тебя не устраивают наши дружеские отношения, давай расстанемся навсегда!
— Нет, Роза, не говори так, — обиженно сказал Эрнесто.
— Есть люди, которым нравится растравлять собственные раны. Если это так, то ты мне… противен. Я привыкла к простым отношениям!
Эрнесто вздрогнул и тяжело задышал. Глаза его налились злостью.
— Значит, тебе нравятся простые отношения, да? Ну что же, я могу предложить тебе такие! — сказал он, грубо обняв Розу и припав к ее губам.
От неожиданности Роза сделала резкое движение рукой и сбросила со стойки бара на пол несколько бокалов и бутылку, которые вдребезги разбились о каменный пол.
Сорайда, услышав звон стекла, быстро направилась к стойке. За ней двинулся дон Анхель.
Но раньше их там оказался подвыпивший клиент Амалии, который бросился на защиту Розы с бутылкой в руках.
Роза, оторвав губы от жадного рта обезумевшего Эрнесто, увидев надвигающегося человека с бутылкой, готового ударить Эрнесто по затылку, вскрикнула и закрыла голову Эрнесто руками, по которым и пришелся удар.
Пьяного схватили, а Роза заплакала, подняв кверху пораненные руки, — с них закапала кровь.
— Что ты наделал, идиот! — крикнула Эрнесто подбежавшая Амалия. Она бросилась к аптечке, достала бинт и вату и, плеснув на руки Розы виски, стала бинтовать их…
Эту, как показалось ему, безобразную сцену с участием Розы видел издалека институтский друг Рикардо — Флавио, зашедший с подружкой пропустить стаканчик.
— Вот так Роза Гарсиа! — присвистнул он.
— Ты знаешь эту девку? — спросила подружка.
— Сама ты девка! — сказал Флавио. — Это жена моего друга.
— Скажи своему другу, чтобы в следующий раз как следует выбирал себе жену! — засмеялась девушка…
— Что случилось, Роза?! — с тревогой спросил Рикардо, увидев жену с перевязанными руками, входящую в сопровождении дона Анхеля в дом. Показавшаяся на лестнице Томаса всплеснула руками.
— Роза! Что с тобой, девочка?!
Дон Анхель попробовал объяснить:
— Рикардо, произошел инцидент, один пьяный, понимаешь…
Роза испуганно вскинув на Рикардо глаза, сказала:
— Дорогой, позволь мне самой подробно рассказать обо всем. Но только не сейчас, а завтра… Я очень устала.
— Хорошо, дорогая!
— Что значит «хорошо»! — возмутилась Томаса, тяжело спускаясь по лестнице. — Что у тебя с руками? Надо вызвать врача! Бинты все в крови!
— Ма! Прошу тебя, без паники. Пьяный дурак хотел ударить одного человека бутылкой, и я пыталась его защитить…
— Хорошенькое дело! — не унималась Томаса. — Ты где была? Отвечай!
— У Сорайды…
— Есть рука с бутылкой, — не унималась Томаса, являя собой образец материнской строгости, — и есть чья-то голова! Так почему же между ними должны оказаться твои руки?!