— Можно взглянуть на записку, а заодно и на розыскную грамоту? — попросил Готфрид.

— Послание с хутора я в хате не храню, в амбаре оставил, на всякий, подальше от семьи, а что до розыскной, так нету уж ее. Я прочесть-прочел, да и использовал бумажонку как следует, проверил так сказать народную мудрость о том, что все познаете в сравнении.

— Вой значит говоришь каждую ночь с хутора доносится?

— Не каждую. Бывает несколько дней подряд завывает так, что мы ставни наглухо закрываем, а бывает несколько дней к ряду тишь да гладь.

— Леон, ты думаешь о том же, о чем и я?

— Определенно, решено! Сегодня ночью мы отправляемся в этот таинственный дом. Положим конец бесчинству тех, кто смеет угрожать честным людям, будь то привидения или иная бестия.

— Друзья мои! Я в неоплатном долгу перед вами! — разразился лучезарной радостью Зотик, вклинившись меж двух рыцарей, сидящих рядом на скамье и обхватив их за плечи руками, прижимая к себе.

— Полегче же! Не то задушишь нас и тебя будут преследовать уже наши призраки! — прокряхтел Готфрид, спасаясь из медвежьих объятий Зотика. — Не спеши с благодарностями, мы еще ничего не сделали.

— И то верно, не стоит благодарности, мой друг, это наш долг как эквиларов и просто как твоих друзей, — сообщил голос Леона, глухой как голос узника, сидящего в крепости объятий старого друга.

— А что там со стуком? Ты в самом начале рассказал про дом с привидениями и зловещий стук, если я ничего не путаю? — уточнил Готфрид.

— А ну эт меньшая из бед, может даже и не стоит вас беспокоить по таким пустякам.

— Беспокоить может и не стоит, — согласился Готфрид. — Но рассказать нам в чем дело после того как коварно заинтриговал, изволь!

— По ночам с запада от деревни после полуночи стук какой-то доносится.

— То есть не с медвежьего хутора, который на востоке?

— Ага. Ничего вроде особенного, но странно же! Такое ритмичное и глухое «тук-так-тук-так» — Зотик настучал костяшками пальцев по столу.

— Весело живете, — с востока по ночам призраки воют, с запада стучит кто-то, еще и кабан носится этот дикий по лесам, тут и будучи не кабаном одичаешь, как спать под такой шум? А городские еще презрительно говорят, что в деревнях жизнь скучная! — заметил Готфрид.

— Надо разобраться, в чем дело, но со всем по порядку. Сначала медвежий хутор, потом — остальное. — высказался Леон, и друзья поддержали его.

До полуночи было еще далеко, а на улице все еще лил дождь, хотя уже и начинал затихать. Давние друзья какое-то время поговорили, а затем взяли передышку. Леон сел на скамью у окна, взял уголек, палено и начал разрисовывать его. Зотик вышел по домашним делам на улицу. Готфрид выглянул в окно и увидел знакомую фигурку, опасливо заглядывая внутрь дома. Леон приметил эйдоса за окном и отложив палено, подошел взглянуть. Эйдос преобразовался в крылатого конька, верхом на котором сидела прежняя женская фигура с плавающими волосами.

— Мне кажется или это тот же самый эйдос, что встретился нам прежде?

— Это он и похоже я ему приглянулся, — заключил Готфрид. — По нужде, когда отходил, он за мной увязался, но в дом не последовал. До меня только сейчас дошло, что эти причуды не проникают в дома без разрешения, хотя для них стена не преграда. Ну что мелкая, заходи, гостем будешь! — пригласил рыцарь и крылатый конек с серой фигуркой тут же проплыл сквозь окно.

Фигурка эйдоса оттолкнулась от конька и тот растворился в воздухе. Осталась лишь крохотная женская фигурка, парящая в воздухе. Рыцарь подставил ладонь, и эйдос плавно опустился на нее, встав на самые носочки, само собой имитируя это. Пепельные волосы призрачной девушки походили на языки пламени или водоросли, вертикально колеблясь в воздухе.

— Ты знаешь, что это значит? — поинтересовался Леон, глядя на то как друг балуется с эйдосом.

— Знаю, он, она или оно, в общем эйдос — выбрал меня и теперь будет всюду следовать за мной. Видал такое десятки раз, но понял только сейчас.

— Ты можешь прогнать его и тогда он оставит тебя в покое, но разве можно прогнать такое чудо?

— Ты прав, так приятно знать, что ты кому-то нужен в этом мире, что у тебя есть кто-то кому ты дорог. У меня это ты Леон, Зотик и все, ну, а теперь у меня есть… хмм, звать тебя эйдосом не дело, тебе нужно имя…

— Есть что-нибудь на примете?

— Нет, у меня с этим туго, сочинительство тебе легко дается. Всегда восхищался тем как ты просто брал в руки перо и писал… или рисовал. Ощущаю себя обделенным, как будто у тебя есть ключ от потайной двери, а у меня его нет.

— Не говори так, у тебя есть ключи от дверей куда мне хода нет.

— Например?

— Тебе не нужна похвала, мой друг, ты и сам прекрасно знаешь свои сильные стороны. Лучше сосредоточься на имени.

— Беатриче, — со взглядом, смотрящим как будто не в стену, а на линию горизонта, произнес Готфрид.

— Беатриче? — Леон задумался, мысленно вороша кипу пыльных книг в библиотеке личных знаний. — Это имя образовано от Беатрисы, которое в свою очередь уходит корнями к Виатрикс, что в переводе с альвийского значит — путешественница. А ведь и правда, теперь этому эйдосу предстоит странствовать с нами. И после этого ты еще будешь утверждать, что у тебя нет ключа от комнаты творцов?

— Боги всемогущие! Леон, ты просто ходящая библиотека. Хоть раз подыграй мне и сделай вид, что не знаешь. Я так извернулся, думал ты не смекнешь, эх! — добродушно пожурил друга Готфрид.

— Похоже Беатриче нравился этот образ, — заключил Леон.

Готфрид опасался, что Леон раскусит в образе эйдоса намек на Лису, ведь похоже, что эйдос принимал форму образов, выуженных из мыслей Готфрида, но нет, умышленно или же искренне — Леон ничего не знал и не подозревал. Желание Готфрида сбылось, ибо порой всепроникающее понимание сути вещей Леона пугало. Готфрид решил, что это он видит во всем теперь Лису, альвийка занимала все его мысли и ее лицо не выходило у него из головы, уютно устроившись там как у себя дома.

— Беатриче, тебе нравится твое имя? — поинтересовался Готфрид, но эйдос никак не отреагировал, девчушка лишь покружила вокруг, а потом уселась к рыцарю на плечо, болтая ножками.

— Деваха ваша убегла! Или я не знаю куда вы ее там заныкали, идите смотрите сами. — заскочив домой, выпалил Зотик.

— Да ну! — воскликнул Готфрид и выскочил на улицу, следом за ним поспешил и Леон.

Беатриче так и сидела в воздухе, несколько секунд болтая ножками, не замечая, что под ней уже и опоры нет, а приметив, поспешила за Готфридом.

— Точно тут оставили? — уточнил Зотик, стоя у дерева, к которому пришли рыцари.

— Точнее некуда.

— Другие на месте, — доложил Леон, проверив разбойников.

— Сейчас я мужиков позову, да и отправим этих в петлю, пока и они не убегли. Хрен с ней с бабой этой, авось от страха поумнела враз, коли сообщников оставила. Покараульте покамест этих. — распорядившись, Зотик ушел, молотя в дверь хат и созывая народ засвидетельствовать казнь пойманных разбойников.

Дождь практически прекратился, лишь чуток накрапывал, но все небо оставалось затянуто тучами, даруя ложное чувство позднего вечера.

— Ты ее отпустил, Готфрид. Она же головорез и видимо не мелкого пошиба, раз розыскные грамоты шлют. Не хочу и не буду читать тебе мораль, ты взрослый человек и я уважаю тебя, я на твоей стороне. Объясни мне лишь, — зачем? Ты обманул Зотика и спас ее от петли, так зачем еще и освободил?

Побег Лисы удивил простодушного Зотика, но не Леона. Рыцарь знал, что пленников повязали в деревне так крепко, что такие узлы проще было разрезать, чем развязать. Тем не менее, у дерева, где была Лиса, веревок не обнаружилось. Очевидно, Готфрид сделал это для того, чтобы не вызывать лишних мыслей у Зотика и противоречий с прежней легендой о том, что она в банде на вторых ролях. Так все могло сойти за то, что она выпуталась сама, ну, а отсутствие веревки уже можно додумывать самому, но Зотик был не из мыслителей. Произошедшее логично складывалось с защитой Лисы в доме Зотика, но итог Леона удивил, ведь тот искреннее полагал, что Готфрид достиг цели еще в застольном разговоре.