— Скай, ты почему не ешь? — спросил мальчик и приставил ложку, полную чего-то так аппетитно пахнущего, к морде апреина. — Ложка за маму, ложка за папу.

Вартин не удержался и потихоньку слизнул часть содержимого ложки, а потом еще часть, а потом и еще часть. Вкуснотища! Ура, здесь с голода умирать не придется!

— Эдик, мы сейчас поедем в садик. Своего Ская лучше оставь дома.

Эдичка запротестовал. Протест был громким. Очень-очень громким. Вартина от воспоминаний о прошлом посещении детского сада затрясло, а левый его глаз задергался.

— Ты же помнишь, что твоему зайцу там оторвали лапу, а собака осталась без хвоста, машинка больше не заводится. Если ты не хочешь, чтобы с твоей игрушкой что-то нехорошее приключилось, лучше на всякий случай оставь ее дома. А когда придешь домой, то поиграешь с ним.

Лежа на кровати маленького чудовища, Вартин думал о том, что сильно обязан теперь его матери. А еще о том, что он дорог Эдичке. И почему-то это было очень приятно. А имя Скай, которое дал ему детеныш, Вартину тоже понравилось. Было в нем что-то героическое.

Когда люди ушли из дома Вартин выбрался наружу. Вернее он просто снова переместился в магазин игрушек. Драконы-апреины там тоже нашлись. К разочарованию, а может и к радости, - с собственными ощущениями Вартин так и не определился - в магазине игрушек оказались только игрушки. Можно отправляться домой на Апрею. Но вернуться туда он всегда успеет, ведь правда? А вот побыть Скаем еще немного хотелось, да и маленькое чудовище оказалось вовсе и не чудовищем, а еще оно расстроится, если не обнаружит дома своего Ская. Апреин вспомнил, как ручки детеныша обнимали его, как было тепло и уютно, и переместился в кровать Эдички.

7.

День шел за днем, а Вартин так и жил у Эдика. Днем, когда все уходили из гнезда, он перемещался наружу и снова искал апреинов, проданных в рабство. Но все чаще мелькала мысль, что все, что нужно, он уже выяснил, что можно возвращаться к отцу с докладом, что его миссия выполнена. Но Вартину так нравилось, как ребенок, по вечерам рассказывал интересные истории про волшебные замки, принцес, рыцарей и драконов, а затем обнимал засыпая, кормил вкусными кашей, макаронами с котлетами, а еще конфетами и пирожными. И все чаще появлялась мысль о том, чтобы остаться с Эдиком, что это никому, ну совершенно никому не повредит.

Однажды Вартин проснулся от жуткого зноя. Мальчик как обычно прижимал его к себе, вот только было не тепло и уютно, а жарко и душно. Детеныш горел, лоб его был мокрым от пота, дышал он тяжело, а временами еще и кашлял.

Апреин испугался. Жители Апреи болели только в детском возрасте и только самые слабые особи. Чаще всего они не выживали. Естественный отбор. Слабые никому не нужны. Слабые – позор гнезда. Когда-то давно, когда Вартину было всего пять больших оборотов Мары, он заболел. И пусть он смог выздороветь и выжить, но именно тогда родичи перестали обращаться с ним как с полноценным членом гнезда. Именно после болезни отец перестал дарить ему подарки, а внимание матери полностью переключилось на сестер. Впрочем, матери воспитывали мылышей-самцов лишь до шести больших оборотов, дальше с ними занимались только отцы и воины – ближайшие родственники.

Люди, эти чудовища, Вартина удивили. Несколько дней мать и отец пытались помочь детенышу. Они давали ему невкусные лекарства, которые приходилось пробовать сначала Вартину, а иначе мальчик не соглашался ничего пить, протирали тряпочкой горячее тело ребенка, в промежутках между всем этим мама читала ему книжки с красивыми яркими картинками, ласково гладила по голове, обнимала и целовала.

Все это было апреину в диковинку. Его, заболевшего, оставили одного на долгое и нескончаемое время и только иногда приносили воды, чтобы напоить заболевшего, да и что там скрывать, удостовериться, что тот еще жив. С тех пор Вартин так боялся оставаться один! Разве мог он, познавший, что такое одиночество и безысходность, оставить свое чудовище теперь, когда тому так плохо? Апреин крепко-крепко прижимался к Эдичке, стараясь согреть его своим телом во время озноба, незаметно выдыхал горячий воздух на грудь мальчика. Дни были трудными, ночи еще хуже, Вартин с ужасом ожидал развязки.

Развязка наступила, вот только не ужасная, которую так боялся пришелец, а радостная и счастливая. Вартин ощущал, что Эдичке с каждым днем становится все легче, что его уже не мучает температура, что все легче дышать, а в груди уже ничего не клокочет и кашель не рвется наружу.

И вот однажды утром Вартин проснулся от того, что детские ладошки гладят его, а затем детеныш ему на ухо прошептал:

— Скай, я так тебя люблю! Ты так мне нужен!

И апреин чувствовал, что это абсолютная правда, что это именно так. И сердце застучало быстрее, и почему-то запекло глаза, и стало то ли радостно, то ли грустно, но Вартин понял, что он не сможет оставить свое маленькое чудовище, которому ничего не надо доказывать, которое любит просто так, а не за что-то, которое нуждается в в Вартине и в котором так нуждается он сам.