— Как это у вас получается? — Аленка завороженно смотрела, как ложка сама накладывает сахар в чашки. — И почему раньше мне это не показывали?

— Просто время пришло, — маг Панкрат сначала ответил на второй вопрос. — Я ничего не делаю. Я просто люблю свои вещи.

— Любите? И все? — ведьмочка озадаченно смотрела на мага.

— Ну, да. Все просто. Первый закон магической энергетики помнишь? — учитель задал вопрос и сам же на него ответил: — Что излучаешь, то и получаешь.

— Значит, мне надо просто полюбить этих четверых? Я не могу. Я их всех ненавижу!

— Вот-вот. В этом-то и проблема, — маг Панкрат отхлебнул глоток чая. — Ты почему именно эти предметы оживила?

— Хотела, чтобы они мне по домашнему хозяйству помогали, — честно ответила Аленка. — Нож бутерброды готовил, салатики на ужин резал, кран посуду мыл, веник квартиру подметал, а тряпка чтобы полы мыла. Только ничего не вышло. Все лентяями оказались.

— Ответственность, значит, переложить хотела, — сделал вывод учитель.

— Да при чем здесь это! — отмахнулась Аленка. — В институте столько всего задают. Если бы мне по дому помогали, больше времени на магию осталось. Я бы тогда второй курс экстерном закончила.

— А знаешь, почему я чайник оживил?

— Чтобы чай наливал, — предположила ведьмочка.

— Нет, — ответил маг. — Не угадала. Мне этот чайник понравился — видишь, какой он красивый и важный. Так мне с ним поговорить захотелось по душам, вот и оживил. Мы с ним каждый вечер о жизни беседуем, он мне таких вещах говорит, которые не то что чайнику, а даже человеку в голову не приходят. А Калинка с Малинкой мои любимицы — кокетки очаровательные! Всегда настроение поднимают, такие танцы устраивают, что я сам, чего греха таить, плясать начинаю.

В подтверждение этих слов чайник начал насвистывать веселую мелодию, а хлебница вдруг запела приятным и чистым голосом: «Калинка, малинка, малинка моя… Эх, калинка, малинка, малинка моя». Что началось твориться на столе! Все предметы пустились в пляс — и чашки, и ложки, и блюдца, и даже пузатая сахарница неуклюже поворачивалась то вправо, то влево. У Аленки дух захватило от увиденного.

— Значит, цель оживления предметов совсем в другом, — до нее стал доходить смысл оживляющей магии.

— Чай они наливают, потому что им хочется сделать мне приятное. Ты им понравилась, вот и о тебе заботятся. Если бы не понравилась, пришлось бы мне самому тебе чай наливать, — улыбался Маг Панкрат. — Вот ты знаешь, как зовут твои ожившие вещи?

— Не знаю, — потупилась Аленка. — А разве не вы своим предметам имена дали?

— Нет, — ответил учитель. — Вещи, конечно, разные бывают, но, как правило, имена они себе сами придумывают. Так что ты для начала познакомься с ними по-человечески, поинтересуйся, чего они хотят, а я завтра к тебе загляну, там и посмотрим, что дальше делать.

Как пришла домой, Аленка первым делом выгребла грязную посуду из раковины, разбудила кран, который в этот раз представлял себя морем в центре пустыни, набрала теплой воды в ведро и начала стирать половую тряпку.

— Чего это ты удумала? — голос у тряпки был не таким противным, как обычно.

— А как вас зовут? — выдала она заготовленную фразу.

— Ишь ты, на третий день решила именем поинтересоваться, — тряпка была явно довольна. — Марфа Петровна меня величают. Я женщина в годах, поэтому мне необходимо уважительное отношение, исключительно на «вы».

— А может, что-то сделать для вас? — Аленка недаром была лучшей на потоке. Схватывала она все быстро и выводы делала на лету.

— Да. Мечта у меня есть, — Марфа Петровна в ее руках аж вся распрямилась. — Хочется мне вышивку по краю, чтобы узор красивый был из ниточек красных.

— Как раз завтра, вернее, уже сегодня, должен маг Панкрат прийти, ему понравится, — сказала Аленка, глядя на часы — было уже глубоко за полночь.

— Ох, ох, ох, а у тебя в квартире не прибрано, ничего не приготовлено, посуда немытая, — запричитала «женщина в годах».

— Ничего. С утра встану и займусь уборкой.

— Может, веник выпустишь из ванной? — предложила Марфа Петровна. — Он тебе квартиру в два счета бы подмел.

— Боюсь я его, — призналась Аленка.

— Ну, не будет же он там вечно сидеть. Ты попробуй у него прощения попросить, он только с виду злой, на самом деле добряк.

Аленка набралась храбрости, подошла к двери и зычным голосом проговорила:

— Уважаемый веник, прошу прощения за то, что заперла вас. Просто вы очень меня напугали. Давайте начнем наше знакомство заново, — выдохнула и открыла дверь. Веник выскочил наружу и угрожающе завис в воздухе. «Ну, все, сейчас опять скачки по квартире начнутся», — промелькнула мысль у Аленки, а руки инстинктивно потянулись прикрыть мягкое место.

— Веня, успокойся, — вмешалась Марфа Петровна. — Девочка исправляется, с нами контакт налаживает. Смотри, какой узор мне вышила.

Веник одобрительно распушил свой «хвост» и прогудел басом:

— Вениамин.

— Аленка, — пискнула ведьмочка.

— Можно просто Веня.

— Могу я для вас что-то сделать?

— Обращайся ко мне на «ты», — прогудел Веня. — Хочу выучиться боевым искусствам, будешь заниматься со мной?

— Буду, — согласилась Аленка.

— Тогда завтра с утра начнем.

Несколько ошалевшая от таких изменений, Аленка направилась на кухню разбираться с остальными вещами.

— А как тебя зовут? — обратилась она к ножу, который лежал на столе и таращил на нее свои большие глаза.

— Славик, — ответил нож.

— Ну, а ты о чем мечтаешь?

Славик как-то даже покраснел и зажмурился.

— Ну, говори уже! Не укушу.

— Я просто… ты мне очень… нравишься, — сказал он заикаясь.

— Да? — Аленка не на шутку удивилась. — А чего тогда бутерброды резать отказываешься?

— Понимаешь, я очень волнуюсь, когда ты меня в руки берешь, — признался Славик. — Так переживаю, что боюсь, как бы тебя не поранить, от этого трястись начинаю и в депрессию впадаю.

— Хм-м-м… И что же мне с тобой делать?

— Ну, ты всегда мной недовольна и злишься, когда в руки берешь, а ты попробуй меня с любовью взять, как будто я тебе сильно нравлюсь, — предложил Славик.

В этом был смысл. Аленка настроилась — посмотрела на нож, как будто видит его впервые. Простые, но изящные формы, деревянная рукоять и острое лезвие. Он был словно создан именно для нее. Аленка взяла Славика в руки. О, чудо — нож не свернулся! Наоборот, он даже как-то еще больше выпрямился.

— Я готов нарезать хоть миллион бутербродов! — глаза Славика светились искренней радостью.

— Хорошо. Нарежешь, когда маг Панкрат в гости придет, — сказала ведьмочка, направляясь к раковине.

Осталось разобраться с последним предметом. Кран, как обычно, грезил, и, как обычно, эти грезы было видно Аленке — в этот раз он представлял себя озером, в котором плавала обнаженная красавица, почему-то сильно смахивавшая на Аленку.

«Совсем офигел!» — подумала ведьмочка и треснула кран по железной макушке.

— Да, да, ханум, снова воды? — голос как обычно был глухим и сонным.

— Нет. Воды не надо, — Аленка деловито подвинула стул к раковине и села. — Я поговорить с тобой хочу, поэтому ты в свои фантазии пока не улетай. Удели мне хотя быть пять минут драгоценного времени.

— Хорошо, ханум, — в голосе у предмета появились удивленные нотки.

— Почему ты все время меня «ханум» называешь? — этот вопрос давно интересовал Аленку.

— «Ханум» значит «госпожа», — пояснил он.

— М-м-м-м… Понятно, — этот ответ ведьмочке понравился. — А как тебя зовут?

— Альраби-бей-ибн-Махмуд, — прогудел кран.

— Откуда такое имя? — теперь удивлялась Аленка.

— Ну, понимаешь, меня мастерили восточные люди, много чего я из их разговоров узнал и сильно впечатлился.

— Я бы хотела, чтобы как-то меньше грезил, — продолжила ведьмочка. — Может, можно что-то сделать?

— О-о-о-о-о, ханум! — воскликнул Альраби-бей-ибн-Махмуд. — Я мечтаю, чтобы мне почитали сказку «Тысяча и одна ночь». Я столько о ней слышал!