Адрианна позволила ритму музыки, течению танца нести ее по залу кружащихся пар. Музыканты были чудесными, струны и воздух сплетали гобелен эмоций. Платья из лучших тканей, пиджаки с серебряными пуговицами — все проносилось мимо нее, пока ноги несли ее по большому бальному залу Александра Делакруа. Ее движения были изящными, как у тех, кто родился для этой жизни, и Адрианна улыбалась, смутно понимая, что рада.

И если ей было сложно найти партнера для танца, если приходилось чаще танцевать одной, если некоторые аристократы отступали, когда она подходила, кривясь от отвращения… они многое теряли. Это Александр повторял ей снова и снова долгими ночами, когда их презрение вызывало у нее слезы или приступы гнева. Некоторые аристократы Давиллона тепло восприняли новенькую. Кто этого не сделал, не было важно.

Вальс заканчивался, менестрели заслуженно передохнули, заиграли следующую мелодию, и Адрианна, едва дыша, шла среди толпы. Ее платье было скромным, темно-лавандовым и с узкими синими рукавами, наставник настоял на подарке, хотя Адрианна теперь легко могла это себе позволить сама. Такое поведение поддерживало живыми слухи об их несуществующем романе. Два года она жила в поместье Делакруа. Сегодня она могла позволить себе меть так же легко, как платье.

Она любила старика, но как семью, а не как говорили сплетни. Но осталась она не поэтому.

Адрианна боялась, что без Александра ее перестанут воспринимать в высших кругах, что все это разлетится, как пух одуванчика. Она боялась, что, как только она станет на пару лет старше, ей нужно будет по традиции нанимать слуг, устраивать свои балы, играть свою политику — а она счастливо прожила бы без этого.

Но больше всего она боялась, что за дверью к ней вернется старая жизнь. Она подавляла ее упрямой решимостью, но вспоминала по ночам, когда ужасы выбирались пытать ее. Голод и зуд от грязи не покидали ее мысли. Ей все казалось, что это был красивый сон, и она невольно цеплялась за детский вывод, что это Александр отгонял от нее такую судьбу. И пока он оставался в ее жизни, сон продолжался.

Но эти мрачные ночи были для других ночей. А эта ночь музыки, танца и…

— Смотри, куда идешь!

Адрианна развернулась, и знамя покосилось, потому что она наступила на его край. Она посмотрела в злые глаза Клода. Он стоял на стремянке, пытался поправить знамя. На нем была голова льва — не в маске, как у дома Делакруа, а просто голова была символом Севоры.

Ясное дело. Разве Клод стал бы поправлять другие знамена?

— Разве вам не нужно петь псалмы? — рявкнула Адрианна, развернулась и ушла в толпу, пока он не парировал.

Некоторые темные мысли все же возникали этой ночью.

— Не сочтите за дерзость, мадемуазель Сатти, но могу ли я сказать, что вы — самое яркое и очаровательное зрелище в этом доме сегодня?

И снова…

Девушка игриво закатила глаза, хоть ее улыбка стала шире.

— Дерзость, месье Лемарш? Вовсе нет. Это глупо.

Дариен Лемарш, нынешний патриарх семьи Лемарш, младший брат погибшего Пьера, галантно поклонился и сел рядом с ней.

Он напоминал брата, но ему, похоже, не хватало эгоизма Пьера. Через восемь или девять месяцев после того, как Александр забрал Адрианну, семья Лемарш — почти идеально повторяя подъем Александра — снова получили деньги и вернулись в аристократию без следа их старого проклятия. Дариен узнал имя Адрианны, когда они впервые встретились. Если он и винил ее в смерти брата или знал, что она была вовлечена в план Пьера, он этого не показывал. Он был вежлив с ней. Она считала Дариена одним из друзей среди аристократов, которые группами были податливее, чем по одиночке.

Этой ночью Дариен был в красиво пиджаке цвета бургунди, белых брюках и черной рубашке. Он был без парика, темные волосы были зачесаны назад. Он был, по мнению Адрианны, неотразимым.

— Серьезно, — он кивнул проходящему мимо знакомому, — как ты?

Девушка опешила не от вопроса, а от тона.

— Я в порядке, Дариен. А что?

— Не знаю. Просто… прости, — он покачал головой, несколько прядей выбилось. — Это не мое место.

— О, ладно тебе. — Адрианна улыбнулась. — Мы знакомы достаточно, чтобы я понимала твои слова о месте, — Дариен моргнул. — Расскажи мне, — настаивала она.

Юный патриарх вздохнул.

— Как хочешь, Адрианна. Просто ты не выглядела довольной, — он склонился так близко, что вызвал несколько возмущенных взглядов. — Ты не ощущала себя неполной?

Она невольно еще раз улыбнулась.

— Ты словно что-то продаешь. Я вполне счастлива тут. Дариен.

Но этого мало, да?

Адрианна нахмурилась, мрачные мысли пришли в голову снова.

— Адрианна, — сказал он, лениво гладя пальцами подлокотник, — я бы хотел тебе кое-что показать, — он улыбнулся. — Учитывая твою — прости за нелестное клише — историю «из грязи в князи», он явно помог тебе. Может, даже приложил руку к твоему успеху.

— Он? Кто? Ты вообще о чем?

— Тот, кто восстановил состояние моей семьи, Адрианна, — Дариен встал, протянул руку девушке. — Найдем место для разговора, — тихо сказал он. — Ты зря время не потратишь. Обещаю.

Они нашли место на балконе с видом на сад роз. Другие пары искали уединения и бродили внизу по извилистым тропам почти лабиринта среди цветов. Лунный свет озарял украшения в волосах женщин, лысины мужчин. Слабый ветерок с ароматом роз разносился над кустами, трепал платье Адрианны. Дариен выглядел искренне. Ситуация поражала.

— Ты шутишь, — сказала она.

Юноша помрачнел, но он не хотел отступать.

— Нет, Адрианна.

— Бог.

— Бог, — повторил он. — Его зовут Ольгун.

— Никогда о таком не слышала.

— Я бы удивился, если бы слышала. Он не в соглашении, и высшая церковь вряд ли слышала о нем, так что и признать не может. Мы знаем о нем, потому что наш основатель обнаружил его последний храм во время экспедиции на север. Там был только последний жрец Ольгуна, но он не говорил на понятном языке, он умер через часы, как они его нашли. Мы думаем, когда-то давно Ольгун был главным божеством севера.

— И он поставил твою семью на ноги, — с сомнением сказала она. — И ты думаешь, что от него моя удача? Ладно тебе, Дариен.

— Адрианна, а зачем, по-твоему, у домов и гильдий есть божества-покровители? Сколько икон Севоры ты видела в доме Александра? Как он вернул богатство семьи, если не с божьей помощью?

Она пожала плечами.

— Удача? Умения? Случайный шанс? Прости, Дариен. Я верю в богов, но они ничего для меня не делали.

— Разве? — недоверчиво сказал Дариенy. Он увидел выражение ее лица. — Адрианна, тебе не нужно мое слово. Нас уже больше двадцати. Все аристократы и богачи, все мы познали значительный взлет с тех пор, как вступили. Мы единственные последователи Ольгуна. Это не боги соглашения, к которым все время взывают сотни, тысячи, а то и миллионы. Ольгун может сосредоточиться на нас, и он не скован соглашением. С ним мы не рискуем потерять, что имеем. Моя семья больше не падет, обещаю.

— Даже если это так, Дариен, — сказала ему Адрианна, хоть тон ее был недоверчивым, — зачем Ольгуну я? У меня все есть, — и если Севора был в ответе за взлет Александра, разве она хотела оскорбить его?

— Кроме, — возразил юноша, — свободы действий.

Адрианна стиснула зубы.

— Пойдем со мной на одну службу, — попросил он. — Всего одну. Ольгун не злой бог. Если не захочешь остаться с нами, никто не накажет. Даю слово.

— Почему?

— Потому что, — тихо сказал Дариен, — я бы… очень хотел, чтобы тебя в моей жизни было больше. И я покажу тебе, чем могу поделиться.

Она посмотрела на сад внизу, радуясь, что свет луны скрывает ее румянец.

— Прошу, Адрианна. Что тебе терять?

Одним вечером на следующей неделе, пока Александр отсутствовал по своим делам, Дариен пришел в поместье Делакруа. Адрианна в красном платье и черном корсете встретила его у двери. Слуги будут сплетничать, но Адрианна подозревала, что в их догадках не будет незаконного ритуала.