- Дым, с меня тазик яблок! – он скосил на меня обиженный взгляд, - И сухарики! Вот как приедем домой – так сразу! – клятвенно пообещала я, приложив ладонь к груди.

Дымок чуть подумал, помотал головой и, решив, что такого угощения достаточно, чтобы меня простить, шумно фыркнул

Я облегченно выдохнула - кажется, мы помирились.

И выкинуть эту знахарку из головы!

Мало ли что она еще понапридумывает, мне теперь каждый раз из-за этого психовать так?

Но, вообще – я бестолочь. Уж должна была бы привыкнуть к тому, что шпынять матушкой меня будут частенько, а все равно – стоит кому-то о ней вспомнить, так я бешусь до огненных кругов в глазах.

Надо успокаиваться и переключаться на что-то хорошее.

Я оглянулась, чтобы понять, куда меня завез упрямый зверь. Увидела позади вывеску: рулоны, пронзенные иглой - лавка торговца тканями. И меня осенило – я ведь как раз хотела купить тетушке Мартине в подарок на грядущий день Зимнего Равноденствия большой отрез байковой ткани на нижние юбки.

В нашем герцогстве байку ткали только в долине Марран, что неподалеку от границ с Седыми горами. Овцы, что там паслись, обладали тонкой, пушистой и очень теплой шерстью, и марранские ткани всегда славились своей прочностью и мягкостью. Правда, цена у них была довольно высокая, не каждая благородная госпожа могла похвастаться нижним бельем из тонкой байки, что уж говорить о простой служанке, давно покинувшей двор его светлости.

Я спешилась, покрепче ухватила Дымка за узду и пошла вперед, стараясь не обращать внимания на бурную торговлю.

- Свежая рыба! Свежайшая! Еще утром плавала в реке…

Нет уж, спасибо, судя по запаху, если она и плавала, то брюхом вверх.

- Пирожки, горячие пирожки! А кому пирожка с мясом, с яблоком, капустой?! Госпожа, попробуйте вот этот, он с печенью…

Бобика или Мурзика? В такое время дня все нормальные пирожки на рынке давно бы раскупили. Впрочем, без разницы, мои вкусы не настолько экзотичны.

- Посмотрите, какие тарелочки, благородная госпожа! Какая тонкая роспись, настоящая картина, а не тарелка! На стену повестите, любоваться будете!

Зачем мне тарелка на стене? В голодные вечера облизываться на нее?

- Сапожки нужны? Нежнейшая телячья кожа, прочные швы, красивый каблучок! – тут я просто молча прошла мимо – мне ведь обещались к вечеру сделать туфельки по одному взгляду на ножку…

Дверь ткацкой лавки ударила меня по заду, отрезая от гомона рыночной площади.

Я оказалась в светлом просторном помещении. На длинной широкой стойке из темного дерева и в открытых шкафах за ней лежали рулоны тканей таким образом, чтобы выгодно показывать их качество и красоту. Тонкий полупрозрачный газ и жесткая парча на верхнее платье, мягкая шерсть для штанов и курток, переливающийся шелк и атлас, матовый бархат, золотое шитье и цветной хлопок. Батист, лен, сукно и фетр… Буйство ярких красок и мерцающий в солнечных лучах блеск на мгновение ослепили меня. Навстречу мне вышел тщедушный лысоватый мужичок с измерительной лентой на шее. К лацкану темно-коричневого камзола была приколота игольница, а из большого кармана торчали портняжьи ножницы. Увидев меня, он обрадовался словно давно потерянной родственнице. Ахнул, присел от восторга и затараторил:

- Великие боги, какая красота! Какая красота! - Он обошел меня пару раз, внимательно рассматривая со всех сторон, - Какая красота!  - вспомнив, наконец, о правилах вежливости, он низко поклонился, - Я бесконечно рад приветствовать вас в своей лавке, моя благородная госпожа! – торговец хлопнул пару раз в ладоши, и из дальней двери выглянула вихрастая мальчишеская голова. Черные глазенки весело окинули меня взглядом с ног до головы, и голова, ничего не сказав, исчезла в недрах лавки.

- Я бы хотела…

- О-о-о, ничего не говорите, я знаю, что вам нужно! – перебил меня торговец.

И этот туда же? Тоже все про всех знает?! Я начала снова закипать.

- Вообще-то…

И не успела договорить, как меня неожиданно толкнули по многострадальному заду.

Я гневно обернулась.

- Извините, - натужно пропыхтел мальчишка, таща в руках четыре цветастых рулона, - Господин Вардис, я еще принесу «бежевую магнолию».

Сбросил их на стойку к остальным и снова умчался назад. Хозяин лавки одобрительно покивал головой и крикнул помощнику вслед:

 - И найди мне «небесных ласточек»! Госпоже он подойдет.

Я недоуменно повернулась к Вардису, и он расплылся в подобострастной улыбке:

- Простите, благородная госпожа, Флин крайне бестолков, но у него отличный вкус, - подхватив край ближайшего рулона, господин Вардис набросил мне его на плечо и закрепил булавкой, - Изумительно! Просто великолепно! Алый цвет определенно ваш, госпожа!

Я категорично сдернула ткань с плеча, едва не уколовшись об острый кончик булавки.

- Мне нужна только марранская байка. Белая или на крайний случай синяя.

Торговец взялся было за рулон бархата изумрудного цвета, но услышав меня, ошарашенно выпустил его конец:

- И все??

- Все. Только байка! – планов у меня было на сегодня много и деньги могли понадобиться.

- Но, госпожа, скоро ведь бал!

- Все!

Флин, едва не надорвавшись, притащил еще несколько рулонов тканей, из которых мое внимание все-таки привлек бархат нежнейшего розового цвета и в тон к нему светло-бежевый тонкий флисс. 

Тяжко вздохнув, Вардис уточнил у меня, сколько необходимо материала, и приказал Флину принести байку. Сам же направился к дальнему стеллажу.

Горестно приговаривая, что в моем возрасте надо покупать газ даже для нижнего белья, он начал перебирать товар. Вытащил несколько рулонов белого льна, положил на них яркий бирюзовый низерийский шелк, а поверх него парчу цвета морской волны. И хитро так посмотрел на меня.

Не сработало. Я лениво оглядывала ворох хильстийских кружев, недобрым словом вспоминая мистрис Ниллин, высокую стойку у окна с тонкими отделочными лентами и шнурами, витрину с булавками и пуговицами.

В ожидании мальчишки, торговец еще раз прошелся по магазину. Поправил один отрез, положил два других в более выгодном сочетании, провел руками по третьему, разглаживая складочки. Вернулся Флин с байкой, а господин  Вардис все еще перебирал свой  товар.

- Может, госпожа хотя бы к шелку присмотрится? Только ради вашей красоты отдам почти даром! – и вытянул на свет отрез василькового цвета. Приложил к нему белый газ  и перевел на меня вопросительный взгляд.

Я держалась изо всех сил, но какая женщина не любит красивую одежду. Прикинула, сколько денег останется в кошельке после покупки байки, сколько еще нужно будет потратить на подарок для дядюшки Мариуса, и обреченно кивнула:

- Сначала байку.

Вардис аж просиял. Быстренько отмотал и отрезал нужное количество материала, упаковал в вощеную бумагу и прилепил сверху синий подарочный бантик.

А затем началось…

- Приложите этот нежнейший шелк, благородная госпожа, и вы увидите, как он идет к вашим глазам! Ага, ага, хорошо… Так, сюда еще темно-синий бархат… Газ… Флин, заверни!

- Серый?  Серый - нет! Этот цвет вам  не идет!...

- Фиолетовый? Тоже нет, он вас старит.

- А, ну-ка…  парчу если? Приложите парчу, госпожа!...  Да, отлично! Только оттенок нужен  более светлый…

Алый, бордовый, темно-винный, лососевый и сиреневый, лазурный и аквамариновый...

Я прикладывала к себе отрезы совершенно различных и по фактуре, и по цвету материалов. В глазах уже мелькали цветные круги, а Вардис все  не успокаивался, подбирая мне наилучшие ткани на платья из своего ассортимента.

- Теперь сюда немного белого сатина... Флин! Флин! Куда ты запропастился, негодный мальчишка? Где «небесные  ласточки»!

Ими оказался  тот самый бирюзовый шелк, который я  заприметила одним из первых. Изумительный материал, тонкий, гладкий, в лучах солнца он мягко переливался со светлого в более темный оттенок. Вардис одобрил  мой выбор:  

- Да, это то, что нужно. Поверьте, в таком платье вы превзойдете красотой саму Оливию Иллийскую! Ах, какая она удивительная красавица! – он в восхищении зацокал языком, - А какой вкус! Как тонко подбирает платья!