Ощущение теплого влажного языка, ласкающего её сосок, прервало поток её мыслей — всё потонуло в остром удовольствии. Боже, никто и никогда раньше к ней так не прикасался. Никто и никогда не был настолько нежен. После того что случилось в прошлом, Софии даже не снилось, что кто— то захочет прикоснуться к ней подобным образом. Но этот мужчина… Стоп, а кто он? Мужчина, который меня облизывает? Она зажмурилась и всё же знала, кто именно так нежно ласкает её грудь и соски. Возможно… Сильван? Но почему он..?

— София? — прошептал низкий голос ей на ухо.

Она распахнула глаза и посмотрела на склонившуюся над ней темную фигуру. Он казался невероятно огромным в окружающей мгле, просто гора из мышц, баюкающая её на своих коленях. Софи лежала полуголая! Она сразу же попыталась прикрыть руками обнаженную грудь от его взгляда.

— Нет. — Он схватил её за руки, нежно, но крепко, мешая ей. — Ты ещё не поправилась, — произнес он тихим, знакомым голосом.

В звездном свете блеснул двойной ряд белых, изогнутых и острых, как бритва, зубов на верхней челюсти. Клыки! У него клыки! Она лежала на коленях Сильвана — это он так нежно облизывал её языком. В её сознании послышалось эхо тех слов, что он сказала командиру Скраджей: «Я разорву твое гребаное горло своими клыками!»

Всё удовольствие вдруг сменилось ужасом, и она попыталась соскочить с его колен.

— София, нет… — Он удерживал Софию, но она боролась, как дикая кошка, пиналась и царапалась, пока он не отпустил её.

Софи скатилась с его колен на жесткую каменистую землю. Острые камешки впились в ладони, оцарапали колени сквозь лохмотья платья подружки невесты, но Софи это не заботило. Единственное, что она понимала, — нужно как можно дальше убраться от клыков как из фильма ужасов, невероятно смертельных клыков.

— Осторожней! — хрипло закричал он. — Ты свалишься через край!

— Край? — Софи рискнула обернуться и увидела, что сидит на самом краю скалистого выступа, резко обрывающегося в чёрную пропасть всего в нескольких дюймах от их пещеры.

На мгновение страх высоты переборол в ней страх перед его клыками. Затем Софи подскользнулась. Галька с грохотом полетела вниз, в темноту, и София почувствовала, что падает…

— Иди ко мне. — Сильван крепко схватил её за запястье и отдернул от края осыпающегося обрыва, усадив к себе на колени. — Сиди спокойно! — приказал он тихим, грубым голосом, очень отличающимся от нежного тона, которым говорил с ней ранее. — Сейчас ты сбита с толку. И не понимаешь, что делаешь.

— Зато я понимаю, что делаешь ты! — Софи изо всех сил боролась с ним, беспомощно стучала кулачками по его стальной груди.

— О чём ты говоришь? Я лишь стараюсь спасти тебя.

— Раздев меня до гола и облизывая? — Она одарила его недоверчивым взглядом. — Да, верю. А теперь отпусти меня!

— Нет, пока ты не выслушаешь меня. — Сильван крепко удерживал её и не желал отпускать. Наконец она перестала сопротивляться, и он снова заговорил с ней уже более мягким тоном: — Ты пострадала в результате крушения. Я должен был сделать хоть что— то, чтобы остановить кровотечение.

— И ты стал меня облизывать? — Она стянула разорванное платье на груди и разъяренно посмотрела на него. — Ради Бога, ты же врач. У тебя что не нашлось жгута или бинтов? Или чего— нибудь ещё, что не включает твой рот на моей… моей голой… — она замолчала, покраснев.

— В моей слюне лечебные ферменты, — ответил он вполне разумно. — И коагулянты для остановки кровотечения.

София на это не купилась.

— Ты не просто меня облизывал, — обвиняющим тоном сказала она. — Твои клыки, ты собирался меня укусить, признай это!

В темноте оказалось трудно считать эмоции, отразившиеся на его лице, но Софи показалось, что он огорчен.

— Да, — через силу признался он. — Я был готов укусить тебя в случае необходимости.

— В случае необходимости? Почему, чёрт возьми, ты должен меня кусать?

— Потому что я думал, что, возможно, ты слишком тяжело или смертельно ранена, чтобы исцелить тебя другим способом, — ответил он тихо. — Знаю, ты трясешься от страха при виде моих клыков, не любишь их, и мне жаль. Но они выделяют феромоны, которые мы, Блад— Киндреды, называем сущностью — это наиболее близкий перевод на твой язык.

Прозвенел колокольчик.

— Подожди минутку, сущность? Разве раньше ты не говорил, мол, хорошо, что эта сущность не попала в мой организм при поцелуе?

— Мы не раскидываемся укусами. — Он замялся. — Сам акт укуса, дар крови и сущности… все это, как правило, предназначено для пары Блад— Киндреда. Но в данном случае я собирался сделать это, так как сущность мгновенно избавит от боли и вылечит практически любую травму.

— Значит, ты собирался укусить меня, чтобы вылечить? — Софи нахмурилась в сомнении. — Почему я должна верить тебе? Откуда мне знать, возможно, тебе просто нравится вкус моей крови, как какому— нибудь извращенцу— вампиру?

— Вампир? — Он нахмурился. — Ты имеешь в виду вымышленный персонаж, о котором люди пишут романы? Те, что выдирают при укусе горло своим жертвам?

Софи скрестила руки на груди.

— Э— э— э, когда ты так говоришь, звучит хреново. Но, да, я так думаю.

— Я не «вампир», — сухо ответил он. — И целью укуса Блад— Киндредов не является причинить боль или кого— нибудь осушить до смерти.

— Так в чём же тогда заключается цель? Кроме исцеления? — Она до сих пор не до конца верила в это.

— Блад— Киндреды исцеляют укусом свою пару, если она ранена, и возбуждают, подготавливают к сексу, даря наслаждение, — сказал он как ни в чем не бывало.

София закашлялась и заворочалась в его объятиях.

— Эм… неужели. Ты думаешь, что это возбуждает женщину? Укус?

Его глаза вспыхнули в темноте.

— Очевидно, что тебе подобная идея отвратительна.

— Не столько противно, сколько страшно. — Она не смогла сдержать дрожь, прокатившуюся по телу. — Я… хм… укусы и кровь или нечто подобное… не люблю. Мне не нравится даже сама идея о чем— то… болезненном.

— Кто сказал, что будет больно? — нахмурился Сильван.

— Как может быть не больно? — возразила Софи. — В смысле, ты навалился на бедную девушку, придавил её… укусил… — Она покачала головой, чувствуя, что краснеет. — Не важно. Не мог бы ты отпустить меня? — Находясь так близко к нему и разговаривая о подобных вещах, она нервничала.

— Это происходит не так, — тихо сказал Сильван, не спеша отпускать её.

— Откуда ты знаешь? Ты никогда, эм, ни с кем не связывался.

— И не буду, — тихим, низким голосом ответил Сильван. — Ни один Киндред никогда не навредит своей невесте и не сделает с ней того, чего она не желает.

— Ну, я нахожу всю эту ситуацию нежелательной… — Она взмахнула рукой, показывая, в какой заднице они оба оказались. — Абсолютно нежелательной. То, что я проснулась с обнаженной грудью, и ты облизывал меня, да ещё заявил, что это всё для моего же блага. И если бы ты меня укусил, это тоже оказалось бы для моего блага. Так что я должна просто сказать: «О, спасибо, Сильван. Продолжай в том же духе». Так что ли?

— Задумайся, София, — тихо прорычал он. — Неужели я прикасался к тебе между ног, ласкал твоё нежное маленькое лоно? Или сосал, соски желая возбудить тебя, сделать так, чтобы ты меня захотела? Нет, я всего лишь облизал твою грудь, раненую грудь, желая исцелить тебя.

— Я… я… — София не знала, что ответить.

Взгляд Сильвана внезапно стал жестким.

— Не думаешь же ты, что я планировал изнасиловать тебя прямо сейчас? Если бы я оказался способен на такое, то ты проснулась бы с моим членом, погруженным в твоё лоно по самые яйца. А не от моего языка на твоей груди, — грубо ответил он.

Его слова пробудили отголоски воспоминаний, про которые лучше забыть. София резко вздохнула.

— Думаю, что сейчас тебе лучше отпустить меня, — прошептала она дрожащим голосом.

Видимо, Сильван услышал страх в её голосе и ослабил хватку, явно не желая выпускать её из своих объятий.

София отодвинулась назад, стараясь держаться подальше от обрыва, и попыталась стянуть на груди края разорванного платья. От порыва ветра волосы облепили лицо Софи, и впервые она поняла, как холодно без согревающих объятий Сильвана. Скрестив руки на груди, она задрожала.