— Я тебе сейчас сломаю, — пообещал Лохматый, — о чем речь, папаша?

— Упаси меня от такого сына… — пробормотал Либман. — Слушай сюда, вьюноша, торсом и статью подобный Гераклу, а альтернативностью развития интеллекта Форресту…

— Какому Форресту? — удивился Лохматый. — Форрест, вроде, это лес. Ты меня дубовым назвал, что ли, коротышка?

— Гампу. — пробасил Злой и недобро покосился на Лохматого. — За языком следи, дылда.

— Рты закройте, кадеты. — Карл оторвался от просматриваемых паспортов. — Я тоже не особо понял, Либман, причем тут уши, повышенная растительность на головах, причем определенного цвета и моя красивая, показывающая мой несомненно серьезный статус, борода.

— Ну-у-у… — Либман усмехнулся. — Вот справки, ты, Карл, тренер, эти двое, борцы, потому и уши сломаны. А борода и черные волосы, тоже в тему. В этой стране очень многие на юге любят бороться, смуглые и черноволосые, а взрослые предпочитают бороды. Вот и все. А, да! Бороды сейчас носят все, кому не лень, не поверишь. Косят то ли под нас… что вряд ли, то ли под лесников, коих в жизни не видели.

Злой и Лохматый переглянулись и, одновременно, кивнули Карлу, соглашаясь.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Карл, — даже не буду спорить со своим как-бы именем, что не могу произнести и с тем, что вот этот самый лохматый Лохматый вовсе даже рыжий, а не черный. Но вот скажи мне, о мудрый дворф, я вроде бы ясно попросил у тебя камуфляж, а не людские бумажки.

— Погоди, Карл, чего ты завелся?

— Да как тебе сказать, скользкая ты отрыжка своего рода, ну-ка, давай поглядим вокруг…

Либман пожал плечами и оглянулся. Ну, да, что тут вокруг?

Большой гараж, несколько гибких ссутуленных гоблинов, самых настоящих, безвылазно сидящих днем внутри и… Либман вздохнул, снова посетовав на собственную скаредность, не позволявшую в качестве премии выдать ребятам личины, чтобы хоть немного смахивать на людей.

Единственная радость у его приезжих работников — в соседний супермаркет «М» ходить, на людей смотреть и тырить по мелкому. Там всем все равно, принимают их, ха-ха, тоже за каких-то приезжих. Только человеческих. Гоблины даже выучили пару глупых шуток, и называют друг друга, чаще всего, почему-то Равшан или Джамшуд.

Ну, так и чего? Работают, зеленые, перебивают номера на машинах с мотоциклами, Либману прибыль с того. Ну, да, в дальнем закутке еще контрабанда, так а кто ею не занимается?

— И, Карл?

Карл вздохнул.

— Ты совсем последние мозги из-за жадности потерял, Либман. Как я с бумажками этими пройду через маг-сканнеры?

— Ой, ой, вон в чем дело, даже сердце прихватило, ох… щас…

— Что ты тут спектакль устроил, Либман? Значит, кадеты, слушаем и запоминаем бесценную мудрость, изрекаемую вашим наставником, то бишь, мною. Сердце у этого алчного паука и меркантильного кровососа, находится справа, поняли? И если вот такой красавец с бородой начинает ломать комедию и ахать-охать, просто подождите, пока ему не надоест. И никакой скорой помощи, дыхания рот-в-рот и остальной ерунды. Запомните, дворфы очень сильно любят чеснок.

— Нехороший ты человек, Карл.

— Это точно, очень нехороший. И я не человек.

— Ладно… все же просто. Лейво он как? Приехал-уехал, привез… ну, привез, короче. А я тут живу, Карл, живу! Крайний правый вход без сканнеров, и люди там из обычной полиции, понимаешь? Работу СК в столице курирует человек, ненавидящий магию. А так как нет доказательств полезности или вреда магических артефактов при негласном воздействии на людей, то он считает дискриминацией просвечивать всех и каждого. Вот там вы и пройдете, дальше ничего такого нет.

— Нет? — ласково и медленно спросил Карл, глядя на Либмана очень нехорошо. Глаза у дворфа забегали.

— Ну, понимаешь… все хотят вкуснее есть, мягче спать, и…

— И вы, алчные идиоты, просите за взятку не активировать маг-сканнер в секторе Договора на вокзале? — Карл покачал головой, очень недоверчиво и грустно. — Ты дурак, Либман, или просто прикидываешься? Ты слышал о случае месяц назад?

— Возле собора святого Павла?

— Да.

Либман кашлянул, смотря куда-то в сторону.

— Было что-то еще?

— Да… На той стороне Атлантики. У вудуистов, пропали какие-то там горшки, что ли. Они скрывают, но, понимае…

— Вы идиоты, — констатировал Карл, — форменно свихнувшиеся от жадности дураки. Погиб или пропал один из последних боевых магов, у вудуистов сперли сосуды с заключенными в них духами-лоа. По миру, один за одним, происходит что-то странное, такое случалось только в Войну и перед подписанием Договора, а вы все думаете о левых операциях и доходе. Захлебнешься золотом, в два горла жрать-то, Либман!

— А чего я? Я же тебе помогаю!

Карл кивнул. Сгреб паспорт.

— Справки переделай, пока мы там будем.

— На что? И зачем?

— На спортивное ориентирование! — рявкнул Карл. — С кем моя команда борцов будет на ковер выходить на Севере? С медведями?

В общем, так они и ушли. И, наверное, подумалось Мари, наблюдающей за закрывшейся дверью, переживать о «вдруг чего случится» Карлу точно не стоит. Бедняга Либман сейчас занят чем угодно, кроме любованием на почти свою детскую любовь.

— И как они тут это терпят? — Лохматый в очередной раз злобно нахмурился, заставив отлепиться от себя очередного негаданного соседа, прижавшегося к нему слишком сильно. — Мы ж тут как сельди в бочке, не повернуться. А они, смотри, даже читать умудряются!

— Молодец. — Карл кивнул. — Стопроцентное попадание в роль только-только спустившегося вниз горца. Вот так себя дальше и веди, еще попробуй пальцем показывать на особенно удивившую тебя личность, и вообще… все в ажуре. Это метро, юноша, и это столица. Метро спасает жителей, вот и все.

— Ай, ну это все… — отмахнулся Лохматый. — Вот у нас хорошо. Лес, отсюда и на сколько видишь, реки, озера, простор.

— У тебя горы, юноша. — Карл неодобрительно посмотрел на собачку своей соседки, явно желающую цапнуть мага за бороду. — Так, мадам, не могли ли вы успокоить свою любимицу, или хотя повернуться в другую сторону? Она мне уже всю бороду исслюнявила.

— А вы ее лучше подстригите, — посоветовала соседка, — а то понаедут тут всякие, и давай возмущаться. У самого в бородище колбасу после завтрака найти можно, и вы мне ею в лицо тыкаете. И это, к слову, он… Герцог!

— Вот это все меняет, — согласился Карл, — раз мужчина.

И уставился прямо на бедного Герцога, всего лишь имевшего не очень добрую хозяйку. Лохматый еле удержался, чтобы не засмеяться на весь вагон, больно уж потешно вышло… Почти тут же.

Неизвестно, что такого высмотрел недопесок в глазах Карла, возможно, явственное обещание откусить ему голову прямо сейчас, или пустить на перчатки, но повел себя очень правильно. Завизжал, попытался убежать и описался, именно в таком порядке. Прямо на совершенно новую, даже хрустящую, кожаную куртку хозяйки.

— Ай! — взвизгнула та. — Что вы сделали с собакой?

— Я? — удивился Карл. — Совершенно ничего. Может, у меня в бороде мышка застряла, а он у вас грызунов боится? Вот, посмотрите, чего-то мне щекотно.

И наклонился к ней, доверительно вытянув шею и пятерней распушив бороду. Прямо в удивленные глаза хозяйки Герцога и явно ненастоящей, с ней же ничего не случилось, кожаной куртки, глянула миленькая беленькая мышка с ярко-алыми глазами. Женщина замерла, а мышь, нахмурив неожиданно кустистые брови, оскалила пасть, куда больше подходящую зверю не меньше енота.

— Как хорошо, что станция, да? — Карл осведомился у странно косящегося на него и очевидно дрожащего мужчины. — Так громко и так противно визжала, ай-ай-ай. Отлично, что вышла, не находите?

И дальше они ехали, в целом, вполне свободно. Их обходили стороной, жались друг к другу.

На нужной им станции находилась целая площадь. И три вокзала.

— Вон туда мы прикатили поутру, малышня, — Карл ткнул пальцем в кирпичный, через дорогу. — Если что, то домой вам через него.