Дон Грегорио написал и передал перо консулу, который присутствовал при этом разговоре, не произнося ни слова, и тот подписался, не заставив долго просить себя.

— Ну, вот и готово! — воскликнул маршал, пряча чек в свой бумажник, — теперь мы пойдем к банкиру, затем станем бродить по конторам. В это время как раз приходят охотники запасаться провизией на зиму; я уверен, что мы еще сегодня успеем набрать нескольких.

Все поднялись.

— Не забудьте, господин консул, — сказал маршал, — что сегодня ровно в шесть часов мы обедаем все вместе и затем отправляемся в оперу слушать «Puritani».

— Как же, я постараюсь не опоздать, — ответил консул.

— Если увидите дона Луиса, не забудьте, пожалуйста, напомнить ему о моем приглашении.

— Постараюсь.

Все трое вышли, простились, консул повернул направо, а маршал и дон Грегорио — налево.

— Что случилось с нашим освобожденным? — сказал, смеясь, маршал, обращаясь дорогой к дону Грегорио. — Он должен был сегодня завтракать с нами и не пришел.

— Он очень рано куда-то отправился. Когда я встал, слуга передал мне записку от него, в которой он сообщает, что ему необходимо уйти, и просит меня не беспокоиться и извиниться за него перед вами.

— Ему следовало бы остерегаться, — ответил маршал, — он имеет дело с подлецом, который будет пользоваться всяким удобным случаем, чтоб навредить ему.

— О, что касается этого, я ничуть не беспокоюсь: хотя он кажется таким молодым, он постоит за себя; его отец, который обожал его, дал ему воспитание настоящего лесного жителя; он одарен недюжинной силой, замечательной ловкостью в телесных упражнениях и владеет оружием в совершенстве. Я видел, какие необыкновенные штуки он выделывал, сидя на лошади. Притом еще он обладает львиной храбростью и хладнокровием, которое ему никогда не изменяет. Если бы Жозуа Левис напал на него, он встретил бы сильный отпор.

— Если так, тем лучше! Впрочем, я уже видел его раз в деле и, признаюсь, был поражен. Он руководил этим возмущением негров с замечательным умением и хладнокровием. Без нашего вмешательства плантатору бы несдобровать. Право, я не был бы недоволен, если бы он его хорошенько проучил.

— Я боюсь, что он намеревается это сделать: он ужасно злопамятен и, наверное, захочет отомстить ему, прежде чем уедет из Сен-Луи.

— Это очень естественно: ему есть за что мстить. Но вот мы уже подошли к конторе. Войдем.

Этот банкир торговал также мехами. Он принял обоих посетителей очень хорошо, охотно разменял чек и, когда узнал, что нужно дону Грегорио, обязательно предложил свои услуги.

— У меня, кстати, есть в конторе несколько луговых охотников, которые пришли менять меха, — сказал он. — Если хотите повидаться с ними, я вас провожу Может быть, они согласятся.

Посетители приняли приглашение. Банкир повел их в свою контору; там была целая толпа; маршал отличил в ней с двадцать лесных охотников, которые своим диким видом и странной одеждой резко выдавались между другими.

— А знаете вы этих людей? — спросил маршал у банкира.

— Еще бы! Я уж несколько лет с ними ведаюсь и вполне могу отвечать за их честность, вы совершенно спокойно можете их нанять, конечно, если они согласятся. Хотите, я поговорю с ними?

— Я буду вам очень благодарен, — ответил дон Грегорио.

— Эй! Том Трик! — закричал банкир. — Подите-ка сюда, дружище! Вам хотят предложить кое-что.

— К вашим услугам, мистер Гри-Уиль, — ответил, приближаясь, охотник.

В нескольких словах ему объяснили, в чем дело.

Охотник призадумался на минуту, но скоро обернулся к тому месту, где сидели его товарищи, и, возвысив голос, закричал им:

— Эй, вы! Идите сюда! Я расскажу вам новость.

Охотники протиснулись сквозь толпу и приблизились.

Это были все люди сильные, энергичные и в самом цветущем возрасте.

— В чем дело? — спросил один из них с глубоким поклоном.

— Вот что: по-видимому, Валентин Гиллуа, Искатель следов, предпринял экспедицию в Скалистых горах около Воладеро Серого Медведя, между рекой Ветром и…

— Красной? Знаю, — ответил другой.

— Ну, так теперь наш друг стеснен там и призывает нас на помощь.

— Да уверен ли ты, что это правда?

— Правда, Джонсон, правда.

— Так, значит, надо идти.

— Ты думаешь?

— Мы все так думаем! — закричали в один голос охотники.

— Не можем мы оставить в беде человека, который оказал нам столько услуг, — прибавил Джонсон.

— Вот этому господину, — представил Том Трик дона Грегорио, — он поручил набрать и привести к нему сто храбрецов.

— На нас можете рассчитывать, — ответил Джонсон, — а остальные скоро найдутся.

— Нанимают на три месяца, сто пятьдесят долларов в месяц жалования, пятьдесят долларов подъемных; триста вперед и сто наградных по окончании экспедиции.

— Валентин всегда щедро расплачивается, — ответил Джонсон. — Да мы бы пошли и даром, мы готовы жизнь отдать за Искателя следов, но так как он предлагает плату, то не принять ее будет для него оскорблением. Сударь, мы готовы подписать условие.

Сказано — сделано.

— Знаете что, сударь? — сказал Том Трик, — вы уж не беспокойтесь бегать по конторам: мы приведем вам наших товарищей, через три дня у нас будет сто человек, все храбрецы, знающие пустыню как свои пять пальцев.

— Вы знаете мои условия? — ответил дон Грегорио. — Для меня всего важнее, чтоб все были такие же честные и преданные люди, как вы.

— Будьте покойны, сударь. Уж мы постараемся. Мы будем брать все людей, знакомых Валентину, а уж между его друзьями нет людей бесчестных.

— Отлично, все, значит, решено. Я даю вам полную свободу действий, друзья мои. Вы, Том Трик и Ван Джонсон, приходите ко мне в гостиницу отдать отчет, и там я уже сообщу вам, где нам встретиться, чтоб начать компанию.

— Другими словами: отправляться в поход, — прибавил Том Трик, смеясь. — А где же, позвольте спросить, находится ваша гостиница?

— Гостиница «Вашингтон», спросить дона Грегорио Перальта.

— Слушаю, сеньор. До свидания. Скоро принесем приятные вести.

Маршал и дон Диего простились с банкиром и вышли, очень довольные своим визитом.

В самом деле, лучшего нельзя было и ожидать: дон Грегорио разом нанял тридцать четыре человека, на которых вполне можно было положиться, в один день третью часть войска. Таким образом, и трех дней не понадобилось бы, чтобы набрать сто человек.

В нескольких шагах от жилища банкира друзья расстались, дав обещание друг другу сойтись опять ровно в шесть часов.

Маршал пошел по делам, а дон Грегорио домой. Он осведомился, возвратился ли дон Луис; никто его не видел.

Дон Грегорио, которого начинало тревожить это долгое отсутствие, пошел в свою комнату и принялся писать.

Около шести часов, в ту самую минуту, когда дон Грегорио собирался к маршалу, дон Луис вошел в комнату.

Молодой человек был разодет и свеж, как будто провел целый день дома.

— А! — весело закричал дон Грегорио, — наконец-то вы пришли, беглец.

— К вашим услугам, милостивый государь, — ответил молодой человек с поклоном,

— Да где же вы были целый день, что никто не видел вас?

— Просто бегал. Я еще так недавно получил свободу, что чувствую ужасную потребность в воздухе и движении; мне решительно не сидится на месте.

— Это очень понятно, но все-таки у вас была же какая-нибудь цель?

— Может быть, — отвечал он с какой-то странной улыбкой. — Я посетил окрестности; они необыкновенно живописны, я до того увлекся, что незаметно для самого себя забрел гораздо дальше, чем думал. Оттого я и опоздал и прошу извинить меня, сударь!

— Предо мной вам нечего извиняться, дитя мое, но не надо забывать, что существуют приличия и общественные условия, которым всякий обязан подчиняться.

— Это совершенно справедливо, — ответил дон Луис, улыбаясь, — но ведь я так еще недавно был рабом, и меня не следует так строго судить. К тому же, я готов сопровождать вас к маршалу.

— Я жду еще нашего друга.