— О, я богат, очень богат,

— Позвольте мне дать вам совет?

— Очень вам буду благодарен; я вас и пригласил к себе с тем, чтобы спросить у вас совет.

— Знаете, милостивый государь, что бы я сделала на вашем месте? В Новом Орлеане, как и везде, людей принимают по платью и судят по наружности. Позвольте, долго ли вы думаете пробыть здесь?

— Около месяца; все будет зависеть от обстоятельств; но это пустое и не может иметь влияния на мои расходы; думайте, что я год проживу в Новом Орлеане.

— Превосходно; извольте выслушать. Вам прежде всего надо быть в собственном доме; неприлично жить в такой маленькой и простенькой квартире, какая у вас. Дела серьезные требуют полной свободы.

— Вы правы, госпожа Шобар, и я вполне разделяю вашу мысль.

— Итак, вам надо: дом, обстановку полную и не менее четырех невольников для услуги.

— Что это будет стоить?

— Ну!.. не дешево, тысяч сорок пиастров; но, платя чистыми деньгами, можно ожидать скидки на шесть тысяч пиастров. Дом готов — тот, что напротив нас. Его три года тому назад выстроил богатый арматер, но он сделался банкротом и застрелился. Мебель, белье и прочее я вам достану выгодным образом.

— Решено… пусть будет по-вашему. Через час сорок тысяч пиастров будут в ваших руках.

— А вы завтра будете у себя.

— От всего сердца вам благодарен. Теперь позвольте мне сделать вам предложение? Не возьметесь ли вы управлять моим хозяйством и присматривать за прислугой? Не имея никогда невольников, я, право, не знаю, как и поступать с ними.

— Я вам выберу хороших, на которых вы можете совершенно положиться.

— Я вполне уверен, но на мое предложение вы ничего не ответили.

— Это почти невозможно; мое присутствие необходимо здесь; глаз хозяйки всюду нужен, так что я в затруднении, какой ответ дать. Впрочем, может, и удастся уладить. У меня есть одна небогатая родственница, которая с удовольствием возьмется за порядочную плату приходить помогать мне. Таким образом, не оставляя моего заведения, могу наблюдать за вашей прислугой и управлять вашим хозяйством.

— Я на это согласен; за ваши труды я вам дам…

— В настоящую минуту ничего, вы расплатитесь перед отъездом из Нового Орлеана.

— Тем лучше. Сделайте одолжение — прикажите принести приличное мне платье; я отправлюсь к моему банкиру, а в моем отсутствии похлопочите, чтобы приготовили контракт на покупку дома, так, чтобы мне только осталось подписать.

— Не тревожьтесь, все будет сделано.

Через полчаса Валентин Гиллуа сбросил с себя старую кожу, то есть натянул черное платье, вышел из дома и направился к проспекту, прозванному Канал, на котором находилась контора Артура Вильсона, Рокетта и Блондо.

Господин Рокетт прекрасно принял Валентина.

— Я вас ждал, милостивый государь, — сказал банкир, подвигая ему кресло. — Мой корреспондент в Литл-Роке предупредил меня о вашем приезде; какую сумму вам угодно?

— Еще не знаю, но сначала вас попрошу рассмотреть бриллианты, которые я с собою привез; вы, вероятно, знаток?

— И очень хороший; оценка их не менее доллара; мне так много об вас писали, что я буду вести с вами как с приятелем; кроме того, вы, кажется, француз, и я не позволю себе обмануть соотечественника. Где же бриллианты?

— Вот они. — Валентин снял с шеи кошелек из выхухоля, на стальной цепочке, и подал банкиру.

Тот открыл кошелек и высыпал бриллианты на лист бумаги.

Их было не более шестидесяти.

Банкир рассматривал сначала со вниманием, потом с удивлением и, наконец, с восторгом.

— О, о! — воскликнул он, подымая голову и смотря на своего нового клиента, — знаете ли вы, земляк, как драгоценны эти бриллианты?

— Знаю, — отвечал Валентин, улыбаясь.

— И на какую сумму? — продолжал банкир.

— Я думаю, пожалуй, на миллион.

— Тот, кто купит у вас эти бриллианты за миллион, ограбит вас, но, может, вы подразумеваете миллион долларов?

— Черт возьми! Неужели так много?

— Может, и более; если вы согласитесь их доверить мне, то я покажу моим товарищам.

— Очень хорошо; продайте их, а деньги оставьте у себя в банке до востребования.

— Как прикажете. Дня через два я буду иметь честь вам доложить, что можно выручить за них; но позвольте вас спросить, вы очень богаты?

— Да, — отвечал небрежно Валентин, — и так как я приехал в Новый Орлеан с целью повеселиться, то нашел необходимым, кроме кредита, открытого мне на ваш банк, запастись еще ценными вещами.

Банкир смотрел на этого человека, говорившего с такой небрежностью о миллионах, с чувством такого же восторга, с каким смотрел на бриллианты.

— Какую сумму угодно вам?

— Мне нужно устроиться, дайте мне пятьдесят тысяч долларов.

— Сейчас, милостивый государь.

Через двадцать минут Валентин Гиллуа возвратился домой в сопровождении приказчика торгового дома Артура Вильсона, Рокетта и Блондо, неся за ним пятьдесят тысяч долларов в билетах и золотом.

Поверенный домовладельца, у которого Валентин покупал дом, дожидался его с готовыми документами на продажу.

Валентин переменил кое-что в купчей, и, попросив поверенного не говорить никому о продаже, он подписал контракт, заплатил двадцать одну тысячу долларов, дал пятьсот франков поверенному, который удалился, кланяясь в пояс.

ГЛАВА IX. Кто такой был мистер Джон Естор

Госпожа Шобар пунктуально сдержала обещание, данное своему жильцу.

Достойная женщина так много хлопотала и употребляла столько средств, что совершила действительно чудеса.

На другой день к четырем часам пополудни Валентин Гиллуа переселился на свою новую квартиру, где было все предусмотрено.

Мебель была богатая и со вкусом, шкафы были наполнены бельем и платьем; слуги, или, вернее сказать, черные невольники, ходили из комнаты в комнату с озабоченным видом, исполняя свою должность, как будто были уже целый год в услужении у охотника.

В конюшнях ржали четыре великолепных степных мустанга; купленные Валентином утром за бешеные деньги, казалось, они способны были при случае оказать своему новому владельцу большие услуги. Словом, все было отлично устроено.

Валентин Гиллуа, предупредим читателя, чтобы он не удивлялся огромным расходам, которые делал так легко наш герой, был чрезвычайно богат, как он сам даже говорил г-ну Рокетту, но на самом деле состояние его было колоссально.

Происхождение его было очень простое.

В продолжение двадцати пяти лет с тех пор, как Валентин сделался лесным бегуном, ему удалось открыть несколько золотых россыпей, тайну которых он сохранял более по беспечности и пренебреженью, чем по другой какой-либо причине.

Между тем трудно было бы найти человека более щедрого, состояние которого, если привести в известность, что довольно легко было бы сделать, оставило бы далеко за собой состояние капиталистов всего света.

Плясер, по выражению гасигусинов, или искателей золота, называется месторождение самородков, из которых стоит только нагнуться, чтобы достать кусок золота.

Эти плясеры, как и в Волядеро, который мы описывали выше, скрывают в себе несметные сокровища.

Вероятно, из ненависти и презрения к утонченному свету Валентин Гиллуа сделался лесным бегуном; он твердо решился жить и умереть в пустыне, где мог следовать влечениям своего сердца и делать добро тем, с кем столкнет его судьба.

Однако ж охотник очень хорошо знал, что золотой ключ отпирает все двери, где б человек ни жил, и увенчивает успехом все предприятия.

Не для себя, но для тех, кто мог иметь в нем нужду, Валентин старался не попасться врасплох.

Ввиду чего Валентин и Курумилла, прежде чем отправляться в город для продажи своих мехов, захватывали с собой самородки золота, часто на значительную сумму, с целью променять их на бриллианты, будучи знатоками драгоценных камней.

Кроме того, как мы видели в Литл-Роке, деньги за свой меховой товар они оставляли в руках мистера Гроло, ограничиваясь только медикаментами и порохом — необходимыми принадлежностями для долговременной охоты.