После ужина Эзра бросился в библиотеку. Все его мысли крутились вокруг сегодняшнего занятия. Поэтому, решительно попросил у недовольного поздним визитом хранителя книгу о создании артефактов. Тот хоть и был чрезмерно удивлен такой просьбой первокурсника, но все же выполнил её. Впрочем, унести книгу из библиотеки не разрешил. Расположившись у окна, благо было еще светло, Танн принялся листать тяжелый фолиант. Найдя нужную главу, он достал из сумки, перекинутой через плечо чистый свиток пергамента и грифель. У него ушло более часа на то, чтобы переписать текст и скопировать часть рисунка. Солнце почти зашло и в библиотеке, несмотря на огромные панорамные окна, стало довольно темно для чтения. Повертев головой, студент к своему удивлению не обнаружил ни одно светильника. Это обстоятельство несколько озадачило Танна, ведь в аудиториях и коридорах магических светильников было предостаточно, да и уличные фонари студенческого городка были исключительно магическими. Перебирая в голове одну идею за другой, но так и не найдя явных причин, для отсутствия освещения в одном из самых важных мест Университета, Эзре все же невольно пришлось отвлечься от работы и сходить попросить у хранителя фонарь. Тот весьма странно посмотрел на него, но все же порывшись в шкафу у стены, дал ему старый масляный фонарь, едва разгонявший подступающий мрак. Свою яркую переносную лампу, с артефактом внутри, он студенту отдавать наотрез отказался. Идя назад к столу у окна, Эзра раздумывал о причине поведения хранителя. Потом понял. Хранителя смутила сама просьба дать ему фонарь. Магам, даже первокурсникам, фонари были не нужны, их с успехом заменяла магия. Ругнувшись про себя, он поспешил вернуться к прерванному занятию. Ему понадобилось около двух часов, чтобы переписать всю главу, посвященную ритуалу и точно скопировать рисунок рун и пентаграмму. Вернув фонарь ворчащему под нос «о несносных юнцах мешающих отойти ко сну уважаемым людям» хранителю библиотеки, Эзра отправился в свою обитель, бережно прижимая рукой сумку со свитком к своему бедру.

Для воплощения в жизнь его плана требовалась заготовка кулона - небольшой кусочек горного хрусталя и несколько унций серебра. Помимо регулярногопитания и проживания в студенческом городке, учащимся выдавали раз в неделю карманные деньги, в размере одной серебряной рути. Эзра покидал территорию Университета лишь несколько раз, поглазеть на столицу вместе с Трувеном и Магрилом, да еще раз в месяц, чтобы отослать три из четырех монет отцу и тетушке, благо поглощенный проблемой с практическими занятиями он, не участвовал в студенческих гулянках. Для уже немолодой вдовствующей белошвейки и однорукого калеки, проживающих в относительно небольшом городишке на окраине княжества, это было солидным подспорьем.Три серебряных в месяц, позволяли им, если не жить безбедно, то уж точно не голодать. Другие студенты его взглядов не разделяли и с легкостью проматывали деньги, на радость владельцам таверн, лавочникам и куртизанкам. Теперь же на его задумку ему потребуются средства, причем немалые. В чем он успел убедиться, придя в ювелирную лавку и озвучив свой заказ.

– Полтора золотых!? Это настоящий грабеж – юноша негодовал, глядя на хитрую рожу пузатого, владельца ювелирной лавки.

– Молодой человек, я уже занимался изготовлением таких кулонов – со скучающим видом почесал бакенбарды лавочник – И я знаю их цену. Заготовка горного хрусталя стоит шесть серебряных монет, её обработка еще две, отливка оправы будет стоить три монеты и стоимость самого материала, который уйдет на изготовление оправы и цепочки еще четыре серебряных. Итого один золотой и пять серебряных.

– Вычтите стоимость цепочки, мне она не нужна.

– Молодой человек, эта деталь не обсуждается, цепочка входит в комплект кулона.

– Хорошо, я найду другого ювелира.

– Ну что за клиент пошел – картинно взмахнул руками толстяк - Ладно, ладно, вы меня убедили. Но все равно кулон обойдется вам в один золотой и три серебряных. Дешевле вы не найдете ни у кого.

– Согласен – после короткого раздумья спросил Эзра – Как скоро вы сможете его изготовить?

– Приходите к концу недели, молодой человек. С деньгами.

На мысль где достать к концу недели золотой и три серебряных его, как ни странно натолкнул магистр Нотель, велевший каждому из студентов к завтрашнему занятию предоставить ему по три зачарованных свитка. Согласно уставу Университета Магии, студенты не имели права дарить, продавать и даже обещать какие либо предметы и эликсиры, созданные ими в стенах Университета, без особого разрешения, а так же заниматься их изготовлением за его пределами, до получения диплома. Тоже самое касалось и любых магических предметов, созданных другими волшебниками. Нарушение этого пункта каралось штрафом, серьезность которого зависела от ценности магического предмета. Кроме того, в личном деле такого студента, появлялась весьма нехорошая отметка, которая в последствие могла фактически поставить крест на карьер будущего мага. Но Эзре пришла мысль, продать свои умения внутри Университета. Дважды перечитав текст Устава, он убедился, что данная возможность в нем не оговаривалось. И решил рискнуть. Постучавшись в комнату где жил Аксель Фикт, он застал того в мрачном расположении духа сидящим над свитком пергамента. Впрочем, он был не одинок в этом, его соседи по комнате Норт и Литон были заняты тем же.

– Какого дьявола тебе надо Уголек, неужели пришел позлорадствовать? Чтоб ты провалился вместе с поганым Нотелем! Вместо того, чтобы вкушать божественный нектар и ласкать какую-нибудь юную нимфу, приходится корпеть над этими свитками!

– Наоборот милорд, ваши молитвы были услышаны. Я здесь затем, чтобы избавить вас и ваших друзей от черновой работы.

– О чем это ты? – все трое воззрились на него, Аксель с подозрением, а Литон и Норт с надеждой.

– Я начертаю и зачарую все ваши свитки… за тридцать медяков за каждый.

– А ничего у тебя не треснет? На тридцать шатов можно не одну пинту хорошего пива купить, или заказать пару хорошенько прожаренных кабаних окороков. Заметь довольно больших окороков. А за серебрушку,наверно любая служанка согласиться согреть твою постель!

– Вы можете создать их сами, я ведь не настаиваю.

Студенты переглянулись между собой. Литон был сыном простого лучника, поэтому со вздохом продолжил, чертить руну, отец Норта имел сыроварню, поэтому тот, пожав плечами, полез в кошель. Но его остановил Аксель.

– Хоть ты наглец Танн, каких свет не видывал, но твоепредложение мне по душе. Вот тебе три серебряных, завтра отдашь нам девять зачарованных свитков. Если утром я их не увижу, шкуру с тебя спущу.

– По рукам, милорд.

Обойдя с этим предложением все комнаты в своем домике, Эзре удалось набрать в общей сложности восемьсот десять медных монет и плюс три серебряных рути, благодаря щедрости Акселя. То есть золотой такон и серебрная рути с мелочью у него в кармане. Если прибавить к ним остатки своих карманных денег, то у него есть необходимая сумма. Ведь почти все студенты, включая даже Магрила с Трувеном, решили переложить свою работу на Эзру. Исключение составили лишь двое. Ферту нечем было заплатить, а Шакс успел уже начертать все три свитка и один даже зачаровать, потому он отказался от услуг Танна. Теперь Эзра настроился провести бессонную ночь. Впрочем, закончить работу он сумел уже к двум часам. Для этой цели он облюбовал низенький столик в холле их домика на первом этаже. Сначала он принес сюда трехрожковый подсвечник и в неровном свете восковых свечей, начертил на каждом свитке руну. Затем постарался как можно аккуратнее написать формулу заклинания на каждом из свитков. Закончив с начертанием, Танн скрестив пальцы на удачу стал, накладывать чары на пергамент, молясь, что ему хватило на это сил, раз за разом освещая темный холл магическим светом. Это действие на удивление давалась ему проще всего, хотя едва закончив, он почувствовал себя полностью измотанным. Вдобавок из-за неудобства столика, ему приходилось работать, постоянно нагибаясь к низкой столешнице. От этого теперь немилосердно ныла спина. Чувствуя, как от усталости слипаются глаза, Эзра едва дойдя до своей кровати, завалился на неё прямо в одежде и с улыбкой на лице тут же уснул.