Сэмми и мама были в комнате моей бабушки. Сэмми сидел на кровати и смотрел телевизор; мама сидела в кресле, установленном на паре простыней, завернутая в накидку, её волосы были освещены. Парикмахер подняла глаза и широко улыбнулась, когда я вошла.

— Хорошо, что ты вернулась, — сказала мама. — Надеюсь, ты хорошо провела день.

— Да, всё прошло достаточно неплохо, — ответила я. — Я до сих пор не простила ей продажу лодки. И я не собиралась обдумывать детали, которые говорили бы в её пользу.

Она сменила тему.

— Анжелика, это Сара. Сара, Анжелика. Она покрасит твои волосы и обрежет секущиеся кончики.

— Не думала, что у меня они есть, — слегка раздосадовано сказала я.

— Их не очень много, — сказала мама, как всегда не обращая на меня никакого внимания.

— В любом случае, спасибо, Анжелика. Я понятия не имела, что стилисты приходят на дом.

— Твоя мама так много работала. Я сказала ей, что не против прийти сюда и сэкономить для неё немного времени. Кроме того, я получила возможность взглянуть на это место внутри. — Она улыбнулась и продолжила работу.

— Как твое платье? — спросила мама.

— Хорошо, — ответила я. — Оно хорошо на мне сидит.

— Принеси его. Позволь мне посмотреть.

— Ты можешь увидеть его завтра, — сказала я, не сдвинувшись ни на дюйм.

— Я хочу увидеть его сейчас. — Мама перевела на меня взгляд.

Я пожала плечами.

— Я хочу удивить тебя.

Она уставилась на меня на мгновение, как будто она раздумывала, стоит ли ей злиться или оставить всё как есть, затем её брови поднялись, а плечи повторили это движение.

— Нам нужно обсудить украшения, — сказала она.

Телефон на ночном столике зазвонил. Это была Кэтрин.

— Сара, ты можешь разговаривать? — спросила она, слегка задыхаясь.

— Это меня, — сказала я. — Я возьму трубку в библиотеке. Прости, Анжелика, но не могла бы ты повесить её здесь, когда я сниму её там?

— Без проблем, дорогая. — Она улыбнулась.

Я добежала до библиотеки и сказала в трубку:

— Взяла, — затем услышала щелчок на другой линии. — Можем говорить, — сказала я, усаживаясь в одно из кожаных кресел.

— Ты какая-то ведьма или что-то типа того? — спросила она.

Я сглотнула. Что она слышала? Что она знает?

— Что? — запинаясь, спросила я.

— Что ты сделала с Хэтэуэем?

Стоп. Погодите-ка. Серьезно?

— А что не так?

Она захихикала.

— Я никогда его таким не видела. Я разговаривала с ним по телефону, а он всё время говорил только о тебе. О том, что ты такая смешная и что ты никогда не притворяешься кем-нибудь другим. Какая ты невинная и что ты всегда говоришь то, что взбредет тебе в голову.

Это всё хорошие качества?

— Точно, — сказала я, — Мне удалось сильно опозориться.

Она рассмеялась.

— Ты смешная, — сказала она, куда уж яснее.

— А он говорил что-нибудь ещё? — я постаралась, чтобы мой голос не звучал слишком заинтересованно. Это было тяжело.

— Ну, он спросил меня, были ли у меня когда-нибудь отношения на расстоянии.

Боже мой. Фраза продолжала звучать у меня в голове. Отношения на расстоянии. Такое вообще возможно? Я заметила, что я снова замолчала. Маленьким человечкам, которые отвечают за речевые функции в моей голове, следовало бы лучше выполнять свою работу.

— Хм, Кэт, парикмахер здесь и она ждет меня, чтобы заняться моими волосами. Мы можем поговорить в другое время?

— Ого, вау, — сказала она. — Вызов на дом. Я тебя отпускаю.

— Увидимся завтра, хорошо?

— Там будут все. Увидимся, сладенькая. — Она выдала два чмокающих звука.

— Пока, Кэт.

Я повесила трубку. И легонько улыбнулась. Ричард не притворялся. Я, правда, нравилась ему. Моя мама будет чертовски удивлена.

Я сказала себе в двадцатый раз, что мне будет больно оставлять его.

Анжелика высушивала мамины волосы, когда я вернулась.

— Кто это был, детка? — попыталась перекричать фен мама.

— Это была Кэтрин. Одна из подруг Ричарда. Она сказала, что на вечеринку собираются прийти все.

— Я знаю. Я не могу поверить, что столько людей подтвердили приглашение.

Ты же отослала двести пятьдесят приглашений, подумала я, ты должна была ожидать толпу народа.

— Не могла б ты взять со столика шкатулку с украшениями и принести сюда? — сказала она. Я взяла коробку и поставила её на столике рядом с ней. Это была маленькая китайская шкатулка из вишневого дерева со вставками из нефрита.

— Открой её, и давай-ка посмотрим, что там. Тебе нужно что-нибудь на шею и запястье.

Анжелика выключила фен. Затем поднесла зеркало так, чтобы моя мама смогла рассмотреть вид сзади. Стрижка была ровной, с легкими слоями, её природный золотисто-каштановый цвет волос был слегка усилен. Её волосы выглядели готовыми для любого украшения, которое она решит завтра надеть.

— Всё замечательно, — сказала она. — Если ты сможешь разместить всё в ванне через холл, Сара скоро придет туда. — Анжелика с сожалением посмотрела на шкатулку с украшениями, очевидно очень желая увидеть её содержимое, но собрала свои вещи и направилась в ванную.

— Давай-ка быстренько посмотрим, что тут есть, — сказала мама.

— У меня всё есть, мам, разве что, может быть, нужна пара сережек. Я уже знаю, что собираюсь надеть.

— И что же у тебя есть?

Тебе нужно подождать, и ты всё увидишь.

Она немного разозлилась, но решила промолчать. Я была удивлена этим. Может быть, мама всё же не будет до конца моей жизни диктовать мне, что носить, что думать и что говорить.

— Тогда, помоги мне найти что-нибудь и если вдруг что-то привлечет твой взгляд, мы подумаем над ним, хорошо?

В первом ящичке лежали кольца и серьги.

— Бери рубиновые и изумрудные кольца, дорогая и серьги к ним в пару. Я не знаю, что лучше подойдет, зеленые или красные камни. — Я также нашла золотой комплект для себя — несколько маленьких нитей в виде плотно сплетенных золотых цепей свисающих с геральдической лилии.

В следующем ящичке находились алмазы и один золотой браслет с витиеватым орнаментом, дюйма в полтора шириной. В третьем ящичке были изделия из серебра и бирюзы, и в четвертом было рубиновое ожерелье с подвесками в виде капель и три подходящих к нему браслета.

В самом нижнем ящичке лежало ожерелье с изумрудами, единственный камень в виде капли в обрамлении жемчужин. У меня перехватило дыхание.

— Что скажешь? — спросила она.

— Мне нравятся изумруды, — ответила я.

— Мне тоже, — сказала она. Я вынула ожерелье из ящичка и положила его на её ночной столик.

— А здесь что такое? — Внутри нижнего ящичка обнаружилось два малюсеньких ушка, за которые можно было потянуть. Ещё одно отделение. Я сняла верхний слой.

В потайном месте лежал маленький конверт с единственным словом: Энни.

— Что это? — спросила я у мамы.

Она выглядела слегка сомневающейся.

— Я не знаю.

— Это от бабушки?

— Не её почерк. — Она протянула руку. Я передала ей конверт.

Она с минуту изучала надпись на конверте, затем вынула его содержимое. Там была аккуратно сложенная стопка карточек. Когда мама открыла конверт, ей на колени упала газетная вырезка. Она взглянула на неё, начала читать карточку. На её лице появилось выражение растерянности и недоверия. Затем она рассмотрела газетную вырезку. Чуть слышно она проговорила.

— Оставь это там, где я смогу найти. — Затем она посмотрела вниз и прикрыла глаза рукой. Мне показалось, что я услышала, что она сказала, — трусиха.

Когда она снова подняла лицо, её губы были крепко сжаты.

— Что там такое, мам?

— Ничего, — ответила она. Затем она положила вырезку и карточки обратно в конверт и бросила в мусорную корзину, полную волос. — Можешь положить рубины назад? — Затем повернулась к моему брату, который все ещё смотрел телевизор. — Пошли, Сэм. Пора в постель.