— Их уже видели, двух человек, полностью одетых в чёрное и шныряющих по пещерам. Там, где они были, всякого, кто вступал с ними в контакт преследовали несчастья. Отведи глаза, Терралинг. Тебе не нужно, чтобы она тебя заметила.

Смоук взяла меня за руку и потащила в противоположном направлении, но я непереставая смотрела назад поверх своего плеча. Фигура в черном замерла у выхода и обернулась. Раздался низкий смех, в то время как она подняла руку и беззаботно помахала мне.

Если бы не жара, стоявшая в пещере, пробравший меня холодок накрыл бы меня с головой. Что-то в жесте того человека, в наклоне головы... Это все смутно мне что-то напоминало.

— Давай, угадаю, это часть проблемы, о которой говорил Бранд.

— Нет, призраки приходят и уходят уже многие годы.

Смоук повела меня к лестнице, которая вывела нас на нижний уровень пещеры.

— С ними много проблем, и они приносят неприятности, куда бы ни пришли. Но их нельзя поймать, они неосязаемы, поэтому мы ничего не можем с ними поделать.

Получается, что Саламандры уже пытались поймать призраков и потерпели неудачу. Гордыня являлась отличительной чертой Элементалей огня, и я не собиралась спорить, что "призраки" были вероятно и не призраками вовсе. Тот человек был слишком коренастым, чтобы оказаться неосязаемой тенью.

Чем дальше мы отходили от основного лавового потока, тем легче дышалось, тем меньше высыхал мой пот, и тем прохладнее становилась кожа. Вокруг нас поднимался пар, и ушей достиг звук журчащей реки. Звук, заставивший меня почувствовать себя почти как дома.

— Терралинг, среди нас предатели, — тихо произнесла Смоук, ее слова едва можно было различить на фоне реки, и я поняла, почему она привела меня сюда. Пока мы находились бок о бок, наши слова тонули в плещущейся о камни воде и в пузырьках пара.

Смоук привела меня к берегу реки и села на колени. Я сделала то же самое, и наши ноги оказались прижаты друг к другу. Песок подо мной мягко огибал колени, и я заметила, что это был вовсе не песок, а светло-серый пепел. Я передала Смоук несколько вещей, сама взяла одну из рубашек, окунула ее в воду и стала с помощью камней и пепла стирать ее. Я проделывала это уже тысячу раз в своей жизни и прекрасно чувствовала себя в этой роли.

— Они пытаются свергнуть нашу королеву. Бранд считает, что это за этим стоит один из Эндеров.

Повернув вещь в руках, я зажала ее между костяшками пальцев и потерла пятно, которое увидела. Вода была такой горячей, что кожа стала ярко-розовой, и я несколько раз окунула туда рубашку. Воспоминания, что я видела во время Путешествия в Шахту, были ещё свежи. Но увидеть в них предателя я не могла.

— Я считаю, что он прав. Это имеет смысл с той позиции, что таким образом он сможет подобраться к ней близко. Кому выгодна ее смерть? Ее старшему сыну? Для меня ответ был очевиден: сын Фиаметты, Флинт, несомненно стал бы ее преемником. Без нее на пути он был бы на троне. Плевое дело, зачем тут нужна я?

Смоук покачала головой.

— Даже если бы он попытался перенять власть, наша семья устроила бы ему проверку силы. Фиаметта была Эндером, когда умерла старая королева. Она приготовила серию игр и задач, в которых претендент на трон должен выжить. Фиаметта единственная выжила в них, — она замолчала и окунула рубашку, которую стирала, глубоко в воду, выполаскивая из нее пепел. — У ее сына слабы как сила, так и голова. Он слишком погряз в своём тщеславии, чтобы использовать кого-то ещё. Он знает, что никогда не будет у власти.

Она дала мне один из плоских камней и я начала отбивать им пару штанов.

Было в этом что-то, чего я не понимала.

— И все же, что такого произошло, что заставляет вас думать, будто здесь есть предатель?

Смоук опустила голову.

— Потоки лавы. С ними происходят странные вещи, они сжигают людей, хотя не должны. Ничего серьезного, но тебе нужно понять, Терралинг, мы не горим. Лава, огонь — это наши элементы. Это наш дом. И это наши составляющие. Фиаметта говорит, что держит это под контролем, но Бранд видел ее сражающейся с лавой. Видел, как она склонилась перед этой силой и перекрыла все секции Шахты, потому что не может сдержать поток. И опять же, эти странные смерти от огня. Они все произошли рядом с Шахтой, словно она эпицентр.

Пета сидела теперь уже в пустой корзине и стреляла глазами поверх борта в мою сторону.

— Это ещё не всё. Что-то изменилось в ночных колоколах. Люди стали дольше спать и тяжелее просыпаться. Я тоже это наблюдаю.

Я открыла рот, чтобы спросить, что она хотела этим сказать. Что могли колокола сделать со сном?

Внезапно земля под ногами вздыбилась, толкая меня головой вперёд в горячую реку. Вода крутила меня, как одежду, которую мы стирали, увлекая на дно, где река была холоднее, и я пожалела, что у меня не было моей сережки-крючка, позволяющей дышать в воде, как будто это воздух. Но я потеряла ее в Глубине.

Меня медленно сносило течением, камни на дне, казалось, старались удержать меня на месте. Нет, не казалось, это происходило на самом деле. Камни сгрудились вокруг ног и туловища, удерживая под водой, топя меня, в то время как вода толкала к месту слияния воды и лавового потока.

Червивое дерьмо даже приблизительно не описывало той ситуации, в которой я оказалась. Я цеплялась за дно ногтями, упиралась пятками, чтобы хоть как-то замедлить своё продвижение вперёд. Камни взмывали со дна и врезались в меня: в голову, грудь и живот, выбивая из меня воздух. Я старалась не вздохнуть в воде, чтобы сохранить оставшийся в горящих лёгких воздух.

Я проигрывала, сопротивляясь всеми возможными способами, но чем больше я сопротивлялась, тем сильнее земля старалась убить меня.

Стоп. Меня не пыталась убить земля, ведь я Терралинг. Я разозлилась, что позволило мне взять контроль над силой земли. Я направила ее в камни, перемалывая их в песок. Без их веса, прибавленного к моему, вода швырнула меня к потоку лавы. Река вокруг меня была все горячее с каждой секундой. Я изо всех сил поплыла против течения и оттолкнулась ото дна.

Вынырнув на поверхность, я глубоко вздохнула и осмелилась оглянуться. Непрекращающееся свечение лавы и с шипением поднимающийся пар там, где река встречалась со своим братом, были слишком близко.

Вдалеке Смоук уже бежала ко мне, но она не успевала вовремя, и я бы сгорела в считанные секунды. Отпустит ли Фиаметта Эша, если я умру? Я надеялась на это.

— Замарашка, плыви к берегу, не тяни резину, — рявкнула на меня Пета, пока я находилась в состоянии размышлений о смерти.

Я поплыла к берегу, скидывая с себя оставшийся песок, но понимала, что Пета была права. Это был мой единственный шанс. В обличье снежного барса она передвигалась по берегу с моей скоростью, прижав круглые уши назад, и прищурившись вглядывалась в пар. Температура воды приближалась к точке кипения. Я медленно варилась, кожу кололо от обжигающей воды. Я плыла под водой. Пета не сводила с меня зелёных глаз.

— Прости меня, — сказала она. Я умирала, отчего ей было плохо. Могла поспорить, что я пробыла ее подопечным меньше всех. Я хотела сказать ей, что ничего страшного, что мне было не очень больно. Как оказалось, свариться заживо было не так уж и плохо. Я могла бы сказать ей что-нибудь вроде этого, но не была ни в чем уверена. Я почти ничего не чувствовала.

Острая, дикая боль пронзила правую руку, и я ощутила, что меня тянут. Кто-то вытаскивал меня из воды. Боль в руке немного затихла, а потом сменилась ещё большей болью в том же месте. Словно между костей вонзили заточенные ножи и с ужасающей силой резали ими сустав.

Я закричала, потом поняла, что это Пета вытащила меня из воды в последнее мгновение, сначала с помощью когтей, потом — зубов. Я легла на спину и уставилась в потолок пещеры, отмечая, как световые трубы указывали на нас и доставляли дневной свет глубоко внутрь горы.

— Замарашка, если ты решила поплавать, может следовало выбрать для этого более безопасное место, а? — рявкнула Пета, пройдя мимо моей головы. — Недостаточно, что все считают меня невезучей? Если бы я потеряла тебя в первый день после назначения, с моей репутацией было бы покончено раз и навсегда. Как бы я смотрела людям в глаза?