— Вы спрашиваете про донну Люцию?

— Да, про нее. Как бы я был счастлив, если бы узнал, что с ней не случилось ничего дурного, что она находится в безопасности!

— Ей и не грозит никакой опасности, потому что она здесь, около вас, — проговорил нежный музыкальный голос.

И Люция, еще бледная после пережитых волнений, но спокойная, подошла к нему. Она улыбалась, глаза ее блестели.

Все присутствующие были поражены при таком неожиданном появлении молодой девушки.

— О, благодарю Тебя, Боже! — воскликнул Чистое Сердце. — Значит, мы все-таки пришли вовремя!

— Да, вовремя, — отвечала она, и глаза ее затуманились, а лицо стало грустно. — Теперь, когда судьба лишила меня человека, заменявшего мне отца, я прошу вашего покровительства, кабальеро.

— И я сделаю для вас все, что в моих силах, — горячо отвечал Чистое Сердце. — О вашем дяде не беспокойтесь. Я верну его вам, хотя бы мне пришлось заплатить за это жизнью. Вы знаете, что я предан вам — и не с нынешнего только дня.

Когда прошли первые минуты волнения, всем захотелось узнать, каким образом удалось девушке спастись от бандитов.

Рассказ Люции был очень прост.

Она легла в постель не раздеваясь, но не спала. Какая-то смутная тревога овладела ею и мешала ей заснуть. Она предчувствовала, что случится какое-нибудь несчастье.

Услышав крики бандитов, она тотчас же вскочила и поняла, что о бегстве нечего и думать.

Испуганно оглядевшись по сторонам, она заметила, что с гамака спускалось несколько брошенных на него одежд.

Тогда счастливая мысль пришла ей в голову. Должно быть, ей внушило ее само Небо.

Не дотрагиваясь до одежд и оставив их в таком же беспорядке, как они были, она проскользнула под них и забилась на дно гамака.

Бог помог ей. Предводитель бандитов искал ее всюду, но ему не пришло в голову осмотреть гамак: он думал, что там нет никого.

Когда он ушел, она продолжала лежать еще с час, испытывая невыразимые мучения.

Прибытие охотников и голос Чистого Сердца — она узнала его — ободрили ее, и она вышла из гамака.

Охотники пришли в восторг от ее рассказа и осыпали ее похвалами. Если она спаслась, то только благодаря своему мужеству и присутствию духа.

Когда Чистое Сердце осмотрел лагерь и привел его в некоторый порядок, он снова пришел к Люции.

— Скоро уже наступит утро, — сказал он. — Отдохните после этой страшной ночи и постарайтесь заснуть, а потом я отвезу вас к моей матери. Это святая женщина, и я знаю, что она полюбит вас, как дочь. А когда я буду уверен в том, что вам не грозит никакой опасности, я займусь освобождением вашего дяди.

И, не дожидаясь благодарности молодой девушки, Чистое Сердце почтительно поклонился ей и вышел из палатки.

Люция села и глубоко задумалась.

Прошло два дня после событий, рассказанных нами в предыдущей главе.

Теперь мы попросим читателя отправиться вместе с нами в открытую Весельчаком пещеру, которая так понравилась Чистому Сердцу, что он чаще всего жил там.

Был четвертый час пополудни.

Пещера, освещенная множеством смолистых факелов, воткнутых в расщелины скалы, имела странный, фантастический вид. Казалось, тут расположился цыганский табор или остановились на привал бандиты.

Человек сорок охотников и воинов-команчей устроились здесь, как дома. Одни из них спали, другие курили, некоторые чистили оружие или чинили одежду, а остальные сидели на корточках около костров, над которыми висели котлы с огромными кусками дичины.

У всех выходов стояло по два часовых, которые зорко смотрели по сторонам и чутко прислушивались к каждому звуку.

В особом помещении, отделенном от пещеры выступом скалы, сидели на грубых деревянных табуретках две женщины и мужчина. Они вполголоса разговаривали между собой.

Эти две женщины были Хесусита и Люция, а мужчина — Эусебио. Он курил сигаретку, внимательно слушал, но говорил мало. Изредка произносил он несколько слов, но, по большей части, ограничивался только восклицаниями, выражавшими изумление или радость.

У входа в эту совершенно отдельную комнату прохаживался взад и вперед, заложив руки назад и насвистывая что-то, Черный Лось.

Чистого Сердца, Весельчака и Орлиной Головы нигде не было видно.

Разговор между Хесуситой и Люцией, по-видимому, глубоко интересовал их обеих. Хесусита не раз обменивалась значительными взглядами со своим старым слугой, а он то и дело подносил ко рту сигаретку, не замечая, что она уже давно потухла.

— О! — сказала Хесусита, благоговейно сложив руки и подняв глаза к небу. — Во всем этом виден перст Божий! — А скажите мне, моя дорогая, — продолжала она, обращаясь к молодой девушке, — знали ли вы, зачем ваш дядя генерал поехал в прерии? Не говорил ли он или не намекал ли вам об этом?

— Никогда! — отвечала Люция.

— Как это странно! — прошептала Хесусита.

— Да, очень странно, — подтвердил Эусебио, стараясь затянуться своей потухшей сигареткой.

— Но как же проводил время ваш дядя, приехав в прерии? — спросила Хесусита. — Извините меня за эти вопросы, мое дитя. Поверьте, что я спрашиваю не из пустого любопытства. Позднее вы поймете меня и убедитесь, что только из глубокого участия к вам желаю я знать все.

— Я и теперь нимало не сомневаюсь в этом, сеньора, и не стану ничего скрывать от вас, — отвечала, нежно улыбнувшись, Люция. — Все время по приезде сюда мой дядя был очень грустен и озабочен. Он отыскивал людей, долго живших в прериях, и когда ему удавалось найти их, сидел с ними целыми часами и расспрашивал их.

— О чем же? Вы, конечно, помните?

— К стыду моему, я должна сознаться, сеньора, — отвечала, покраснев, молодая девушка, — что не обращала внимания на эти разговоры, в которых, как я полагала, не могло быть для меня ничего интересного. Жизнь моя до этой поездки была так однообразна, я видела мир только из-за стен монастыря, и когда мы поехали путешествовать, величественная природа, внезапно открывшаяся предо мною, до того поразила меня, что я не думала ни о чем другом. Я никогда не уставала любоваться этим чудным новым для меня зрелищем и удивляться могуществу Творца.