Читатель уже знает, что доктор по просьбе Люции поехал рано утром к Черному Лосю.

Как все ученые, он был очень рассеян.

Таинственное поручение молодой девушки заинтересовало его, и он некоторое время ломал себе голову, стараясь понять, что значили слова, которые он должен был передать трапперу.

Почему Люция так полагается на него? Какую помощь может оказать его друзьям человек, живущий так одиноко и занимающийся исключительно только охотой да ловлей зверей?

Доктор на возражал Люции и тотчас же согласился на ее просьбу только потому, что был глубоко предан генералу и его племяннице. Он не считал ее поручение важным, но не хотел отказать своей больной: молодая девушка, узнав, что он уехал, тотчас же успокоится.

Итак, вполне уверенный, что из его поездки не выйдет никакого толку, доктор, вместо того, чтобы скакать во весь опор к хижине Черного Лося, сошел с лошади, взял ее за повод и стал собирать растения. Через некоторое время он так углубился в свое занятие, что позабыл и о Люции, и о ее поручении.

Часы проходили, а доктора, которому давно уже следовало вернуться, все еще не было.

Между тем в мексиканском лагере кипела работа.

Генерал и капитан устраивали все нужное для того, чтобы отбить атаку.

Но враги не показывались. Ни один подозрительный звук не нарушал глубокой тишины, и мало-помалу мексиканцы пришли к заключению, что это была ложная тревога.

Но Люция не верила этому, и беспокойство ее все увеличивалось. Не спуская глаз, смотрела она в ту сторону, откуда должен был приехать доктор, не понимая, почему он так медлит.

Вдруг ей показалось, что высокая трава колышется как-то странно.

Стояла страшная жара, и не было ни малейшего ветерка. Сожженные солнцем листья деревьев были совершенно неподвижны, а трава почему-то тихо качалась.

И что еще страннее, это легкое, едва заметное движение наблюдалось не везде. Оно мало-помалу приближалось к лагерю, и, по мере того как трава, росшая ближе к нему, начинала колебаться, та, которая была дальше, становилась совершенно неподвижной.

Часовые, стоявшие около окопов, тоже заметили это необыкновенное явление, но не знали, чему приписать его.

Генерал решил выяснить дело. Хоть он сам никогда не бился с индейцами, но не раз слышал о том, как они ведут войны. Ему пришло в голову, что они задумали овладеть лагерем при помощи хитрости.

Но, не желая брать с собой солдат, которых и без того было немного, генерал решил отправиться на рекогносцировку один.

Он подошел к окопам и собирался уже выйти из лагеря, как вдруг кто-то положил ему руку на плечо.

Это был капитан.

— Что вам, мой друг? — спросил генерал, оборачиваясь к нему.

— Я бы желал задать вам один вопрос, генерал, — отвечал Агвилар.

— Говорите.

— Вы уезжаете из лагеря?

— Да.

— На рекогносцировку?

— Совершенно верно.

— Позвольте мне заменить вас.

— Это почему? — с изумлением спросил генерал.

— По очень простой причине. Я — простой офицер и обязан вам всем.

— Ну?

— Если я подвергнусь опасности, это нисколько не помешает успеху вашей экспедиции. Тогда как вы…

— Я?

— Что будет, если убьют вас?

Генерал недоверчиво покачал головой.

— Нужно все предвидеть, генерал, — продолжал Агвилар. — Не забудьте, с какими противниками нам приходится иметь дело.

— Вы правы.

— Итак, если убьют вас, экспедиция кончится ничем и ни один из нас не вернется домой. Вы — наш начальник. Распоряжаетесь вы, а мы только исполняем ваши приказания. Вам нужно остаться в лагере.

Генерал задумался, а потом крепко пожал руку капитану.

— Благодарю вас, — сказал он. — Но я должен взять это дело на себя. Оно настолько серьезно, что я не могу поручить его даже вам.

— Нет, нет, — настаивал капитан. — Вы должны остаться, если не ради нас, то ради вашей племянницы. Что будет с этой слабой, невинной девушкой, если с вами случится несчастье? Она останется одинокой, без покровителя, среди диких племен, населяющих эти прерии. А моя смерть — ничего не значит. У меня нет семьи, и я обязан вам всем. Теперь я могу, наконец, доказать вам свою признательность. Дайте мне возможность отплатить вам за вашу всегдашнюю доброту ко мне.

— Но… — начал было генерал.

— Вы знаете, — горячо перебил его капитан, — что если бы я мог, я с радостью заменил бы вас для донны Люции. Но я еще слишком молод для этого. Позвольте же мне сделать то, что в моих силах — позвольте мне отправиться на рекогносцировку вместо вас!

Генерал, хотя и не совсем охотно, наконец уступил ему, и молодой человек поспешно вышел из лагеря.

Генерал следил за ним глазами до тех пор, пока тот не скрылся из виду, а потом провел рукою по лбу.

— Славный юноша! — прошептал он. — Благородное сердце!

— Не правда ли, дядя! — сказала Люция, незаметно подошедшая к нему.

— Ты была здесь, мое дитя? — спросил генерал, стараясь улыбнуться ей и казаться веселым.

— Да, здесь, и слышала все.

— Ну, а теперь тебе нужно уйти отсюда, а то, пожалуй, индейская пуля попадет в тебя. Пойдем.

Он взял ее за руку и отвел в палатку.

Войдя туда вместе с ней, он нежно поцеловал ее и, попросив не выходить оттуда, вернулся к окопам. Остановившись около них, генерал стал внимательно смотреть вдаль. Что же это не возвращается доктор? Ему уж давно следовало бы быть здесь.

— Его, наверное, захватили индейцы, — прошептал он. — Что, если они уже убили его?

Участвовавший во многих мексиканских войнах, смелый, мужественный Агвилар был, вместе с тем, и очень осторожен.

Отойдя на некоторое расстояние от лагеря, он лег на землю, дополз до большой каменной глыбы и спрятался за нею.

Все было тихо кругом; ничто не выдавало приближения врагов. Капитан довольно долго осматривал местность и хотел уже вернуться в лагерь, думая, что генерал ошибся и пока еще не предвидится никакой опасности, как вдруг шагах в десяти от него выпрыгнула из травы лань и, по-видимому, чем-то страшно испуганная, понеслась дальше.

«Ого! Это довольно подозрительно, — подумал Агвилар. — Посмотрим».

Он вышел из-за скалы и осторожно сделал несколько шагов, внимательно смотря по сторонам.