Согнувшись, Аларик шумно перевел дух, пытаясь прийти в себя. Судя по следам, обгорелый, полумертвый торв из последних сил полз к Кайтону, желая напоследок полакомиться человеческим мясом, а тут вдруг появился кьяри и лишил его добычи. «Вовремя я подоспел!» — подумал он и вдруг замер.

«Вовремя… — зашелестело вокруг. Чей-то смешок, прикосновение, шепот. Аларик дико оглянулся. — Он еще жив…отдай его нам…мы голодны…ты такой же, ты понимаешь…»

Между мертвыми деревьями закружился ветер, взметнув клочья белой сажи. Удар кьяри пробудил старое колдовство этого леса. Аларик почувствовал, как заледенел мгновенно взмокший лоб. Теперь он сполна прочувствовал магию здешних мест — уродливую, искаженную, голодную. Очнувшись, она жадно рыскала цепкими щупальцами тумана, пытаясь его отыскать. Кажется, его приняли за своего. От этой мысли у него рот наполнился желчью.

Аларик замер, боясь даже пошевелиться, пока потусторонний шепот не стих. Тут Кайтон застонал и открыл глаза. Похоже, увиденное его не вдохновило, так как он бессильно откинул голову, решив, видимо, помирать дальше.

— Ну уж нет! — тряхнул его Аларик. — Вставай! Надо убираться отсюда, и поскорее!

После нескольких неудачных попыток ему кое-как удалось утвердить Кайтона на ногах. Опираясь на плечо Аларика, тот сделал шаг и болезненно охнул:

— Ах, чтоб тебя! Опять правая! Этой ноге просто не везет в последнее время!

— Ничего, потихоньку…

— Ну и вонища здесь!

— Надо же, а до моего прихода ты спокойно дрых и не чуял ничего! — поддел его Аларик, желая хоть как-то встряхнуть. В этом жутком местечке им отчаянно не хватало оптимизма.

Идти пришлось очень медленно. Кайтон, почти повиснув на его плече, едва переставлял ноги. Треск обугленных веток, хрустевших под ногами, казался оглушающе громким. Лес недобро затих, каждый порыв ветра нес волны жара, белесые хлопья сажи кружились, как мотыльки. Но главным препятствием был едкий дым, застилавший глаза, и удушливая гарь.

— Надо было Дикона отправить на это дело, — откашлявшись, заметил Аларик.

Кайтон возмущенно выпрямился:

— Зачем, чтобы он сдох здесь? Он и так ранен!

— Зато, если бы он выжил, я легко дотащил бы его обратно. Он гораздо мельче тебя. Но ты прав, такое дело проще сделать самому, чем приказывать своим людям.

— Это так. Я принял их обоих на службу, значит, они могут рассчитывать на мою защиту.

— В этом вы с Эринной похожи… Ты ее любишь?

Контуженной голове Кайтона этот вопрос не показался неуместным. Он честно задумался. В жизни ему встречалось немало красивых девушек. Взять хотя бы Линн, трактирщицу, — до чего же хороша, стрекоза! С женщинами Кайтон был щедр, снисходителен и расставался без сожаления. Но такие девушки, как Эринна, будили в нем другие желания. Кроме горячечного жара плотской любви, ему хотелось вдруг — утешения, хотелось встретить человека, с которым можно разделить все радости и горести этого дурацкого мира. Представляя Эринну в каминном зале Шанора, он даже вздыхал — какой она была бы помощницей, какой прекрасной хозяйкой для его земель! Увы, как только он увидел ее рядом с Алариком, то сразу понял, что со своими желаниями безнадежно опоздал. А идиот, бредущий рядом, отчего-то этого упорно не замечал!

— Она тебя тоже любит, — сказал Аларик, и в его голосе Кайтону почудилось запредельное спокойствие человека, готового сделать шаг из окна. Рыцарь не выдержал:

— Божья нога, как же вы меня достали оба! Слушай, когда мы доберемся до наших, просто обними ее и посмотри ей в лицо. И если после этого ты не прозреешь, значит, магия бьет по мозгам куда сильнее, чем я предполагал!

Некоторое время Аларик шел молча, видимо, переваривая услышанное. Кайтон все не мог успокоиться:

— Ну и разговор у нас получился — прямо как в балладах, которые обожают придворные дамы! Теперь бы еще нужно, чтобы ты оказался потерянным братом-близнецом Эринны, и тогда из нас двоих ей придется выбрать меня.

— Нет, братом не получится, — возразил Аларик с самым серьезным видом. — Возраст не тот. Разве что дедом!

Их хохот гармонично вписался в безумную обстановку этой сумасшедшей ночи. Однако, как только они добрались до предгорий, веселье мгновенно иссякло. Нет, вся компания была на месте. Чутье кьяри вывело их с Кайтоном прямехонько туда, где друзья остановились отдохнуть. Вот только отдыхали они своеобразно: Бьорн лежал на земле, Дик с Диконом замерли, прислонившись к скале, а Эринна стояла очень прямо, и в бок ей упиралось острие копья, которое держал какой-то коротышка в лохмотьях. Аларик весь подобрался перед прыжком, но его обостренные чувства вовремя отметили ряд обстоятельств: мельтешение за камнями со всех сторон, отблески пламени на копьях, скрип взведенного самострела… Окружающие горы просто кишели смутными тенями, вооруженными всякими острыми предметами.

— Кажется, мы попались, — подытожил Кайтон.

На исходе той же ночи сьерги вышли к Форлатту, или Старому городищу. Мрачная громада горы Гальхе вздымалась перед отрядом, как хребет невиданного дракона. Когда-то лес покрывал ее зеленым мохнатым ковром сверху донизу, но он давно умер, и остовы деревьев теперь белели под луной, как рыбьи кости, лишенные коры и хвои. У ее подножия горы темнел городской вал, ощерившись уцелевшими столбами; каменную арку ворот поддерживали два идола, выточенные из черного обсидиана. Они бесстрастно проводили взглядом притихшую колонну людей.

Форлатт — мертвый город, тайный и страшный. Давным-давно здесь кипела жизнь, в жертвенных ямах перед идолами постоянно курился дым, а каменные блюда были полны зерна и монет. Но потом на северные земли пришли воины бывшей Империи, и сьергам пришлось отступить. Город был заброшен, идолы разбиты, тропа к храму Семи Богов, расположенному высоко на склоне Гальхе, исчезла под слоем камней. На все это угрюмо взирал с высоты Хевлатонна — огромный утес с плоской вершиной, вздымавшийся над храмом. Когда-то сьерги верили, что Хевлатонна — это ступень, по которой Агда-Громовержец спускается на землю к своим детям. В некоторых краях эта вера не иссякла до сих пор. Люди ушли, но здешние боги остались. Истинным храмом Форлатта была Дивья пещера, один из входов в которую находился на площади, в глубине городища. В пасть этой пещеры падали воды реки Хендекит, оттуда иногда доносилось стылое дыхание Харги и слышался злорадный хохот и подвывание прислуживающих ему демонов.

Завоеватели-фьелы тоже не задержались в этих краях. Их пугали гримасы Харговых слуг, блазнившие из-за каждого дерева, пугал голодный вой по ночам. Кто-то даже видел белокосую растрепанную ведьму, мчавшуюся верхом на огромном волке — беспощадную Ланьвар, а за ней по пятам стелились вечно голодные серые тени, похожие на хищные клочья тумана.

Вереница людей тихо втянулась в каменные ворота. Все вдруг сделались так молчаливы, что слышно было лишь ворчание Хендекит, позвякиванье упряжи и скрип повозок, нагруженных всяким скарбом. Принц Болдр со своими людьми и пленниками замыкал шествие. Эрл Руот напряженно вглядывался в пустые глаза древних идолов; ему не нравилось это место, чудилось сонное дыхание чуждых богов, каждую минуту готовых проснуться. Он подивился про себя, что ровная просторная площадка перед Дивьей пещерой оставалась чистой: на ней не лезла молодая поросль, и всякий камнепад обходил ее стороной.

Перед этой площадкой Ларс спешился. Стоило ему ступить на тропу, выложенную неровными булыжниками, которая вела к пещере, как прозвучал отдаленный гром, и где-то за лесом на юго-востоке поднялось рыжеватое зарево. Толпа сьергов, следующая за своим вожаком, заволновалась, загудела, словно осиное гнездо, в которое ткнули палкой. Особенно старался старик в головном уборе, украшенном лосиными рогами: он потрясал посохом и что-то громко кричал.

— Не знаю уж, что там произошло, но сьерги считают, будто Ларса благословил сам Агда-Громовержец, — перевел Эштон, как всегда тенью следовавший за принцем.