— Нет, нам не годится такое многолюдное место.

— Тебя что-то тревожит? — нахмурился Вереск, настороженно осматриваясь.

— Да, — кивнул юноша, — здесь есть те, кто могут узнать меня.

Пресекая дальнейшие вопросы, Лорэнтиу подхватил узду и ласково похлопал Кайена по шее, после, прищелкнув языком, чтобы заставить лошадь идти, направился вперед по широкой улице. Некоторые люди широко улыбались и приветственно кивали Мирайн, на что женщина отвечала легким кивком головы и такой же открытой, бесхитростной улыбкой. Эта женщина поражала Дашу с одной стороны таким непосредственным и добродушным поведением, а с другой — глубоким и все понимающим взглядом синих глаз, внутри которых таилось невиданное знание и мудрость. Словно почувствовав ее взгляд, Мирайн обернулась и подмигнула девушке.

Лорэнтиу уверенно шел вперед, и Даша радовалась, что они так и не спустилась с лошади, в отличие от Вереска, который сейчас шел рядом, ведя Шерра за шлейку уздечки, и так же с любопытством осматривал окружающее их поселение. Удивительная деревня рассыпалась по склонам гор, исчерченных рядами узких тропинок и лестниц, тянущихся к самым вершинам еще сравнительно небольших скал. С восхищением Даша рассматривала странные круглые дома, зависшие над пропастями между вершинами гор на паутинах сплетенных тросов, подобно улиям или необычным гнездам огромных птиц. С них наверняка открывается поразительный вид на деревню, однако девушку бросило в дрожь при мысли, какой ужасный путь ведет к этим домикам.

Лорэнтиу остановился возле вытянутой постройки с крупной надписью над входом, прочитать которую Даша не могла, и, попросив их подождать на улице, скрылся в здании. Вернулся он совсем быстро, следом за ним шел низенький плотный мужчина в подбитых мехом штанах и кожаном жилете с множеством царапин и трещин. Задумчиво окинув лошадей взглядом, он проверил их копыта и зубы, при этом что-то негромко приговаривая. Удовлетворено кивнув, он повернулся к Лорэнтиу и заговорил, быстро и чуть шепелявя, а Даша с отчаянием поняла, что они договариваются о продаже лошадей.

Девушка спустилась на землю и хотела отойти в сторону, но ее остановила Мирайн, прошептав, что обиды пройдут и потом Даша будет сожалеть, что не попрощалась с ними. Закусив губу, чтобы сдержать слезы разочарования, Даша коснулась лбом морды Шерра, шепча, что все будет хорошо и их новый хозяин будет так же сильно их любить и оберегать. Словно бы поняв каждое ее слово, Шерр фыркнул и ткнулся носом в раскрытые ладони девушки. Подошедший мужчина, похлопал лошадь по шее и что-то сказал, обращаясь к Даше.

— Он заверяет, что найдет им достойного хозяина, — пояснил Лорэнтиу.

Вереск помог ему снять с лошадей поклажу и тоже на прощание потрепал Шерра по загривку. Хозяин конюшни хотел было отдать им сбрую, но Лорэнтиу только отмахнулся, сказав, чтобы оставил ее вместе с лошадьми. Перебросившись с хозяином еще парой рубленных фраз, Тин довольно кивнул и сообщил, что они могут остановиться у одного человека, дом которого находится у самой границы с горами Мон. На удивленный вопрос Даши, разве они уже не достигли их, юноша пояснил, что горы Мон находятся чуть дальше, и чтобы до них добраться, нужно будет пересечь эти горы, называющиеся Хаар-то, и после озеро не так давно переименованное в Меривьер. При мысли о том, что придется переплавляться через воду, Дашу передернуло, и она постаралась тут же отвлечься на что-нибудь другое.

Дом, к которому привел их Лорэнтиу, оказался небольшой одноэтажной постройкой, уже покосившейся от времени; сразу за ней возвышался на два этажа хлев. Когда они вошли в обнесенный ветхим забором дворик, в окне мелькнуло лицо, и почти сразу дверь распахнулась, и на крыльцо вышел высокий, худощавый старик. Прищурившись, он окинул их заинтересованным взглядом и, задержавшись на Лорэнтиу, чуть склонил голову в знак уважения тому. Поклонившись в ответ, Тин что-то быстро заговорил на том же самом языке, и мужчина кивнул в ответ.

— Он разрешил нам переночевать в хлеву, — наконец произнес юноша. — Сейчас можете оставить вещи там. После приходите в дом, он угостит нас обедом. Мирайн, теперь можешь отправляться, куда тебе нужно. После мы тоже уйдем: необходимо купить теплую одежду и собрать провизию в дорогу. Думаю, мы выйдем в дорогу рано утром, когда уже можно будет различить дорогу.

За едой Даша отстраненно слушала негромкую беседу Лорэнтиу с хозяином дома, отмечая, что этот доселе незнакомый ей язык был мелодичным, хоть и немного обрывистым, но все равно очень приятным для слуха. Мирайн вскоре оставила их, сказав, что вернется не позднее, чем через час, и еще немного послушав тихую речь хозяина дома, Даша поднялась и вышла на улицу. Возле хлева стояла низенькая скамейка, на которую девушка и опустилась, прислонившись спиной к стене постройки. Над головой неподвижно застыли пепельные облака, подобно небрежно разлитой на чистую лазурь неба воздушной пене. Девушка расслаблено потянулась, когда рядом сел подошедший Вереск, молча глядя на вершины гор.

— Прохладно становится, — поежился юноша, протягивая ей плед.

Даша кивнула, кутаясь в приятную мягкую ткань.

— Не обижайся на Тина, — вдруг участливо произнес молодой человек. — Он делает то, что считает необходимым сделать ради тебя и твоего благополучия. Поэтому не таи на него обиду, ведь он не со зла все это. И если иногда причиняет тебе боль, то только по, не знаю, непониманию, наверное? Но все-таки его помощь не имеет цены, и без Тина мы бы навряд ли добрались так далеко.

Даша вскинула брови, удивленная тем, что Вереск защищает его.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Я знаю, как он стал важен для тебя. И не хочу, чтобы твое мнение о нем портилось только из-за каких-то неправильных на твой взгляд вещей, которые он совершает. Пусть мы и не очень ладим, и даже немного действуем друг другу на нервы, но я все равно считаю Тина хорошим и отважным человеком. И он делает все, чтобы защитить тебя и позволить добраться до безопасного места с наименьшей болью и страхом. Даже если тебе порой кажется, что это не так.

— А ты Вереск? Почему ты так много делаешь для меня?

Молодой человек откинулся на стенку деревянную хлева, задумчиво глядя на далекие размытые облака. Прошло немало времени, прежде чем он тяжело вздохнул и, повернувшись, внимательно посмотрел на Дашу, тихо ответив:

— Потому что, мы уже встречались раньше.

Глава тридцатая

Невесомое облачко скрыло солнце, отчего играющий в листве растущих неподалеку низеньких деревьев ветер показался еще холоднее, промозглыми касаниями проникая под одежду и щипая кожу. Но Даша, не замечая холода, лишь изумленно глядела на юношу широко распахнутыми от удивления глазами, не в силах поверить, что он говорит правду. Зачастую она хорошо помнила лица встреченных ею когда-либо людей, и сейчас множества виденных ранее образов красочным вихрем проносились перед ее внутренним взором, но как ни старалась, вспомнить сидящего сейчас напротив юношу, она никак не могла. Тряхнув волосами, Даша на мгновение зажмурилась, и, открыв глаза, вновь посмотрела на Вереска.

— Прости, я…

— Не переживай, — широко улыбнулся юноша, — ты и не должна меня помнить.

— Правда, извини, мне жаль, что я забыла нашу первую встречу.

— Да это все не так уж и важно. Тогда ты была совсем маленькая, а я хоть и старше тебя всего лишь на год, хорошо помню свое даже самое раннее детство, — Вереск смущенно взъерошил пшеничные волосы и отстраненно поглядел на застывшие в небе облака. — Когда я вновь увидел тебя там, на подсолнуховом поле, то сразу узнал. Ты выросла, стала очень милой девушкой, но все же почти не изменилась. Разве что в твои глаза прокралась, затаившись в их глубине, невыразимая печаль. Прости, что сразу ничего не сказал, но я не желал тревожить прошлое, поэтому и промолчал.

— Ничего, — задумчиво пробормотала Даша. — Честно признаться, я удивлена.

— Понимаю, — негромко хихикнул юноша. — Я бы почувствовал то же самое. Тебе, вероятно, все это может показаться недостаточной причиной, чтобы мне продолжать оставаться с тобой и желать всячески помогать, но, тем не менее, я счастлив, что мы смогли подружиться. И теперь я несказанно рад находиться рядом с тобой, Даша, и желаю для тебя только счастья. Ты стала мне родным человеком. И когда ты улыбаешься, я, словно вновь переношусь в то время, когда и я был любим и нужен. Поэтому не терзай себя лишними волнениями и помни, — Вереск вдруг стремительно повернулся, склонившись к лицу девушки; губы его тронула хитрая улыбка, — что у тебя есть такой замечательный и преданный друг, как я.