— Седрик, ты действительно не должен называть меня «мадам», — мягко сказала Ниоба.

— Ну, так я обращаюсь к старшим… — Он остановился, не закончив предложения.

Ниоба снова улыбнулась:

— Теперь мы в расчете, Седрик. Я неудачно выразилась, когда мы были на улице, а ты сделал то же самое минуту назад. Мы оказались в сложной ситуации, но должны выйти из нее с наименьшими потерями. Со временем мы перестанем замечать пятилетнюю разницу в возрасте; это и в самом деле немного. Если бы все было наоборот…

— Да, мужчины считают, что шестнадцать — самый лучший возраст для девушки, — согласился он. — Забавно, правда!

— Может быть, и так — если человек не заинтересован в получении настоящего образования.

Седрик снова стал серьезным.

— Знаете, в моей семье все хорошо разбирались в… вы и в самом деле не возражаете, чтобы я вернулся в школу?

— Да, если ты этого хочешь, Седрик.

— Конечно, хочу! Я хочу стать умным.

— Тут нужна удача, — пробормотала Ниоба.

Юноша ей подмигнул, и она поняла, что он оценил иронию. Ниоба неожиданно сильно покраснела; Седрик оказался достаточно сообразителен, чтобы понять, что она о нем думает.

— Я опять допустила бестактность, — смущенно заявила она. — Теперь ты у меня в долгу.

— Нет, мы в расчете — вы же рассказали мне о сослагательном наклонении. Вот!

Ниоба расхохоталась, Седрик присоединился к ней. Оба прекрасно понимали, что ничего смешного в его словах нет, но атмосфера заметно разрядилась. Завтрак они закончили в молчании.

В доме потеплело. Ниоба оделась, помыла посуду и сделала уборку в доме

— она верила в значение порядка. Седрик принес еще дров, чтобы на следующее утро не нужно было все начинать сначала. Потом им снова стало не по себе: они не представляли, чем еще можно заняться. Ниоба знала, что обычно у молодоженов не возникает подобных проблем, потому и не позаботилась заранее о том, как будет проводить свободное от домашней работы время.

— Я могу установить свой ткацкий станок, — сказала она. Однако эта мысль показалась ей не самой лучшей — ведь шел первый день их брака.

— А я поищу тропу, где заниматься бегом, — предложил Седрик.

Верно; он упоминал о том, что интересуется бегом. Если Седрик вернется в школу, у него появится возможность серьезно тренироваться. Однако довольно быстро на лице юноши появилось сомнение — он тоже понимал, что медовый месяц должен протекать совсем не так.

— Разреши мне помочь, — предложила Ниоба. — Мы можем погулять по лесу, осмотреть его. Мне не терпится увидеть местное волшебство.

Седрик улыбнулся. Отправиться вместе на прогулку… Вполне подходящее занятие!

— И не будем брать с собой топор.

— Чтобы не пугать деревья, — согласилась Ниоба.

Они пошли гулять. Лес оказался необыкновенно красивым. Листва еще не успела поникнуть под летним жаром, а яркий солнечный свет заставил комаров попрятаться. Вдоль тропинки, ведущей в сторону болот, стволы деревьев густо поросли мхом. Теперь у Ниобы появилась возможность продемонстрировать свои познания в диком волшебстве. Она показала Седрику, как огромные болотные дубы особыми заклинаниями защищают маленьких рыбок, живущих между их корней и удобряющих почву своим пометом, и как можно увидеть гамадриаду, древесную нимфу — надо проявить терпение и некоторое время постоять неподвижно.

— Она умирает, если умирает ее дерево, — объяснила Ниоба. — Именно поэтому нимфы так болезненно относятся к… — девушка немного помолчала, а потом произнесла по буквам: — Т-О-П-О-Р-А-М.

— Она действительно очень красивая, — согласился Седрик. — Почти такая же красивая, как вы. С этих поря ни… не буду рубить живые деревья.

Ниоба почувствовала, как на нее нахлынула теплая волна удовольствия. Она знала, что это глупо, но ей нравилось, когда ей напоминали, что она красива, а нимфы всегда считались стандартом, с которым сравнивали смертных. Нимфы были вечно молодыми и гибкими — до тех пор, пока их деревья оставались здоровыми. Настоящему специалисту было достаточно взглянуть на нимфу, чтобы определить, в каком состоянии находится дерево.

Они шли все дальше, теперь их ноги временами проваливались по щиколотку во влажную землю.

— Может быть, следует осушить болото — почва здесь наверняка плодородная, — заметил Седрик.

— Осушить болото! — повторила потрясенная Ниоба. — Но оно жизненно важно для леса! Здесь находятся резервы влаги, концентрируются излишки дождевой воды, которые так необходимы растениям в случае засухи. Без болотистых земель лес потеряет свои лучшие деревья, не говоря уже о тех, которые просто не вырастут. Под землей вода распространяется далеко от болот, и ее находят корни деревьев; кроме того, болота поддерживают влажность на определенном уровне.

Энтузиазм настолько переполнял Ниобу, что она запела:

Я хочу танцевать на болоте, На трясине, на топи и жиже, Да, хочу танцевать на болоте, Чтобы к тамошним тварям поближе.

Седрик, разинув рот, слушал, пока Ниоба не закончила:

Я хочу танцевать на болоте, где правит природа, Я… заплачу… заплачу, как только засохнут болота Да… заплачу… заплачу, как только засохнут болота.

Ниоба так растрогалась, что слезы покатились по ее щекам.

Седрик с благоговением посмотрел на девушку:

— Ниоба, я не хочу, чтобы вы плакали! Я никогда не стану осушать болота. Никогда!

Она улыбнулась, а потом взяла у него носовой платок, чтобы вытереть слезы.

— Это всего лишь песня, Седрик.

— Да, всего лишь песня, — согласился он, — но вы… вы особая.

— Благодарю тебя, — растроганно сказала Ниоба.

Она знала, что поет не очень хорошо. Вдохновение посетило ее так неожиданно, что Ниоба даже ожидала, что юноша будет смеяться. Однако ее пение, похоже, произвело на Седрика впечатление, и она осталась довольна.

Они завершили осмотр окрестностей и вернулись домой. Тут только Ниоба сообразила, что Седрик впервые произнес вслух ее имя. Она не знала, как к этому относиться, но была недовольна, когда он говорил «мисс» или «мадам»; он имел полное право называть ее по имени. Ведь Седрик был ее мужем — по закону.

— Я буду изучать болота! — неожиданно заявил он.

О, нетерпение юности!

— Да, они того стоят, — осторожно согласилась Ниоба. — Хотя тебе, безусловно, не следует ограничивать свои интересы.

Седрик только посмотрел на Ниобу — она замечала такие взгляды у домашнего пса, когда его хвалили и гладили. Потребуется время, чтобы привыкнуть к дикой ситуации, в которой они оказались.

Тем не менее теперь они чувствовали себя не так скованно, как раньше. Ниоба готовила еду, пользуясь запасами из кладовой, а когда запасы подошли к концу, Седрик отправился в город и принес огромное количество продуктов в рюкзаке. Ему нравились дальние прогулки; его переполняла юношеская энергия, он любил движение.

Молодые частенько играли в разные игры, в том числе любили отгадывать загадки и решать головоломки. Ниоба быстро выяснила, что Седрик обладает гибким и быстрым умом и может легко ее победить. Она предложила ему любимую в их семье загадку: о шести людях, которым при определенных условиях нужно переправиться на другой берег в двухместной лодке. Седрик мгновенно ее решил, словно в ней не было ничего сложного. Кроме того, он очень быстро учился правильно говорить, и вскоре его речь стала безупречной. Ниоба поняла, почему в семье Седрика так много ученых.

А он, в свою очередь, учил ее практическим вещам: как складывать дрова на зиму, чтобы они не сгнили, как чистить туалет. Однако Ниоба по-прежнему спала на кровати, а Седрик — возле камина; между ними не было физической близости.

Через две недели Ниоба успела хорошо узнать Седрика, хотя он продолжал удивлять ее своими замечательными способностями. Он оказался сильным, дружелюбным и умным юношей, с прекрасным потенциалом — но слишком молодым. И он был ее мужем. Ниоба знала: может так случиться, что Седрик отправится в колледж, а их брак так и не станет настоящим. Ну и как следует действовать? У нее не было никакого опыта, и она не испытывала особого желания. Одно не вызывало сомнений — Седрик инициативу проявлять не станет; он относился к ней с уважением, граничащим с обожанием. Поэтому все зависело от Ниобы.