— Тогда обрадую тебя. Отпуск отменяется. Ты позарез нужен здесь и никуда не едешь. Слишком серьезную кашу заварил, нельзя тебе уезжать. Распоряжение с самого верха, из Москвы — даже я бессилен что-либо изменить. Что на это скажешь?

Довольный, словно только-что выиграл в лотерею, товарищ Громов радостно потер руки, не очень убедительно изображая товарища Понтия Пилата.

— Ничего не скажу. Дедушка видит будущее, которое может и должно произойти, но как только он озвучивает прогноз — грядущее начинает меняться. Для этого он и дает предсказания.

— Пошли отговорки. Ошибся твой Исмаил. Наобещал тебе кучу всего, а ты и уши развесил. Не сбываются его прогнозы!

На провокацию не отвлекаюсь. Громов явно пытается вывести меня из равновесия, чтобы сыграть на чувствах и противоречиях.

— Товарищ капитан второго ранга. Если вас так волнует этот вопрос, то попросите дневального принести из библиотеки третий том собраний сочинений Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Там на странице двадцать третьей все написано. Мне извините, некогда, работать надо.

Нечто подобное я заранее просчитал, интуиция в последнее время прямо вопила, что отпуск мне зарежут, чтобы не выпускать из под контроля. Поэтому я заранее подстраховался и оставил мистическое послание товарищу Громову. Естественно, оно не одно, я десяток разных вариантов набросал в разных книгах на разных страницах. Всю библиотеку проверить даже теоретически невозможно, а мне остается лишь не перепутать, где какая фраза записана. Сейчас удачно подойдет именно эта страница из этой книги. Все элементарно и просто.

Пока дежурный бегал в библиотеку, я размышлял о чем же писать.

Будучи уже тяжело больным и предчувствуя скорую кончину, аятолла Хомейни в апреле сформирует Совет по реформе Конституции. Совет заранее изберет Али Хаменеи в качестве преемника Хомейни как высшего руководителя Ирана и подготовит проект поправок к Конституции. Раньше было обязательное требование, чтобы Высший руководитель Ирана имел титул марджа. он же — великий аятолла, но. поскольку Хаменеи не имел звания даже обычного аятоллы, то придется поменять основной закон страны.

Особенность политического устройства Ирана, что духовный лидер имеет абсолютную власть и может отменить любое решение президента страны, выбранного, привычным нам. демократическим путем.

Но при этом самого аятоллу ежегодно обследуют на предмет вменяемости, наличия ума и добропорядочности образа жизни. Собирается комиссия из членов Совета экспертов и Совета по целесообразности — это еще один орган для контроля за верховной властью. Короче, без пузыря — не разберешься, а поскольку страна мусульманская и алкоголь запрещен, то со стороны обычно никто разобраться не может.

В результате получилось довольно убедительно, таинственно и обнадеживающе. Расписал о прекрасном будущем Ирана(приврал слегка), но обязательно при условии дружбы с СССР.

Лично для старенького аятоллы дописал, что его кровного врага Саддама Хусейна американцы скоро законтропупят. Пусть порадуется человек напоследок. С иракцами персы долго и упорно воевали почти восемь лет. так что новость для него будет приятная.

Громов тут же докопался, требуя подробностей. Пришлось пообещать «расспросить деда».

— На кой черт нам эти персы сдались? — поинтересовался конечной целю нашей операции начальник Особого отдела Каспийской флотилии.

Как всякий военный, он искренне переживал, что останется без вероятного противника, и тогда служба в Закавказье резко потеряет в статусе, и так не слишком высоком. В случае примирения с персами здешнее направление скатится до уровня монгольской границы.

— Искренне считают, что США — это большой шайтан, а СССР- это малый шайтан. Какие из них друзья?

— Может и не друзья, но добрые спокойные соседи — это большой плюс. К тому же они враги туркам, а значит будет противовес. Вдобавок, когда американцы придут в Афганистан — они им жизнь изрядно подпортят.

— Какие еще амери… — осекся особист, махнул рукой и не стал продолжать.

Между тем. дневальный приволок томик сочинений от одноименных классиков марксизма.

— «В отпуск не поедешь». - задумчиво прочитал Громов послание, начертанное карандашом на той самой двадцать третьей странице.

— Можете спросить у бибиотекарши. когда я последний раз туда заходил. В январе месяце еще. — я радостно чуть не подмигнул капитану, но вовремя одумался. Человек и так разочарован, не стоит дразнить начальство в такой момент.

— И что дальше?

Откуда мне знать, что дальше? С каждым днем «ясновидение» становится слабее, поскольку окружающий мир начал меняться, и многие события уже расходятся с известными мне. Моя личная судьба давно свернула на какое-то боковое ответвление, и прогнозу не поддается в принципе. Но самым лучшим вариантом для меня является тот. что записан в первом томе сочинений Пушкина А.С. на сорок пятой странице. Надеюсь, товарищ Громов через свои гэбэшные связи восстановит меня в институте, даже без моего присутствия.

И не надо читать мне мораль — у меня всего один зачет не приняли, да и тот исключительно из чувства личной неприязни преподавателя. Если бы не мое пофигистическое отношение к учебе, то можно было решить вопрос за пару дней и пересдать сразу. Но жизненные ориентиры на тот момент резко поменялись, институт мне надоел, смысла в нем я тогда не видел, профессия судового электрика разонравилась, поэтому решил идти в армию. И правильно сделал, как теперь выясняется.

— Передача сегодня в четыре часа в Астаре. Поедешь со мной?

— Зачем, товарищ капитан втор ранга? Один из них с сотрясением мозга, злой на меня. Будет нервничать. Сами передадите, лучше в последний момент, чтобы никто не перехватил. И еще один вопрос, разрешите?

— Да понял я. Отпустим твоего пастуха. Один, без подельников он даром никому не нужен. Все равно ничего не знает.

— Это и так понятно. Я не об этом хотел спросить. Если дело закрыто, то изъятые деньги куда денутся?

— Государству пойдут, куда же еще?

— А разве нашедшему клад не полагается двадцать пять процентов от стоимости? Между прочим, это я подсказал, где его искать. В земле.

— Рядовой Морозов, не перегрелся ли ты на зимнем солнышке? Ты мне… это брось, свои мелкобуржуазные шутки шутковать!

— Оно. конечно, я не всерьез. Только мне деньги нужны, и не для себя, а пользы дела для! Хочу заказать и пошить кимоно для наших будущих дружинников. Тогда мы двести человек легко соберем, весь город к нам выстроится в очередь записываться. Но сумма неподъемная для солдата-срочника. Комплект: куртка и штаны с поясом — пятьдесят рублей. Всего пять тысяч получается для начала.

— Ты этого не предлагал, я этого не слышал. Тема закрыта.

— Может, товарищ Ахундов расщедрится? У него денег много. — на первый вариант я изначально не расчитывал, просто чтобы завести разговор вставил.

Громов подумал немного, но все равно отказал. После чего я озвучил то. ради чего все и затевалось. Ибо второй вариант тоже не рассматривался мной, как реальный.

— Придется искать спонсоров самому. Только потом чур. без претензий. Вы сами отказались помочь доброму делу.

Особист ничего не сказал, лишь молча указал испепеляющим взглядом на выходную дверь. Ну и ладно, мое дело — предупредить.

Как не противился я. как не оттягивал неизбежное, пришло время заняться нудными бухгалтерскими расчетами. Ибо. как утверждают классики марксизма энд ленинизма: «Экономика — основа общества, базис на котором зиждется само государство». Может и не дословно, но в примерно так заявляли.

Без решения вопроса с экономикой все остальное — мышиная возня, прах и тлен, как говорил один мой знакомый экстрасенс, работавший пожарником.

Итак, займемся подсчетом пробоин и просто незакрытых кингстонов в трюме нашего легендарного «Титаника» с красным флагом на корме. Я кстати, поинтересовался у кавторанга, почему грот-мачта на корме является ругательством, а не инструкцией по установке. Оказалось, что это центральная и самая тяжелая мачта, изготавливаемая обычно из огромного цельного бревна, и поэтому втыкать ее «взад» кораблю противоестественно.