— Это похороны или шутки? — спросил Дэниел, будто ему было дело.

Я не слушал меня.

— Я смеялся над его словами, ведь они были правдой. Мы постоянно смешили друг друга, потому что могли. Он был хорошим. Хоть мы и навредили друг другу, он был верным. Как бы там ни было. И он помогал. Заботился. Это меня раздражало больше всего, но это и выделяется, когда я думаю о Рыжеяйцевом.

Перри цокнула рядом, ее губы были сжаты. Я не сдержался.

— Это правда, — возмутился я. — Он заботился больше всех. Я могу дать ему кличку посмертно. Это не значит, что он не был хорошим парнем и другом. Он был во многом таким, каким мне быть не светит.

Горло сдавило. Я вдохнул, стараясь не моргать, молот бил по сердцу.

— Он боролся так долго, чтобы быть нормальным, как я. Жаль, я не смог сказать ему, что нормального не бывает. Он боролся за то, чего нет. Но в этой борьбе он нашел во мне друга, нашел в Перри друга, нашел свою девушку, Розу. Он нашел ее раз, а потом еще раз. Это ли не везение? Но в этом весь Макс. И не только в этом. Мы видели только вершину айсберга, а теперь все утонуло.

Я тяжко вздохнул.

— Жаль, он сделал это за меня. Но я благодарен ему за это. Очень благодарен, я сжал руку Перри и сорвал горсть лепестков с цветов, что она держала, бросил их в реку. Половина улетела на ветру к нашим ногам. — Это тебе. Прошу, приходи ко мне, когда хочешь.

Ада и ее мама сказали:

— Аминь, — словно это была молитва, а Перри растерянно смотрела на меня, словно это была самая странная речь в ее жизни. Может, дело было в том, что я оборвал половину букета.

Она подошла к берегу, собрала в руке оставшиеся целые цветы.

— Максимус, у меня слов не так много. Я… даже не знаю, что сказать. Но ты не зря появился в моей жизни, и я благодарна.

— Не говори так, — сказал я уголком рта, сжимая руки перед собой. — Я говорил, что благодарен. Выбери другое слово.

Она возмущенно посмотрела на меня.

— Это не смешно, Декс, — сказала она.

Я печально улыбнулся ей.

— Знаю. Но так надо. Сейчас, чтобы пережить это.

Она покачала головой, не понимая, и продолжила:

— И я хотела поблагодарить тебя, Максимус, за дружбу. За то, что ты был тем, кому хотелось позвонить, когда все не так. За помощь. За присмотр за Дексом. Порой я не была в тебе уверена, но могла доверить тебе Декса. Вы были друзьями, даже если так не считали, и я хочу сказать тебе спасибо за это. Надеюсь, ты в теплом месте, — она всхлипнула и вытерла слезу. — Надеюсь, там хорошо, и ты однажды снова будешь с Розой. Надеюсь, и я тебя увижу.

Она закрыла глаза, слезы полились по ее щекам, она бросила цветы в реку. Я обвил ее рукой, прижимая к себе.

Ада взяла цветы и дала половину матери.

— Максимус, — сказала она. — Я буду скучать. Я и не думала, что увижу рыжего с душой, но ты опроверг мое мнение, — она поцеловала пальцы и прижала их к небу. — Мира тебе, рыжий брат.

Она бросила цветы, так сделала и мама Перри, сказав просто «спасибо», и все. Дэниел стоял, широко расставив ноги, скрестив руки на животе. Интересно, что он немного вспотел. Он будто стал задумываться, что мы не врали.

Но хозяин дома взял себя в руки и сказал:

— А теперь все готово, так что насчет визита в музей современного искусства, а потом обеда?

Конечно, ведь похороны должны заканчиваться походом в музей.

Мама Перри обвила Аду рукой и сказала:

— Думаю, это хорошая идея. Это отвлечет нас, да, Ада?

Ада пожала плечами. Они могли предложить ей и оплатить шопинг, а она выглядела бы так же.

— А вы? — спросил Дэниел.

Я посмотрел на Перри, ее глаза были красными, она вытирала платком свой милый носик.

— Эм, — сказал я. — Думаю, мы пас.

— Погоди, — Перри повернулась к ним. — Может, сначала поедим? А потом пойдете в музей.

— Что ты собираешься делать? — спросила Ада, словно хотела с нами.

Я не знал, что задумала Перри, но у меня возникла безумная идея из-за печали и всего кошмара вокруг нас.

Она пожала плечами.

— Думаю, мы просто отдохнем, — сказала она. — Но если мы сперва поедим, сможем поговорить, — сказала она, глядя на маму, передавая сигналы, что было заметно. Я пытался подслушать ее мысли, но не удавалось. Перри научилась направлять их и скрывать. Это восхищало.

Ее мама кивнула, четко услышав ее.

— Конечно. Звучит неплохо.

Дэниел раздраженно выдохнул, ведь его больше не слушали.

Мне хотелось пожелать ему удачи с семьей. Если учесть, что в семье скоро буду я.

Бедняга.

Мы пообедали в кафе, что прославилось в «Когда Гарри встретил Салли». Я не помнил фильм толком, но мама Перри воссоздала — смутив всех — сцену «Я буду то же, что и она». К счастью, тут был пирог. И вкусный.

За обедом Перри и мама ушли наружу. Она, наверное, снова поговорила с ней мыслями, чтобы я не узнал. Но я знал, о чем они говорили. Перри решила признаться, что подменила таблетки матери.

Я не знал, что думать об этом. Я понимал, зачем Перри так сделала, но и я от такого пострадал, так что сочувствовал ее матери. Не было ничего хуже, чем видеть, как твой спланированный исправленный мир, что ты создал, рушиться, а ты не понимаешь, почему.

Но, раз они обнимались на улице, все было хорошо. После всего, думаю, ее мама была просто счастлива, что с ней живая и счастливая дочь. Я не знал пока, что она думала о будущем зяте.

— Итак, — сказала ее мама, когда они вернулись. — Нам пора идти, — она хлопнула в ладоши и улыбнулась, и я понял, что она выглядела так, словно была из этого жуткого «Холодного сердца» Диснея. Но напоминала она не говорящего снеговика, а снежную королеву.

Ада издала стон рядом со мной. Я слушал разговор Дэниела о том, что не так с Нью-Йорком, и не смотрел на нее. Она встала и побежала в туалет, словно ее тошнило.

— Что с ней? — спросила Перри.

— Не знаю, — я посмотрел на Дэниела. — Она была в порядке.

— Может, ей попался плохой пирог, — сказал он.

Я нахмурился.

— Плохих пирогов не бывает.

Она вернулась через пару минут, бледнее обычного, но с яркими глазами.

— Я в порядке, — робко сказала она. — Простите, просто желудок мутило.

— Это от стресса, милая, — сказала мама. — Можем сходить в другой раз.

— Нет, — она взяла свой дизайнерский рюкзак. — Я в порядке. Идем, — она посмотрела на нас. — Вы точно не хотите?

Перри кивнула и тепло посмотрела на нее.

— Мы лучше побудем одни, но спасибо.

Ада кивнула, понимая.

— Хорошо, значит, я с родителями.

Они ушли, а мы выпили кофе и тоже покинули кафе.

— Думаешь, они будут в порядке? — спросила Перри, мы замерли у магазина. Воздух был жарким и вонючим, как в сауне, но я не жаловался. Я был жив.

— Почему нет? — сказал я, но ощущалось это странно. Словно я их сглазил. Не знаю, как.

Перри это успокоило, хотя она все равно переживала, я-то знал.

— Чем хочешь заняться?

Она посмотрела на меня, словно я собрался бы сразу предлагать секс, но в этот раз я об этом не думал. Пока что.

— Ты была в зале записей, да? — спросил я.

Она склонила голову, глядя на меня.

— Да. А что?

— Ты узнала что-нибудь о моем отце?

— Отце? Нет. Мы искали твою маму, — она замолчала. — А что?

Я старался играть, что это пустяк, но это было важно.

— Ничего такого, просто я подумал, почему не найти его, пока я тут?

— Серьезно?

Я кивнул.

— Знаю, это странно, ведь он бросил меня. И да, я хотел бы дать ему по зубам. Но если он здесь, я хочу его увидеть. И дать по зубам. Хотя бы наступить на ногу или оставить собачью кучку под дверью.

— Декс, — напряженно сказала она, — ты уверен? Знаю, ты пережил травматическое событие, но не знаю, стоит ли связываться со всеми, кого ты знаешь.

Я посмотрел на нее, напоминая себе о терпении.

— Без обид, малыш, но ты не понимаешь. У тебя есть папа. Он был с тобой, хоть ведет себя порой как дон Корлеоне. У меня такого даже не было. Ничего не было. Если у меня есть шанс найти его, узнать что-то, я хочу его использовать.